24o
Рассекречено дело № С-17412 об эстонских карателях из концлагеря в Моглино под Псковом, где происходили массовые казни евреев, цыган и детей.
Немецкий концлагерь для военнопленных в деревне Моглино под Псковом стоял на особом счету у немецкого командования. С 1941-го по 1944 год в общей сложности там погибло около 3000 человек разного возраста и национальности. Выжить там удалось лишь единицам. До последнего времени в истории Моглинского концлагеря, который существовал на территории Псковского района с первых месяцев войны, было много неизвестных страниц. Но управление ФСБ по Псковской области рассекретило часть уголовного дела о преступлениях эстонских карателей в лагере Моглино. На этих 100 страницах документов содержатся показания тех, кто стал свидетелем многочисленных казней и пыток, а также показания самих палачей.
Псков был захвачен немецкими войсками 8 июля в ходе наступления на Ленинград. В течение трех лет вся Псковская область входила в так называемый рейхскомиссариат Остланд вместе с Эстонией, Латвией и Литвой. По планам нацистского командования, часть региона после Второй мировой войны планировалось передать Эстонии, и эстонских карателей активно задействовали на оккупированной Псковщине. Освобожден Псков был 23 июля 1944 года в ходе Псковско-Островской операции. Спустя два месяца от немецких войск была очищена и территория Эстонии.
В уголовном деле под №
С-17412 в выдержках из шести томов приводятся показания трех карателей, действовавших в лагере. Еще один свидетель из числа бывших охранников приводит подробные детали расправ—массовых расстрелов, показательных казней, пыток, сообщает РИА «Новости».
В акте от 29 марта 1945 года указывается, что лагерь для военнопленных был организован вскоре после оккупации города и района на территории бывшей погранкомендатуры. В нем содержались как военные, так и мирные граждане. В материалах дела рассказывается и об устройстве лагеря. Худшие условия быта были у военнопленных. Первую партию из почти 300 военнопленных пригнали в ноябре 1941 года. «За зиму 1941-1942 годов от холода и голода в лагере Моглино из 280 человек осталось в живых около 20»,—говорится в рассекреченных документах.
В акте 1945 года приводятся и показания свидетелей—жителей окрестных деревень, ставших очевидцами расправ и издевательств. Так, одна женщина видела, как заключенных избивают плетками и резиновыми палками. Как ей сказали, они хотели обменять выданное мыло на хлеб. Другой свидетель говорит, что все лагерники были обречены—постоянные голод, холод и террор.
Главный свидетель рассказывает, что осенью 1942 года из лагеря вывезли около 170 цыган, стариков, женщин, детей. Всех расстреляли недалеко от Пскова. Весной 1943 года в четыре автомобиля погрузили около 70 евреев—также стариков, женщин, детей. Их всех расстреляли недалеко от Пскова. Летом 1943 года расстреляна еще одна группа цыган, на этот раз 23 человека. Летом 1943-го из лагеря вывезли еще около 70 евреев. Со слов свидетеля, их расстреляли немцы.
В документе приведены имена эстонских карателей, совершавших преступления под Псковом в годы Великой Отечественной войны, среди них и те, кто мог скрыться от следствия. Там больше десятка фамилий: Кайзер, Тоомпере, Блекман, Саабас, Кайтс, Кург, Охврилла, Вайнло, Алла… Также приводятся показания еще троих. Они датированы 1967 годом. Это Арнольд Веедлер, Эрих Лепметс и Эдуард Торн, которые охраняли лагерь в деревне Моглино, а также исполняли приказы руководства о расстрелах. Каждый из них признается, что участвовал в расправах. Они называют оружие, из которого убивали людей. При этом точное количество жертв не приводится.
Описывается в документах и то, как и где проводились расстрелы. Правда, ни один из обвиняемых не смог припомнить точных мест захоронений из-за «лет, которых прошло много». При этом в карточках, которые хранились в картотеке эстонской полиции безопасности оккупационного периода, каждый из них называл себя верующим—лютераненом. Веедлер, Лепметс и Торн были расстреляны по решению советского суда 26 февраля 1968 года.
Также в документах указывается, что каратели с фамилиями Сепп, Коллина, Похл, Плесс, Лулло, Ефимов, возможно, избежали уголовного преследования, потому что не было установлено их местонахождение. Дело против них после войны выделили в отдельное производство. В рассекреченной документации нет конкретных данных об этих людях и информации о том, понесли ли они в итоге какое-то наказание.
В 1963 году в управлении КГБ по Псковской области работал «розыскник», оперуполномоченный Михаил Пушняков. Однажды, находясь по служебной надобности на станции Моглино Псковского района, он разговорился с местными жителями, и речь зашла о размещавшемся в этих местах в годы войны концентрационном лагере и массовых расстрелах его узников. Пушняков выяснил, что об охранниках эстонской роты особого назначения, производивших казни, мало что известно и к ответственности за свои деяния они так и не были привлечены, и он решил вплотную этим заняться. Итогом работы и стало хранящееся в архиве УФСБ по Псковской области уголовное дело № С-17412.
Изначально в моглинской «фабрике смерти» содержались советские военнопленные, труд которых использовали при ремонте дороги Рига—Псков. По воспоминаниям местных жителей, из 280 солдат через несколько месяцев в живых осталось не больше 30. С марта 1942 года в лагерь стали свозить еще и мирное население, в том числе евреев и цыган. Это место стало называться «пересыльным лагерем для неблагонадежных лиц» и находилось в прямом ведении Псковского внешнего отдела эстонской полиции безопасности и СД.
Жили узники в неотапливаемых помещениях конюшни, кладовой и бани бывшей погранзаставы. Каждому заключенному полагалось на день по 300 граммов хлеба с опилками и литр мутной баланды на воде с необработанным просо. Тот, кто не умирал от голода, погибал от слабости, болезней, непосильного труда, и это считалось самым «мягким» вариантом развития события. Многие узники становились жертвами лагерных наказаний—за малейшую провинность их сажали в карцер на два дня или избивали резиновыми дубинами, лопатами, прутьями. Самым традиционным и обыденным наказанием за колючей проволокой был расстрел.
Лишали жизни за национальность (преимущественно еврейскую и цыганскую), за побеги, цвет глаз и волос, за то, что удавалось бежать соседям по нарам. Нередко устраивались «воспитательно-показательные» публичные казни, за которыми узникам надлежало наблюдать стоя на коленях. Но массовые расстрелы обычно не проводились на территории Моглинского лагеря или около него. Заключенных вывозили в безлюдные места: у деревень Глоты, Анрохново, в салотопку кожевенного завода, в район Ваулиных гор, массив возле дома лесника Павлова.
Самой страшной страницей в истории Моглинского лагеря стали расстрелы малолетних узников. Их лишали жизни на глазах у матерей. Стреляли в затылок и в упор, забивали насмерть лопатами. Насиловали девочек-цыганок во время пьяных оргий… О том, сколько детей погибло за три года в застенках Моглинской фабрики смерти, точно не известно. В 1945 году комиссия по расследованию совершенных немецко-фашистскими захватчиками злодеяний на территории концлагеря обнаружила в захоронениях 41 труп ребенка. Но это только третья часть безымянных могил. Казни детей проводились не только по предписаниям немецкого командования, но и по инициативе самих эстонских комендантов и охранников Моглинского лагеря.
Оперуполномоченному Михаилу Пушнякову удалось установить судьбу всех 34 охранников. Из них к тому времени 19 проживали в странах Запада, а 7—в Эстонии. В 1968 году состоялся суд над уцелевшими преступниками роты особого назначения, трое из них были приговорены к высшей мере наказания, а еще один—к 15 годам лишения свободы.
