Угощаю дичкой

Как и везде, леса севастопольского пригорода примеряют багрянец осени. Пленит не только поэтическое «очей очарованье», но и богатые дары этой несравненной поры.

Как всегда, щедр шиповник. В отличие от некоторых соседей, ему удается весной увернуться от поздних заморозков и осенью, к первым холодам, обрести густую алую окраску ягод—свидетельство полной их зрелости.
С наблюдаемыми климатическими изменениями, с капризами погоды не в ладу терн. Но в этом году он уродил. Кажется, листьев меньше, чем подернутых серебряным налетом синих ягод. Их видимо-невидимо. Особый вкус они приобретают после первых заморозков. Нынче, удивительно, терн—и краситель, и лекарь, и кормилец, и защита, и медонос на вкус—удался к сентябрю.
Лет тридцать назад ученые помологической станции разъехались по лесам и пустотам полуострова с намерением начать формирование коллекции дикоросов. Конечно же селекционеры не прошли мимо терна всех видов. Сливы ведь пошли от скрещивания алычи с терном. Сливами люди лакомятся около двух тысяч лет. И, кажется, это еще не предел. Несмотря на то, что по причинам, о которых легко догадаться, севастопольским селекционерам не удалось собрать необходимую в их работе коллекцию.
Издали полыхает боярышник—не зеленью даже, а приглушенным багрянцем бархата. Вкус, как сказал бы Аркадий Райкин, «специфический». Только ли вкус мы отмечаем в плодах боярышника? «Они съедобны»,—написал в своем главном труде тонко чувствовавший богатство русского языка В.И. Даль. Его наследники и ученики предпочли иное слово: «пищевое». Подсушенные ягоды боярышника люди мололи. Муку добавляли в тесто. В течение двух тысячелетий по почину древнегреческого врача Диоскорида боярышнику отводят главы в «Лечебниках» и «Травниках». Он способствует исправной работе сердца, других органов человеческого организма.
Моя теща, когда я собирался в горы, наказывала вернуться домой с корешками барбариса. Знающие люди обращаются к нему как к средству, которое нормализует артериальное давление. Жаль, вовремя не научился приготовлению снадобья.
Но барбарис и в компот годится. Туда же идут и созревшие плоды одичавших в нескольких поколениях яблонь и груш. Чудом они сохранились как эхо садов жителей средневековых пещерных городов. Как-то я ввалился в автобус с ведерком подобранных с земли диких яблок. Их аромат в салоне подавил бензиновое дыхание неисправного мотора…
Наступившая осень редка тем, что, очевидно, заморозки весной убили цветение кизила. Садовый же кизил, ядреный, мясистый, гнет к земле ветки деревьев едва ли не в каждой сельской усадьбе. Его продают охочим гражданам стаканами, банками, целыми ведрами, да и так угощают…
Ешьте на здоровье!

А. КАЛЬКО.
Фото автора.