18o
Севастополец Антон Мазуров впервые держит в руках трудовую книжку своей мамы—Пелагеи Анатольевны. Сорок семь лет, один месяц и тринадцать дней она трудилась в городской больнице № 9 в Балаклаве. И все это время второй по значению после паспорта документ, как полагается, хранился по месту работы, в отделе кадров.
—Записи в ней,—говорит сын,—произвели на меня сильное впечатление.
—Почему?
Антон Алексеевич немногословен:
—Посмотрите, пожалуйста, сами.
В течение почти полувека относительно Пелагеи Мазуровой в разделе «Сведения о работе» кадровики могли ограничиться лишь двумя записями: «Принята на должность…» и «Прекращен трудовой договор…» Это первое наблюдение. Второе: записей несколько больше, ведь нашу героиню руководители больницы перемещали и по горизонтали, и по вертикали, каждый раз на более сложные и ответственные должности: медсестра гинекологического отделения, медсестра стационара хирургического отделения, медсестра «гнойных» палат хирургического отделения, медсестра палат интенсивной терапии отделения анестезиологии-реанимации, медсестра интенсивной терапии отделения анестезиологии с койками интенсивной терапии, ургентная медсестра-анестезист отделения анестезиологии, медицинская сестра экстренной помощи отделения анестезиологии стационара… «Анестезист», «интенсивная терапия», «реанимация»—слова, которые даже неспециалисту дают представление о высокой ответственности при исполнении непростых должностных обязанностей.
В течение полувека—времени работы Пелагеи Анатольевны—«горбольница № 9 г. Севастополя», как значится в первой записи от 3 июля 1973 года, по меньшей мере дважды меняла свое официальное название. С 15 марта 2006 года по решению 23-й сессии городского Совета XXIV созыва это «Комунальний заклад «Севастопольська миська лiкарня № 9», с 5 декабря 2014 года на основании приказа главного управления здравоохранения города—это «Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Севастополя «Севастопольская городская больница № 9».
Таким образом, размашистым почерком кадровики заполнили лишь три с четвертью разворота трудовой книжки. При внесении записей в раздел «Сведения о поощрениях и награждениях» они встали перед необходимостью делать записи убористо. Все равно места в книжке не хватило, как не хватило, несомненно, заслуженной балаклавской медсестре государственных наград в виде ордена или медали. Но в отдельные годы Пелагее Анатольевне по два и более раз объявляли благодарности как победителю социалистического соревнования. Первую—по случаю 57-й годовщины Великого Октября. Столетие «главного события ХХ века» отмечалось без малого три года назад. А еще традиционно и торжественно праздновали Первомай, День медицинского работника. Были другие поводы, чтобы заполнить очередную почетную грамоту, зафиксировать в трудовой книжке факт того или иного поощрения.
При чтении сведений раздела «О поощрениях и награждениях» особо обратили внимание на запись от 21 октября 1976 года. В настоящее время не представляется возможным установить, что в тот день или накануне произошло в Балаклаве. Может, над ней разверзлось небо или что-то в этом роде. Но тогда 21-летней медсестре объявлена благодарность «За активное участие в ликвидации последствий стихийного бедствия».
Чем-чем, а серьезными испытаниями наши современники не обделены. Сегодня это пандемия коронавируса. Кажется, прожитые годы готовили Пелагею Анатольевну к схватке и с этим коварным и жестоким заболеванием. В 1967 году 12-летняя Пелагея становится обладателем едва ли не первой своей награды «За успехи в спартакиаде здоровья, проведенной по случаю 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции». В 1975 году двадцатилетняя медсестра отмечена «За гуманный поступок—безвозмездную сдачу крови для спасения жизни больных».
Отец Пелагеи Мазуровой в сравнительно молодом возрасте перенес пару-тройку инфарктов. Однажды приступ свалил его на даче. Умелыми действиями до прибытия «скорой помощи» дочь не допустила остановки сердца.
—В 2000 году зимой,—рассказывает Сергей Анатольевич Зяблов, брат Пелагеи Анатольевны,—по делам службы я поехал в Новороссийск. Стоял жуткий холод. Тротуары и дороги были покрыты коркой льда. Как потом оказалось, из-за воспаления сухожилий ног я едва двигался. Не знаю, как в Севастополь вернулся. Тут же по телефону позвонил Полине—так в кругу семьи мы обращались к Пелагее Анатольевне…
Дополнением к рассказу брата может служить свидетельство ее коллеги Валентины Воронцовой.
—Моя подруга по работе,—сказала Валентина Ивановна,—торопилась на помощь к каждому страждущему. С особым сочувствием и участием она, например, подходила к койке доставленного к нам сраженного недугом горемыки бездомного: «Все будет хорошо, вот увидишь. Все образуется. Потерпи».
Валентина Воронцова старше коллеги на 2-3 года. Когда в 1973 году 18-летняя Пелагея оформилась на работу в больницу, Валентина Ивановна как наставница помогала новенькой освоиться. Впоследствии очень многому учились и у Пелагеи Мазуровой. Отсутствует требование к младшему медицинскому персоналу вести личный рабочий дневник. А у Пелагеи Анатольевны он был. В аккуратный блокнот она заносила сведения о всех назначениях лечащего врача каждому пациенту. Полезными оказались уроки, которые преподали детям родители: Наталья Васильевна Зяблова, преподавательница одной из балаклавских школ, и Анатолий Прокофьевич Зяблов, начальник смены Кадыковской обогатительной фабрики Балаклавского рудоуправления.
При сборе материалов для написания этого очерка мне назвали около десятка фамилий хирургов—как уже ушедших, так и ныне живущих, которые увереннее брались за скальпель, когда рядом находилась Пелагея Анатольевна. Никогда и никто не слышал от нее слова «нет». Люди, с которыми удалось поговорить в разное время и в разных местах, в один голос произносили одно и то же: «Она жила на работе». От себя скажу: часто забывая об отпуске.
Нынешний год—год 65-летия Пелагеи Анатольевны. Близкие увещевали ее: «Уходи, Полина. Давно заслужила достойный отдых. Заканчивай». Пелагея Анатольевна поступила бы так, как советовала родня, но полыхнула пандемия коронавируса.
Живет версия: якобы медсестрой владели мысли о высоких заработках. Возможно. В течение лет и лет младший медицинский персонал ох как ими не баловали. …Рано овдовевшая Пелагея Мазурова сама поднимала на ноги двоих детей. Ее не оставляло желание помогать оперившимся Антону и Ольге, у которых уже есть свои дети, а у нее—внуки. Но мы погрешим против истины, поставив на первое место материальные соображения, хотя ничего плохого в этом нет. В памяти брата, детей, коллег остались слова Пелагеи Анатольевны после ее решения остаться: «Кому работать? Некому». И еще: «По-другому не могу».
До установленных предельных 65 лет оставались месяцы. Возможное расставание с родным коллективом медсестрой, видимо, было отложено до полной победы над нашествием коронавируса. Пелагея Анатольевна заняла пост на самом горячем месте «красной зоны».
Потекли месяцы. В первых числах августа Пелагея Анатольевна почувствовала недомогание, поднялась температура. О худшем не думалось: наверное, бронхит…
По городским улицам зачастили машины «скорой помощи». Каждый раз вздрагиваешь от их сирен. Привыкнуть к этому невозможно. Вот так и Пелагею Мазурову везли из родной Балаклавы через весь город в инфекционную больницу. В соседний бокс поместили заразившихся дочь Ольгу и внука Диму. «Мы ничем не могли им помочь»,—горько вздыхает сегодня Сергей Зяблов. Остался лишь телефон мобильной связи. И тот едва был слышен. Из-за нагромождения помех он фонил. «Как ты себя чувствуешь?»—спрашивал брат. «Пока хорошо»,—с трудом пробивался ответ. Последний раз от нее донесся односложный ответ: «Хорошо». Получается, на два слова сил уже не хватило. Было это 14 августа, за два дня до кончины Пелагеи Анатольевны Мазуровой.
По случаю ухода из жизни медсестры губернатор Севастополя Михаил Развожаев разместил в социальных сетях текст со словами искреннего соболезнования: «Шестнадцатого августа ушла из жизни медсестра-анестезист горбольницы № 9 Пелагея Анатольевна Мазурова. Ей было 65 лет. (До юбилея она не дожила два с лишним месяца.—Авт.). Всю свою жизнь Пелагея Анатольевна работала в городской больнице № 9, в которую пришла в 1973 году. Двадцать семь лет, с 1993 года, отработала в отделении анестезиологии—реанимации. В период пандемии коронавируса трудилась в «красной зоне». Коллеги рассказывают, что она была совестливым человеком, всегда оберегала молодежь. Говорила: «Девчата, я сделаю сама, у вас еще дети малые». Именно о Пелагее Анатольевне можно в полной мере сказать, что жизнь свою она отдала пациентам. Она была примером безграничной преданности своей профессии, милосердия и мудрости. Ушел светлый человек, который до последнего дня жил и работал ради других. Выражаю искренние соболезнования родным и близким по случаю понесенной тяжелой утраты. Светлая память о ней сохранится в наших сердцах. Думаю, будет правильно первой медалью Даши Севастопольской наградить Пелагею Анатольевну Мазурову».
Валентина Воронцова сказала автору этих строк, что рабочее место Пелагеи Мазуровой осталось таким, каким было при ней. На месте—служившие ей вещи. На месте также кулек карамели—любимого лакомства медсестры. Конфетами она угощала всех желающих. «Мы намерены оформить на ее рабочем месте музейный уголок»,—сказала Валентина Ивановна.
Очень хочется, чтобы в его экспозиции нашлось место и для этой публикации «Славы…»
Пелагея Анатольевна Мазурова на своем участке победила пандемию коронавируса. Ведь остались ее последователи. Те из них, что в «девятке» и в городе, оправившись после коварной болезни, не оставили работу. Пелагея Мазурова запомнится нам еще и тем, что живы люди, от которых она отвела смертельную опасность.
А. КАЛЬКО.
Снимки предоставлены членами семьи П.А. Мазуровой.
