10o
Звонок в редакцию как спасение от одиночества.
Старость вовсе не в радость. Ни в каком ее варианте. Но мы, журналисты, много и с удовольствием пишем о тех, кто в свои 70, 80, 90 лет собирается в группы здоровья, например на Приморском бульваре, чтобы вместе заняться оздоровительной гимнастикой. Кто-то идет на компьютерные курсы, превозмогая себя, физическую немощь, делает над собой грандиозное и невидимое для окружающих усилие и чувствует себя все еще живым и кому-то нужным. Это люди, которые, несмотря на возраст, сохраняют свой острый ум, занимаются политической, преподавательской или другой общественной деятельностью, те, кто только в 70 лет начал наконец-таки путешествовать или писать картины. Чего им это стоит—другой вопрос. Плюс вопрос здоровья как физического, так и душевного. К сожалению, такие истории, скорее, исключение, чем правило.
Но как же много одиноких, неприкаянных, очень пожилых людей, которые время от времени звонят нам в редакцию, чтобы просто поговорить, почувствовать себя кому-то нужным, значимым. Сказать: «Я здесь, я все еще живой!» Они разные, эти люди: доброжелательные и не слишком, но так много человеческих судеб на излете жизни остается за кадром, а эти истории, как правило, не появляются на страницах газет.
Практически каждый день в течение года в редакцию звонила Екатерина Матвеевна (имя изменено). Было ей прилично за 80. Неплохая пенсия, трое детей, хорошая квартира и ужасающие одиночество и беспомощность. Она не могла выходить из дома, чтобы купить себе еды, не могла нормально себя обслуживать и просила, даже требовала, чтобы социальные службы ей помогли. В процессе общения с ней и соцслужбой поняли: ситуация практически безвыходная. Выяснилось, что социальные работники к ней приходили неоднократно. Одну женщину, получающую небольшую зарплату, она ударила по голове и даже заподозрила в воровстве. Трое детей, которым, судя по всему, она уделяла не слишком много внимания, отказались ей помогать и даже просто приходить в гости. Одна из дочерей, с которой нам удалось поговорить, крайне нелестно отозвалась о матери.
Сотрудники редакции пытались приехать к ней на другой конец города. Дверь им никто не открыл, а соседи рассказали, что бабушка «слегка не в себе». Время от времени соседи приносили ей молоко и хлеб. С Екатериной Матвеевной журналисты по телефону терпеливо разговаривали длительное время, выслушивая все ее многочисленные жалобы на всех, с кем ей приходилось сталкиваться в последние годы. А потом звонки резко прекратились, и сейчас даже страшно предположить, что же с ней произошло.
Другая собеседница, милейшая Людмила Петровна, стала другом нашей редакции. Каждый день не менее часа она рассказывала о себе, о своей жизни: о довоенном Севастополе, об эвакуации и возвращении в родной город. Ее мир сузился до размеров двухкомнатной квартиры после перелома шейки бедра. Именно тогда, на 86-м году жизни, она не смогла больше выходить из дома, а о том, что еще где-то существует та самая жизнь, она узнавала из газет и телевизора. А еще из окна она наблюдала, как кто-то спешит по делам, как ветер колышет кроны деревьев. Все ее друзья давно умерли, единственный сын, с которым она жила, не мог терпеливо выслушивать воспоминания матери. Кстати, вполне приличный, порядочный человек. Время от времени Людмила Петровна звонила нам в слезах:
—Никому не пожелаю столько жить, сколько живу я. Такое одиночество, тоска… Пойду я, наверное, в дом престарелых, но боюсь, совсем мне станет скучно, все чужое и общее.
А ей всего-то и нужно было—поговорить. Да, порой целый час она рассказывает то же самое, что и вчера, и позавчера, но уже в конце разговора начинала смеяться и планировать какие-нибудь свои важные дела: вытереть пыль или сварить себе нехитрый, но требующий много сил обед.
Психиатры всего мира говорят: людям после 60 лет нужно принимать антидепрессанты. Вот только где эта система оказания правильной медицинской помощи для пожилого человека? Ведь многие проблемы преклонного возраста можно было бы минимизировать, сделав жизнь каждого старика более качественной и насыщенной. В нашем обществе вроде бы есть понимание того, что нужно, но вот очень уж хромает реализация всех проектов. Конечно, нужны современные гериатрические центры, возможно, профессиональные и бесплатные «телефоны доверия» для пожилых, специальные социальные дома.
Во многих регионах России действуют дома для одиноких престарелых, иногда их еще называют социальными квартирами. Как правило, эти многоквартирные дома принадлежат муниципалитетам или находятся в государственной собственности и функционируют в системе жилищного фонда социального использования.
Они создаются для того, чтобы одинокие пенсионеры или супружеские пары преклонного возраста, за которыми уже не могут ухаживать родственники, жили в комфортных условиях под частичным присмотром социальных служб и медицинских работников. В случае, если у человека не выявлено психических, онкологических, инфекционных или других трудноизлечимых заболеваний, если он не страдает алкоголизмом или наркоманией (а таким куда?), в состоянии полностью или частично себя обслуживать и согласен отдать квартиру городу, он может переехать в социальный жилой дом.
Тем не менее за последние десять лет в России втрое уменьшилось количество специальных многоквартирных домов для одиноких пожилых людей. В некоторых регионах они были, но больше не значатся, а во многих субъектах этот проект так и не запустили. В 2006 году в стране насчитывалось 547 социальных домов, в 2016 г.—всего 190. Подобные многоквартирные дома есть только в крупных городах страны.
Мария Иванченко рассказала корреспонденту «Славы Севастополя», что бабушка ее мужа воспользовалась таким правом (место действия—Новосибирск), продала свою однокомнатную квартиру и приобрела жилье примерно такой же площади в подобном социальном доме. Так, она пояснила:
—Честно сказать, дети бабушки (мои свекровь и свекор) отнеслись к этой идее отрицательно, они рассчитывали на наследство, а в таких случаях квартира достается государству. Зато нашей бабушке там очень понравилось, к ней почти каждый день приходила медсестра, нашлись подружки, можно было заказывать еду. С одной стороны, у нее не возникало ощущения одиночества, к тому же она получала помощь, с другой—ощущение проживания в коммуналке: все-таки квартира как бы своя. А в дом престарелых, кстати, она категорически не хотела. К сожалению, бабушка прожила в этом доме всего два года—скончалась от быстротечной онкологии.
Для пожилых людей, конечно, важно придумывать себе множество дел. Советы, чем себя занять, дают все кому не лень. Только вот эти советы бывают совершенно бессмысленными, когда одинокий пожилой человек оказывается беспомощным перед элементарными бытовыми трудностями.
Недавно в редакцию пришло письмо от Регины Петровны (это ее настоящее имя, адрес есть в редакции): «Мне, когда началась война, было 10 лет. Во время войны я помогала партизанам, носила им еду в лес. То, что я пережила, невозможно описать. О главном: очень прошу вас, помогите, пожалуйста, старому человеку. Мне 87 лет, живу одна. Мерзну зимой все последние годы. Поменяли стояки, новые батареи, а тепла нет. Обогреваюсь духовкой на кухне, а в комнате—электрическим камином. Куда только не обращалась—бесполезно. Мне отвечают, что это очень объемная работа, так как в подвале нужен большой ремонт. Когда была здоровой и молодой, я каждый год уезжала в Москву к дочери. А сейчас не могу, потому что очень больная, совсем организм перестал выносить холод. Я не знаю, что мне делать, к кому обращаться. Коммунальные службы обещают что-нибудь сделать в 2020 году, но я не доживу. Пожалуйста, помогите, чтобы я не мерзла в эту зиму. Осталось обратиться только к Путину».
Конечно, во всех этих жизненных историях можно обвинить самих стариков или их родственников. Но давайте будем правдивы. Родственники часто заняты собой, своей жизнью, своими детьми. У них свои болезни, трудности, в том числе финансовые. А проблемы беспомощной одинокой старости должны решаться прежде всего обществом и государством. По сути, какая нам всем разница, как жил тот или иной человек, если он нуждается в помощи. А значит, должна существовать целая продуманная система. Многие наши пожилые читатели, пытаясь решить тот или иной вопрос, жаловались именно на то, что непонятно, куда звонить и обращаться: «нет сил ходить», «нет сил снова чего-то добиваться». Почему бы, к примеру, нам не создать какую-то централизованную службу (можно привлечь волонтеров), которая поможет любому старому человеку решить создавшиеся проблемы?
…Водитель «скорой помощи», дежуривший на День ВМФ, рассказал о ситуации, случившейся в этот день: «Пожилая женщина пришла на городское мероприятие, неудачно упала, оказался перелом шейки бедра. Когда мы с трудом поместили ее в машину «скорой», она заплакала и сказала: «Ребята, везите сразу в морг. Я живу одна и теперь совсем не представляю, что мне делать».
Страшно подумать, сколько одиноких пожилых людей, запертых в своих квартирах, нуждаются в помощи и не могут привлечь к себе внимание общественности. А ведь одиночество—это прежде всего беспомощность. И значит, можно помочь кому-то со стороны. А иногда достаточно просто поговорить.
Анна БРЫГИНА.
