18o
Пять лет назад в нашем городе вышла в свет книга «Я помню о тебе, солдат». Группа членов Балаклавского литературного объединения «Поэтическая гавань Сюмболон» (руководитель—Татьяна Воронина) посвятила помещенные в ней стихи и прозу 70-летию Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне. Сегодня мы вправе говорить о родившейся у нас доброй традиции, ведь и к 75-летию главного события ХХ века балаклавские поэты и прозаики подготовили к изданию сборник под тем же названием.
Его авторский состав—два десятка человек: дети, внуки и правнуки солдат Победы. Они представлены в эпиграфе литературной новинки:
В пятидесятых рождены,
Войны не знали мы, и все же
В какой-то мере все мы тоже
Вернувшиеся с той войны.
(Николай Дмитриев).
Валерий Воронин—романист, рассказчик, поэт, эссеист. В книге, на которую мы намерены обратить внимание читающей публики, помещен рассказ-быль писателя «Груша». Валерий Воронин обращается к осязаемому образу, чтобы подвигнуть нас к обобщению в оценке ураганом пронесшихся над нашей страной событий. Старая груша устояла в лихолетье войны, но погибла, брошенная людьми.
Создатели сборника беллетристике предпочли документальную прозу. Екатерина Славина и Светлана Грэй посвятили очерк рядовому фронтовому связисту Сергею Исаеву. В неполные 18 лет парень добился призыва в армию. Можно подумать, что важную роль сыграл юношеский максимализм, однако это не так.
Связист на фронте призван обеспечивать возможность подачи команд по проводам военачальниками в любых условиях. Трудно, неимоверно трудно выявлять и устранять порывы линий под огнем с земли и с воздуха. Не легче и в часы затишья. В эти моменты связист становится жертвой снайперов с вражеской стороны. Осенью 1942 года Сергей Исаев получил тяжелое ранение. «Отвоевался»,—сказали медики.
Но вволю надышавшийся дымом пороха солдат снова рвется на фронт. На костылях—нельзя… Всеми силами Сергей Исаев стремится снова твердо встать на ноги. Это ему удается к середине весны 1944 года. Удается, чтобы гнать врага до Берлина. За совершенные у стен Берлина подвиги воин удостоен высоких наград, в том числе медалей «За отвагу», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», «За победу над Германией в 1941-1945 гг.», а также оформленных в установленном порядке на имя героя очерка благодарностей командира—гвардии генерал-полковника Лелюшенко и самого Верховного Главнокомандующего.
В очерке Екатерины Славиной и Светланы Грэй иную группу читателей заинтересует и вторая сюжетная линия. Сергей Исаев сохранил верность невесте—россиянке немецкого происхождения Хелене. Вначале родители категорически не приняли выбор солдата. Долгие десятилетия пара провела в Средней Азии, куда в свое время русские немцы были депортированы из Крыма. Супруги с двумя детьми вернулись домой лишь в начале 70-х годов. Спустя четверть века после Победы в семье удалось уладить конфликт, посеянный войной.
Также на документальной основе написаны очерк Татьяны Ворониной «Женя из сорок четвертого», заметки Ирины Никитиной о сражавшихся за Севастополь Герое Советского Союза Василии Жукове, участнике штурма Сапун-горы Герое Советского Союза Арутюне Чакряке и Герое Советского Союза Михаиле Драгунском, очерк Галины Перминовой «И театр нес потери», произведения других авторов.
Пишущим людям памятна вышедшая у нас около десятка лет назад книга Георгия Задорожникова «Мемуары старого мальчика». Она была удостоена городской литературной премии имени Л.Н. Толстого. О чем поведал нам лауреат? Представьте, главным образом—о бытовой стороне войны в осажденном городе глазами мальчика. Это было так ново, так интересно, словно присущее многим севастопольцам чувство героизма обратилось к нам доселе неизвестным лицом. По тематике, по тональности, по художественным средствам «Мемуарам старого мальчика» близок помещенный в книге «Я помню о тебе, солдат» очерк Натальи Таранухи «Жизнь под напряжением. Электрическим, и не только»…
При посещении автором очерка музея Александра Грина его основатель и заведующий, художник Владимир Адеев, достал из тумбочки достаточно объемную рукопись из серии тех, которые «не горят». Некогда ее оставили в музее для передачи людям творческого труда. Обладательницей рукописи оказалась Наталья Тарануха. Повезло писательнице, повезло и творческому наследию простого севастопольца—А.В. Зеленского.
Только женщина могла по-настоящему точно оценить литературное наследие Александра Васильевича. «Мне кажется,—пишет Наталья Тарануха,—это рассказ о настоящем мужчине, о мужском начале, движущей силе, жизненной энергии, наполняющей русского человека… Герою этого очерка была видна неизменная цель: в любых условиях защитить, уберечь и прокормить женщин и детей. При потерях не падать духом. Выжить, верить, дать новую жизнь. Учиться и выучить сына всему, что умеешь сам».
Александр Зеленский писал об отце, Василии Зеленском. Но в произведении присутствуют оба: Василий Васильевич и Александр Васильевич. Большую часть жизни до и после войны Зеленский-старший посвятил строительству и восстановлению линии электропередачи Севастополь—Ялта, где ему были родными каждая опора, каждый камень. Зеленский-отец возил Зеленского-сына по достопримечательным местам Севастополя, Крыма. Удалось самое важное: отец вместе с сыном проник в то время, когда сам был подростком. Такое ощущение охватывало Александра Васильевича, когда он рассказывал о прошлом. Зеленский-старший был очевидцем взрыва на линкоре «Императрица Мария», визита на Морской завод эсерки Брешко-Брешковской, многих «художеств» той же легендарной личности Корабельной стороны—Сары Корабельной. К одному из квартирантов Зеленских заглядывал Джим Паттерсон. Это он снялся в фильме Григория Александрова «Цирк» в роли чернокожего мальчика.
Читая исповедь (так еще можно назвать рукопись Александра Зеленского), вспоминал собственные подернутые плотной пеленой дни военного детства. Со слов матери знаю об определенных на постой в нашу хатынку в украинском местечке двух немецких солдатах. Один из них, можно сказать, взял шефство над моими старшими сестрой и братом, а второй—надо мной. Они могли даже поссориться между собой из-за нас. Делились продуктами, угощали шоколадом. Будку на машине расколотили, дабы горбылями в стужу обогреть хату. Когда их погнали на передовую, говорили: «Мамка, Гитлер—капут».
Вместо них пришли эсэсовцы. Не люди, а звери. Как только мы уцелели? Наши прежние постояльцы, двое «мирных» немцев (одного из которых звали Ганс), были из круга тех германских солдат, откуда вышел перебежчик, с риском для жизни решивший предупредить командиров Красной Армии о намеченном нападении на СССР. В рукописи Александра Зеленского мы находим образ немецкого солдата-антифашиста Вальтера. Нам труднее далась бы Победа, если бы не Ганс и его друг из моего раннего детства, если бы не перебежчик, если бы не такие, как Вальтер из рассказа Александра Зеленского,—то есть люди их склада, их взглядов.
Зеленский-отец тоже не остался в долгу. Он прячет девочку-еврейку, терпит лишения от немцев и румын, но позволяет затаиться у себя сбежавшему от немцев солдату-румыну, радуется уцелевшему Вальтеру, который попал в плен и вместе с Василием Васильевичем восстанавливает сеть подачи электроэнергии в Ялту к приезду лидеров трех великих государств на конференцию в Ливадийском дворце.
Севастополь—это красные маки.
Севастополь—это море ромашек…
…Севастополь—это вечно в дозоре
Равелины, и молитвы, и святые.
Это строки из стихотворения Николая Ильченко. При составлении блока поэзии свою лепту также внесли Александр Федосеев, Екатерина и Вячеслав Тужилины, Татьяна Халаева, другие поэты.
Для многих книга членов «Поэтической гавани Сюмболон» сделает более зримым подвиг воинов Великой Победы.
А. КАЛЬКО.
