В Великую Отечественную войну Владимир Давыдович Лазарев воевал воздушным стрелком-радистом на морском ближнем разведчике («МБР-2»). Свой рассказ он начал с перечисления обязанностей, а они были таковы: держать связь, следить за задней полусферой, вместе со штурманом отбивать атаки немецких самолётов.
Самолёт «МБР-2»—это цельнодеревянная конструкция, обшитая фанерой и оклеенная серебристым перкалем. Летающая лодка с мотором над фюзеляжем, похожим на жука с тонкими ножками. Он был разработан в 1931 году Центральным конструкторским бюро Морских сил под руководством Г.М. Бериева.
Из-за несовместимости аэро- и гидродинамики эта машина не отличалась высокими боевыми качествами. Максимальная скорость не превышала 234 километров в час, дальность полёта составляла 690 километров. Стрелковое вооружение—два пулемёта винтовочного калибра (7,62-мм). Один был впереди, у штурмана, второй—сзади, у стрелка-радиста. Бомбовая нагрузка—до 600 килограммов. Экипаж—три человека. Самолёт был способен взлетать и садиться на воду при волнах высотой до 0,7 метра.
Ближние морские разведчики кроме воздушной разведки участвовали в противолодочной обороне конвоев, искали и уничтожали подводные лодки противника, спасали людей на море. В зависимости от задания под плоскости подвешивали бомбы: обычные, глубинные или светящиеся, иногда реактивные снаряды. Для спуска самолёта на воду и подъёма на берег техники в водозащитном обмундировании устанавливали под самолёт две тележки с колёсами. После каждого вылета требовалась просушка самолёта. На берегу на кострах нагревали песок, насыпали его в мешки, которыми обкладывали корпус самолёта. Иногда вместо мешков с горячим песком использовали бидоны с горячей водой. На таком самолёте и воевал Владимир Лазарев с декабря 1942 года до конца войны. Лётчики других боевых самолётов называли тихоход «МБР-2» «каракатица», а пилоты летающих лодок ласково—«амбарчик» или романтично—«Коломбина».
Самолёты «МБР-2» входили в состав 60-й отдельной разведывательной эскадрильи ВВС Черноморского флота. Командовал эскадрильей капитан Лещенко. После оставления Севастополя она базировалась в Туапсе. Бухта там небольшая, места для разгона и взлёта—в обрез. От командира экипажа требовалась предельная точность пилотирования, особенно ночью или в дождь. Мотор работает на полную мощность, самолёт идёт на редане, берег стремительно приближается, но от воды машина не отрывается. Наконец взлетает… Экипаж переводит дух и идёт выполнять поставленную задачу—охранять конвой от подводных лодок противника.
Владимир Давыдович вспоминал один из эпизодов противолодочной борьбы. «Однажды в тихую светлую ночь пост наблюдения и связи обнаружил вражескую подводную лодку в крейсерском положении. Наш самолёт был дежурным и первым поднялся в воздух. Пришли в район, сбросили две светящиеся парашютные авиабомбы, увидели лодку, легли на боевой курс. Лодка стала погружаться, и мы по ней глубинками прошлись. После нас другие машины нашей эскадрильи бомбили район. Катера-охотники подскочили. Потом водолазов погружали в море. А что они увидели под водой, я так до сих пор и не знаю».
На наши летающие лодки нападали не только немецкие истребители, но и гидросамолёты. По скорости от «МБР-2» они ушли недалеко, но были вооружены 20-мм пушками, против которых «кнуты» (так называли свои пулемёты лётчики) были слабоваты. Как говорится, кнутом обуха не перешибёшь. Сбивали они «Коломбин», пока наши не стали вооружаться реактивными снарядами, подвешивая под плоскости два эрэса. Боялись немцы этих снарядов, называли их «хвостатая смерть».
Владимир Давыдович вспоминал ещё один эпизод из своей боевой биографии. В августе сорок четвёртого четыре самолёта 60-й эскадрильи обеспечивали перегон трофейных румынских кораблей и судов из Констанцы в Севастополь. В их числе было два эскадренных миноносца, которые у нас получили названия «Летучий» и «Лихой». Советские самолёты приводнились на большое озеро в 18 километрах от Будапешта. Начался вывод из базы трофейного флота. Проход минного поля—только по фарватеру. Корабли и суда идут кильватерным строем, маневрировать негде. Все боялись, что румынская береговая батарея может открыть огонь, поэтому два самолёта барражировали над батареей, два—над кильватерной колонной. Батарея огонь не открыла, всё обошлось благополучно.
В 1947 году 60-ю эскадрилью расформировали, а через полтора года Владимира Лазарева уволили в запас в звании сержанта. Когда он проходил мимо Мемориала в честь героической обороны Севастополя в 1941-1942 годах на площади Нахимова, то всегда останавливался. Там на одной из гранитных плит выбито наименование его эскадрильи. Вспоминал боевых товарищей, и ему становилось грустно. С каждым годом их становилось всё меньше и меньше, один за другим они уходили в мир иной.
Владимир Давыдович Лазарев был награждён медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Орденов нет—геройских подвигов не совершал, а просто честно выполнял свой воинский долг. Таких во время войны было очень много. И они внесли неоценимый вклад в Победу.
С. Ислентьев.