21o
Светлана Крючкова—о мужьях, детях и «жизненных ухабах».
«В 15 лет один человек на пляже посмотрел на мою руку и сказал: «У тебя будет судьба, отличная от судьбы всех жителей этого города».
Народная артистка России Светлана Крючкова представила во МХАТе им. Горького свою книгу «Я у жизни—ученица…» и достаточно откровенно рассказала о своей жизни.
«Учусь всё время»
—Ну очень обо мне искорёживают, искажают факты. Кто во что горазд. Я от этого устала. Поэтому начала издавать книги и рассказывать о своей жизни. Решила: пока я жива, а жить мне осталось не так много, между прочим, будем смотреть правде в лицо,—пока я тут, я ещё, может быть, успею сказать о том, как всё было на самом деле, с кем меня сталкивала жизнь, по каким ухабам меня носило и как я могла выстоять на этой дороге без всякой поддержки.
«Я у жизни—ученица…»—так говорила Анна Андреевна Ахматова. Могу повторить за неё эти слова, потому что учусь всё время. Я не считаю, что процесс закончен и вообще закончится когда-нибудь. Я беру, как говорили древние, своё там, где его нахожу. Каждый день у любого человека можно чему-нибудь научиться, и это формирует твою личность.
В советской школе нас часто просили написать сочинение на тему «Всем хорошим во мне я обязан книгам». Могу абсолютно чётко сказать о себе именно это. Я была ребёнком, никому не нужным, абсолютно! В 5 лет научилась читать. Читала сначала газеты, потом роман прочла, найденный на чердаке у тётки.
Я чувствовала себя не такой, как все. И запомнила слова Александра Степановича Грина: «Люди могут простить друг другу всё—равнодушие, трусость, даже подлость. Кроме одного: непохожести на себя». Я другая немножко была, от всех отдалялась с книжками и читала своего «Гадкого утёнка». Гадким утёнком я себя чувствовала всю жизнь. Но в 15 лет один человек на пляже посмотрел на мою руку и сказал: «У тебя будет судьба, отличная от судьбы всех жителей этого города». Можно было не поверить, а я поверила. И запомнила.
Город солнца и тепла
Город, в котором родился и вырос, оказывает сильное влияние на человека. Кишинёв был городом потрясающим. Когда я в последний раз приехала туда, была в шоке. Слава богу, хоть арка и собор не тронуты никем. Раньше там были тенистые улицы, крепкие деревья с огромными кронами, росла шелковица—розовая, чёрная, белая…
В Кишинёве родился Юра Николаев, он был активным участником театрального кружка во Дворце пионеров. А режиссёр Николай Лебедев, снявший фильмы «Звезда», «Легенда № 17», «Экипаж», жил в соседнем дворе со мной. Представляете? Саша Олешко—тоже из Кишинёва. Вот какая земля, каких рождала неплохих людей!
Для певицы Ротару, может быть, это «цветок из камня», а для меня Кишинёв был из деревьев, солнца, тепла и других людей. Почему я люблю Одессу, почему я люблю Кишинёв—там все со всеми разговаривают. Это чудесно! Без Кишинёва никогда бы не было моей тёти Песи из одесского двора в сериале «Ликвидация». Потому что Кишинёв—это был многонациональный город, где жили евреи, русские, украинцы, молдаване, гагаузы, болгары.
«Влюбилась и бросила всё»
Я ужасно не люблю играть красавиц, никогда себя не чувствовала красавицей. Красавица—это другое ощущение себя.
Сейчас у меня седые волосы, они не крашеные, просто седые. А вообще у меня рыжий цвет волос, белые ресницы. Меня дразнили: «Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой», «Рыжий пёс на паре колёс». Я сейчас смотрю на свои фотографии в молодости и думаю: а чё, такая хорошенькая, всё в порядке. Мне же всё время пытались внушить, что я страшная толстая дура. Какая толстая? 65 кг! Вот сейчас уже да, гормонами набитая…
То, что я себя считала гадким утёнком, никогда не мешало мне влюбляться. Я вообще фаталистка: считаю, что всё случается так, как должно быть. Меня вынесет туда, куда должно вынести. И даже если что-то задуманное не случается, говорю себе: значит, так должно быть. Всё будет так, как должно быть,—даже если это будет иначе.
В отношениях с мужчиной не бывает хорошего и плохого—бывает твоё и не твоё. Это как пазл: входит или не входит.
Мой первый муж—актёр Михаил Стародуб. Он должен был играть Ганжу в «Большой перемене», но потом роль отдали Саше Збруеву. Миша расстроился и попросил меня вернуть сценарий на «Мосфильм». Там меня и увидел режиссёр «Большой перемены» Алексей Коренев. Так что, считай, благодаря первому мужу я попала в кино.
Отец моего старшего сына—замечательный оператор Юрий Векслер (снял фильмы «Зимняя вишня», «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» и др.—Ред.). Познакомились мы, когда я поехала в Ленинград к режиссёру Виталию Мельникову. Это была любовь с первого взгляда. Я бросила всё—Москву, МХАТ. Был август, я позвонила Олегу Николаевичу Ефремову: «Олег Николаевич, я ухожу из театра».—«Ты что, с ума сошла?»—«Я выхожу замуж!» Он, зная мою влюбчивость—я каждый раз влюблялась насмерть,—выдержал паузу и так иронично спрашивает: «Ну и за кого?» Я говорю: «За Векслера». «За Векслера? За Векслера—выходи»,—сказал Олег Николаевич. Они работали на картине «Здравствуй и прощай», и он хорошо знал Юру.
Помню, Юра с Динарой Асановой делали фильм «Пацаны» по сценарию Юрия Клепикова. Замечательная картина, знаковая. Снимали мальчишек, в основном из неблагополучных семей. И Юра очень хорошо с ними контачил, так же, как и Динара, у нас всё время в доме были эти мальчишки. Наш сын Митечка был ещё маленький, и они пели ему песни. Помню, на Новый год мы вызвали одного Деда Мороза на четверых детей нашего двора. Когда дошла очередь до Митьки спеть Деду Морозу песенку, он выдал: «Что-то мою пулю долго отливают! Что-то мою волю прячут, отнимают!» Наобщался. Знаю, потом у этих ребят по-разному сложилась судьба…
«Боль не оставляла 75 суток»
То, как я попала в мою любимую «Ликвидацию»,—тоже история. У меня была клиническая смерть, две операции (актриса боролась с онкологией.—Ред.). Боль, которая не оставляла меня 75 суток.
Я врать не люблю, играла всегда открыто, честно. И вот мне позвонили из одной картины, предложили роль. Я сказала, в каком нахожусь физическом состоянии. Позвонили из другой—тоже честно сказала. Они все отказались. А потом мне предложили сыграть у Сергея Урсуляка в «Ликвидации». Я говорю: так вот и так, мне нужен трейлер на площадке, чтобы стоял отдельно и был только мой. Нужна квартира, и каждый вечер после съёмки чтобы я обязательно могла плавать. И они мне всё это обеспечили…
С третьим мужем я развелась в 2014 г., 7 лет назад (Александр Молодцов—художник-декоратор, отец младшего сына Александра.—Ред.). Инициатором развода была я, хотя мы и прожили 25 лет. Но я сказала: «Довольно, до свидания!» Он ушёл. Я как-то лежу через полгода у себя в комнате—мне так хорошо, так дышится легко! Думаю: боже, какое счастье! Тишина, никто не конфликтует. Помните, Квашня в пьесе Горького «На дне» произносит гениальную фразу: «Как издох мой милый муженёк—ни дна бы ему ни покрышки,—так я целый день от радости одна просидела: сижу и всё не верю счастью своему».
Знаете анекдот? «Сара, вы у нас такая умная, такая умная».—«Да брось, если бы я была такая умная, я б не была такая опытная!» Вот я опытная.
Нет-нет, я сейчас не доверяю мужчинам. Я верю только себе. И своим детям, своим внукам. Очень малому количеству друзей—у меня очень мало друзей. Таких друзей, на которых я могу положиться. В институте есть такое упражнение: ты падаешь, не смотришь назад, но знаешь, что тебя подхватят. А мужчинам—нет. Разве им можно верить? Они сами не понимают, чего хотят: сегодня он хочет одно, завтра—другое. Кто сегодня из мужчин может держать слово? Сказал—и забыл. И ещё смотрит тебе в глаза: «Я это сказал? Я этого не говорил».
Я тихо сейчас живу, очень хорошо. У меня кот мой любимый. Рядом сын младший, ему 31 год, его девушка, моя подруга ближайшая—они все со мной. Вот такой у нас неожиданно оптимистичный финал разговора получился!
О. ШАБЛИНСКАЯ.
«АиФ», № 19, май 2021 г.
