Семьдесят шесть лет назад Севастополь был очищен от немецко-фашистских захватчиков. На это событие откликнулись известные поэты, прозаики, журналисты.
В 1942 году немцы после многомесячной осады двадцать пять дней штурмовали Севастополь. Небольшой гарнизон отражал все атаки. Это было торжеством человеческой воли, и оборона Севастополя потрясла мир.
В 1944 году Красная Армия после трехдневных боев овладела Севастополем. У немцев были и мощные укрепления, и артиллерия, и солдаты. У них не было той воли, которая творит чудеса. На этом многострадальном клочке земли как бы начертана мораль: железо убивает, но побеждает человек.
В День Победы наша мысль невольно возвращается к дням испытаний. Оборона Севастополя была нашей славой. Умирая среди развалин, защитники города знали, что настанет час, и Красная Армия отвоюет дорогие нам камни. Среди героев, которые шли на штурм Севастополя, были и тени мертвых, и тени защитников города—тех, кто держался до последнего патрона. Они погибли, но и мертвые они победили: в то страшное лето Севастополь вдохновил Россию. И вот народ-победитель пришел к священным могилам.
Во время Крымской войны 1853-1856 гг. защитники Севастополя показали, что значит русское мужество. Их противники были храбрыми солдатами, и в Париже есть Севастопольский бульвар. В Берлине не будет Севастопольского бульвара: дважды у нашего города немцы показали свое душевное ничтожество. Атакуя город огромными силами, они топтались на месте. Защищаясь, они не проявили упорства. Севастополь взял у Германии сотни тысяч солдат. Он не принес ей и толики славы. Одно дело—«дубовые листья» фюрера, другое—лавр истории…
Советский флаг над Севастополем вряд ли успокоит Антонеску. Черное море еще недавно казалось румынам стеной. Но оно не стена, а дорога, и это наша дорога. Румыны скоро узнают, что умирать можно не только в Севастополе, но и в Бухаресте.
Война ходит, плавает и летает. Услыхав об освобождении Севастополя, еще выше подымут знамена неукрощенные народы Балкан: бывают километры, которые стоят многих сотен. За несколько дней Красная Армия приблизилась к Югославии и к Греции.
Три недели немцы писали о «неприступной Севастопольской крепости». Три дня приступа положили конец очередной «неприступности». За Севастополем последуют новые победы. Напрасно фрицы принимают короткий антракт за конец представления. Красная Армия теперь воюет по своим планам и по своему календарю. Может быть, немцы рассчитывают, что мы успокоимся, достигнув моря, гор, той или иной реки? Нет, мы придем к немцам. Там мы рассчитаемся за все: за июнь сорок первого, за Севастополь, за три года горя России. Над прахом потерянного и возвращенного Севастополя мы клянемся: мы будем в Берлине!
Илья Эренбург.
«Возвращенный Севастополь».
Наша армия вошла в Крым. Скоро весь полуостров, весь блистательный разворот его берегов от Керчи до Севастополя будет очищен от наглых и чёрных фашистских банд. Тяжёлые залпы салютов прокатятся над столицей и уйдут в подмосковные леса, возвещая освобождение Феодосии, Судака, Ялты, Алупки, Балаклавы, Симферополя, Севастополя—всего Крыма.
Мы приветствуем освободителей Крыма. Мы гордимся ими. Мы завидуем им. Они первые ступили на крымскую землю. Им выпали на долю великая честь, великая слава и великая радость увидеть первыми крымскую весну…
Константин Паустовский.
«Крымская весна».
***
Ты снова с нами, Севастополь!
День нашей радости настал.
Твой каждый уцелевший тополь
народною святыней стал.
Израненный, но величавый,
вошел ты в летопись веков.
Гремите громче, залпы славы.
В честь Севастопольских полков!
В. Лебедев-Кумач.
***
Вид Херсонеса внушал ужас. Вся местность перед земляным валом и позади него была изрыта тысячами воронок от снарядов и выжжена огнём «катюш». Здесь всё ещё валялись сотни немецких автомашин, однако часть их советские солдаты успели уже вывезти. Земля была сплошь усеяна тысячами немецких касок, винтовок, штыков и другим оружием и снаряжением. Советские солдаты собирали сейчас всё это имущество в большие кучи; им помогали присмиревшие немецкие военнопленные; по их виду чувствовалось, как они счастливы, что остались в живых.
Вокруг было также множество немецких орудий и несколько тяжелых танков—последних было немного, поскольку большинство их немцы потеряли или эвакуировали еще задолго до этого.
Земля была густо усеяна также обрывками бумаг—фотографий, личных документов, карт, частных писем; валялся здесь даже томик Ницше, который до последней минуты таскал с собой какой-нибудь нацистский «сверхчеловек».
Из всех этих трех портов одна только Одесса была еще похожа на город. Новороссийск, как и Севастополь, представлял собой груду развалин.
Александр Верт,
английский журналист.
(Из книги «Россия в войне»).