Будущее России не зависит от санкций. Будущее России зависит от нас В.В. Путин
Севастополь 14o

Пути-дороги генерала

Сообщения Совинформбюро—летопись Великой Отечественной. Она соткана из сведений об этапных кампаниях и сражениях Великой Отечественной войны, имен отличившихся в них рядовых и командиров, но прежде всего полководцев: Г.К. Жукова, А.М. Василевского, К.К. Рокоссовского, И.С....

Сообщения Совинформбюро—летопись Великой Отечественной. Она соткана из сведений об этапных кампаниях и сражениях Великой Отечественной войны, имен отличившихся в них рядовых и командиров, но прежде всего полководцев: Г.К. Жукова, А.М. Василевского, К.К. Рокоссовского, И.С. Конева, Р.Я. Малиновского, И.Х. Баграмяна. В ряду военачальников первой величины отведено место и генералу И.Е. Петрову. «Слава о главных организаторах героической обороны Севастополя,—писали в официальном документе от 3 июля 1942 года,—войдет в историю Отечественной войны против немецко-фашистских мерзавцев как одна из самых блестящих страниц».
Осенью нынешнего года исполнилось 125 лет со дня рождения Ивана Ефимовича Петрова.

 

Ивану Ефимовичу выпало взяться за оружие буквально с первых минут нападения врага на нашу страну. На крайних западных рубежах Родины соединение под командованием Ивана Петрова противостояло превосходящим по численности гитлеровцам и их союзникам—воякам румынского диктатора Антонеску. Наши не только сдержали натиск непрошеных гостей, им удалось ступить на их территорию. Заметим, не в 1945-м, а в 1941 году. Не без участия Ивана Ефимовича в том месте фронта на запасном аэродроме удалось сохранить почти все самолеты. Затем по команде был организован отход на защиту Одессы. При активной поддержке кораблей на два с лишним месяца Приморская армия у Южной Пальмиры сковала около двух десятков дивизий неприятеля.
Двадцать второго сентября 1941 года в районе пригородного села Григорьевка вместе с воинами-«приморцами» его порядком потрепали флотские морские и воздушные десантники. От угрожавших городу позиций противник убежал километров на пять, местами—на все восемь и больше. Он улепетывал бы и дальше, если бы матросам и красноармейцам не поступила команда: «Достаточно».
После этого успеха Одессу можно было бы удерживать и дальше, о чем утверждало, на чем настаивало командование Приморской армии.
Тем более что к 24 сентября в Одессу с Большой земли поступило серьезное пополнение: полтора десятка маршевых рот, а это три с половиной тысячи бойцов. И это не все. К концу месяца прибыла еще 21 рота—4,8 тысячи воинов. Подкинули еще солидную партию боеприпасов.
Но менее недели спустя, 25 сентября, было отмечено редкое ухудшение обстановки в Крыму. В этот день под ударами превосходящих сил противника войска 51-й Отдельной армии оставили перекопские позиции. Не прошло и трех дней, как они отошли к Ишуне—менее, чем Перекоп, подготовленной к оборонительным боям.
Истории известны победы, которые в конце концов оборачивались крахом. (В подтверждение достаточно одного лишь примера: Бородино). В то же время мы можем назвать поражения с зарядом неизбежного успеха в ближайшем будущем. То же Бородино относительно русских армий. Высокое искусство отступления, оказывается, не менее ценно, чем бесспорная виктория. Но применим ли данный аршин при оценке действий Приморской армии под Одессой осенью 1941 года? Сомневался. Напишу, что оставление Южной Пальмиры—успех, и попаду под огонь критики очень возможных оппонентов.
Но словно свыше пришла возможность сослаться на мнения, даже не мнения, а научно обоснованные выводы неоспоримых авторитетов. Стоит назвать их имена: А.А. Кокошин—академик РАН, один из секретарей Совета безопасности Российской Федерации; В.А. Золотарев—доктор юридических наук, доктор исторических наук, генерал-майор в отставке, бывший заместитель председателя Совета безопасности РФ; А.В. Шляхтуров—кандидат военных наук, генерал-полковник в отставке, в прошлом начальник главного разведывательного управления Генштаба Вооруженных Сил РФ. В солидном издании аксакалы опубликовали не менее солидный коллективный труд под заглавием «Подлость не была внезапной».
Можно представить, как авторы через густое сито просеивали даже не каждое слово, а отдельные буквы.
«У значительной части командного состава Красной Армии,—писали они,—доминировал культ наступления. Культ наступательной стратегии, наступательных действий на всех уровнях военного искусства присутствовал в силу определенных идеологических установок партийно-государственного руководства СССР. Глубокая разработка вопросов активной стратегической обороны (с переходом ее в контрнаступательные действия, трансформирующиеся в общее наступление) для Красной Армии практически остановилась…»
Культ наступления доминировал в порывах Л.З. Мехлиса периода Крымского фронта, к чему с оглядкой на 80-летие его эпопеи стоило бы вернуться. Но культу наступления был чужд генерал И.Е. Петров, несмотря ни на что. «Культ»—лихое слово. Явный перебор в любом деле.

Приморской армией командовал Г.П. Софронов. Генерал-лейтенант, естественно, задавал тон в составлении до поры до времени совершенно секретного плана эвакуации войск и гражданского населения из Одессы, а также военного имущества и прочего. В блокированный с суши город на этот счет поступила директива Ставки Верховного Главнокомандования. Этот документ, например, содержал такой пункт, пятый по счету: «Командующему ООР все не могущее быть эвакуированным—вооружение, имущество и заводы, связь и рации,—обязательно уничтожить, выделив ответственных за это лиц».
Кто-то полагает, что было бы иначе? Поступили бы так, как было указано Москвой актом утверждения составленного под руководством генерал-полковника Г.П. Софронова плана эвакуации из Одессы войск и части гражданского населения. Этот план был согласован с командованием Черноморского флота и принят им к руководству.
Но не все можно списать на войну, решил генерал-майор И.Е. Петров. Пятого октября Иван Ефимович сменил серьезно заболевшего Г.П. Софронова на посту командующего Приморской армией. В план эвакуации Иваном Ефимовичем были внесены серьезные коррективы. Они подлежали оперативному рассмотрению в Севастополе и Москве. Из Одессы в Севастополь с обновленным документом отправился представитель высокого ранга от командования Приморской армии (генерал А.Ф. Хренов). В Южной Пальмире принимали посланца флота—дивизионного комиссара Н.М. Кулакова. В течение 2-3 дней удалось-таки прийти к согласию.
Конечно, И.Е. Петров ох как рисковал. Ведь в течение десяти дней шла скрытная, насколько это возможно в огромном городе, эвакуация всего, что могло еще послужить на новом месте.
До 15 сентября на переднем крае по всей многокилометровой линии обороны оставались три стрелковые и кавалерийская дивизии. Во второй половине дня, ближе к вечеру, они ударили из всех имевшихся в их распоряжении стволов. Немцы, как и должно быть, приняли массированную пальбу из пушек за артподготовку к наступлению. Все, кто из гитлеровцев уцелел, как тараканы в щели, забились в окопы, блиндажи. Тряслись от страха, ожидая повторения Григорьевки.
А в это время оставшиеся для прикрытия соединения в исключительной тишине покинули позиции. Целиком. Колонны военнослужащих с вверенной им техникой по заранее определенным маршрутам двигались в порт. Говорят и пишут, что для обеспечения тишины передвижения металлические колеса без резиновой «обувки» обматывали тряпьем.
У причалов их уже ожидали готовые под погрузку транспорты «Чапаев», «Калинин», «Восток», «Абхазия», «Армения», «Украина» и другие флотские плавсредства. Их прикрывали крейсеры «Красный Кавказ», «Червона Україна» и группа эсминцев. Днем под дымовой завесой имитировалась не погрузка транспортов, а разгрузка прибывшего подкрепления. По городу расклеивались листовки: «Не навсегда и не надолго оставляем мы нашу родную Одессу. Жалкие убийцы, фашистские дикари будут выброшены вон из нашего города. Мы скоро вернемся, товарищи!»
И.Е. Петров и группа командиров на всякий случай на последнем катере обошли гавани. Начальник штаба Приморской армии, на то время полковник Н.И. Крылов, позже вспоминал: «Горели какие-то костры, бродили кони, для которых не хватило места на транспортах… Кругом стояла неестественная, зловещая тишина. Порт был пуст. Пустым казался и раскинувшийся над ним город».
С опаской оглядываясь по сторонам, по-воровски захватчики зашли в город лишь во второй половине следующего дня—тогда, когда «приморцы» дошли до Севастополя.
В различных источниках по-разному толкуют о том, с кем и с чем Иван Ефимович ступил на крымскую землю. Как не довериться участнику тех событий Владимиру Карпову. С войны он пришел Героем Советского Союза. Отважный воин учился в Литературном институте имени Максима Горького в семинаре генерала от литературы Константина Паустовского. Откроем на нужной страницу главную в литературном наследии Владимира Васильевича книгу «Полководец». Естественно, она посвящена И.Е. Петрову: «…было вывезено из Одессы 15 тысяч гражданского населения, 500 орудий, 1158 автомобилей, 163 трактора, 3500 лошадей, 25 тысяч тонн оборудования одесских заводов, 20 тысяч тонн боеприпасов и, наконец, 86 тысяч бойцов».
Одесса в биографии И.Е. Петрова—поражение или победа? Конечно победа, скажет тот, кто о событиях войны судит объективно и честно. Победителями ощущали себя и солдаты, прошедшие одесскую страду. Они были полны решимости грудью встать на защиту Севастополя.

Но сначала порядком уставшие соединения «приморцев» спешно бросили на выручку 51-й армии, пятившейся под натиском гитлеровцев на севере полуострова. Ничего из этого путного не вышло, только новые потери. Колонны противника половодьем уже растекались по равнинам полуострова. На юг откатывалась 51-я армия, на юг отходили и «приморцы».
У Сарабуза (современных нам Гвардейского и железнодорожной станции Остряково)—перекресток. Налево пойдешь—в Керченский пролив упрешься, хоть вправо иди, хоть прямо—в конце концов все дороги приведут в Севастополь.
В поселке Экибаш 31 октября командующий собрал Военный совет армии. Куда идти? Соблазнительно было отходить на восток, куда пошла 51-я армия. Пошла с боями с планами занять оборону на Акомонайском перешейке, тем самым не пустить врага на Керченский полуостров.
Командир 95-й стрелковой дивизии генерал-майор В.Ф. Воробьев стоял на том, чтобы следовать за 51-й армией, то есть на Керчь. Главный аргумент: в восточном направлении свободная для маневра степь, что важно при скромном наличии боеприпасов.
Но командир 161-го стрелкового полка той же 95-й дивизии А.Г. Капитохин возразил своему же вышестоящему начальнику: идти оборонять Севастополь. На Севастополь—позиция командира 25-й Чапаевской дивизии Т.К. Коломийца, командира 40-й кавалерийской Ф.Ф. Кудюкова и командиров других соединений армии.
Что за демократические процедуры в Приморской? Где единоначалие? Тем более в обстановке военных действий. Именно в такой ситуации, считал Иван Ефимович, необходима поддержка его намерений. Совместное решение сопутствует осознанной его реализации. Идти на Севастополь вопреки доходившим в Экибаш слухам о перерезанных немцами дорогах со стороны Сак, Бахчисарая и других населенных пунктов. На главную базу Черноморского флота «приморцы» пробивались по извилистому шоссе Южного берега, а где и по горным проселкам и кабаньим тропам. Но дошли.
Исследователи справедливо называют удачными, судьбоносными организованную И.Е. Петровым эвакуацию армии из Одессы и Военный совет под его председательством в Экибаше. Рядом с этими вехами, этапными событиями справедливо поставить и марш Приморской армии на Севастополь. Он был совершен без в те дни нежелательных стычек с гитлеровцами.
На сей раз Ивану Ефимовичу была отведена видная роль среди организаторов героической обороны Севастополя. Третьего октября 1941 года командующий войсками Крыма вице-адмирал Г.И. Левченко велел И.Е. Петрову срочно убыть в Севастополь к Ф.С. Октябрьскому и подключиться к организации защиты главной базы Черноморского флота. «У вас достаточно достойных генералов,—успокоил Г. Левченко командующего «приморцами»,—которые приведут армию по назначению».
На следующий день вице-адмирал издал приказ: «Командование всеми действиями сухопутных войск и руководство обороной Севастополя возлагало на командующего Приморской армией генерал-майора т. Петрова И.Е. с непосредственным подчинением мне».
Ранним утром 4 ноября генералы И.Е. Петров и от Черноморского флота Г.А. Моргунов объехали линию обороны Севастополя. В первую очередь их интересовало, как налажено взаимодействие подразделений различных родов войск, рельеф местности предстоящих сражений, инженерное оснащение рубежей.
Седьмого ноября за подписями Верховного Главнокомандующего И. Сталина, начальника Генштаба Б. Шапошникова и наркома ВМФ Н. Кузнецова вышла директива «тов. Левченко, Октябрьскому и Батову (командующему 51-й армии.—Авт.)». Ее десятый пункт, на чем настаивал нарком ВМФ, гласил: «Руководство обороной Севастополя возложить на командующего ЧФ Октябрьского…»
Возможно, этот документ припозднился в пути или Филипп Сергеевич не успел вступить в должность. Но 9 ноября И.Е. Петров все еще в качестве командующего войсками Севастопольского оборонительного района подписывает второй приказ. Он посвящен образованию и определению границ четырех секторов обороны и назначению их комендантов. Значимый, фундаментальный документ, впоследствии он не менялся, разве что корректировался с учетом меняющейся обстановки. До конца героической обороны Севастополя во главе секторов стояли «приморцы»: Новиков, Коломиец, Ласкин, Воробьев.

Третьего ноября 1941 года Военный совет Черноморского флота обратился к личному составу: «Товарищи краснофлотцы, красноармейцы, командиры и политработники!.. Крепите воинскую дисциплину и организованность, стойко деритесь за каждую пядь родной земли! Дадим мощный отпор врагу! Ни шагу назад! Чем больше упорства в бою, тем ближе час разгрома врага». В директиве Ставки Верховного Главнокомандования от 7 ноября 1941 года вторым пунктом сказано еще конкретнее: «Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами». Эти установки повторены в других документах.
Сегодня что-то в них мы не понимаем. «Ни шагу назад!» «Оборонять его (Севастополь.—Авт.) всеми силами!» Это бои. Это поток раненых. Но днем раньше, 6 ноября, «в соответствии с приказом санитарного отдела флота С.Н. Золотухина сворачивалась (!) деятельность госпиталей и лазаретов. Их личный состав осуществлял сборы на Кавказ. Помещения передавались санотделу Приморской армии» (Г.И. Ванеев «Севастополь. 1941-1942…»). Седьмое ноября памятно большой трагедией. В результате атаки гитлеровских воздушных торпедоносцев герой эвакуации «приморцев» из Одессы, транспорт «Армения», был потоплен в районе Ялты. Среди погибших оказалась большая группа флотских медиков, а также врачи, фельдшеры, сестры домов отдыха и санаториев Южнобережья.
Относительно медиков 6 ноября сказано и в приказе генерал-майора И.Е. Петров как командующего СОР: «Весь излишествующий медсостав эвакуировать».
Но ведь и С.Н. Золотухин текст согласовывал в высших флотских кругах. Это при том, что только за три дня боев (11-13 ноября) «в госпитали Приморской армии поступило 2299 раненых». И в эти же дни «вся медико-санитарная служба флота была перенаправлена на Кавказ».
«Севастополь не сдавать ни в коем случае!» Но постепенно город покидают и мастеровые «Севморзавода», и отдельные подразделения инженерных частей, и «все довольствующие отделы флота, а также его инженерный отдел»…
Определенно всему этому есть не известные нам причины. Интересно, чем можно объяснить завершившуюся к 14 ноября 1941 года передислокацию из Севастополя на Кавказ значительной части ПВО флота? Разве главная база ЧФ не подверглась бомбардировкам гитлеровской авиации?
Сразила запись Ф.С. Октябрьского, сделанная им в дневнике 21 ноября 1941 года: «Продолжаем (!) вывозить из ГБ (главной базы.—Авт.) флотский боезапас. Загруженные два транспорта в сопровождении трех эсминцев отправили в Поти». Поти—это тоже Кавказ. В то же время редкое обращение адмирала в Ставку не содержало бы понятных просьб о направлении в Севастополь пополнения бойцов и о доставке в город оружия и боеприпасов. Чтобы тут же их перенаправить в Поти?
Но, очевидно, и этому найдутся объяснения, о которых нам сегодня неведомо. Не враги же мы были самим себе в самом деле.
Есть определение взаимодействия высшего, любого слоя руководящего состава: рабочие отношения. Это, делаю вывод, когда нарком ВМФ настаивает на базировании боевых кораблей в Севастополе, а командующий возражает ему; это, очевидно, когда командующий флотом обращается в Ставку напрямую, минуя наркома ВМФ. В дневнике или в официальном документе своего заместителя по сухопутной обороне генерал-майора И.Е. Петрова вице-адмирал Ф.С. Октябрьский назвал своим помощником по сухопутной обороне.
Однако известны случаи иного содержания. В 20-х числах декабря И.Е. Петров на пару дней лишился своей должности. Как бы не 24 декабря в Севастополь прибыл Герой Советского Союза генерал-лейтенант С.И. Черняк, назначенный руководством Закфронта командующим Приморской армией. Случился некий переполох. Успокоившись, Ф. Октябрьский и Н. Кулаков сели за телеграмму в Москву на имя И. Сталина и Б. Шапошникова: «…Генерал Петров—толковый, преданный командир, ни в чем не повинен, чтобы его снимать. Наоборот. Военный совет флота, работая с генералом Петровым под Одессой и сейчас под Севастополем, убедился в его боевых качествах и просит вас, товарищ Сталин, присвоить генералу Петрову И.Е. звание генерал-лейтенанта, чего он, безусловно, заслуживает, и оставить его в должности командующего Приморской армией. Ждем ваших решений». Ответила не Москва, а Краснодар, где дислоцировался штаб Закфронта: «…Петрова оставить командующим Приморской армией. Черняк назначается Вашим (Октябрьского.—Авт.) помощником по сухопутным частям. Козлов. Шаманин». (Будучи командующим Крымским фронтом, Д.Т. Козлов все-таки назначил С.И. Черняка командующим, но 44-й армией. В первых числах мая 1942 года именно на участке этого соединения немецкие войска прорвали линию обороны на Керченском полуострове. С этого начался полный крах Крымского фронта, которым, как сказано, командовал Д.Т. Козлов. Здорово, что в конце декабря 1941 года севастопольцам удалось отбиться от С.И. Черняка).

Маршал Г.К. Жуков—пример того, как порой не складывались те же рабочие отношения отдельных представителей командного состава с политработниками. Где-то между ними наблюдался антагонизм. Иначе не скажешь. Начальник штаба Приморской армии Н.И. Крылов прошел с Иваном Ефимовичем и Одессу, и Севастополь. Николай Иванович свидетельствует о редком исключении: командующий Приморской армией сочетал в себе лучшие качества и военачальника, и политработника. В дни относительного затишья на передовой Иван Петров поощрял проведение смотров матросской и армейской художественной самодеятельности. Во второй половине марта 1942-го он мог бы сказать: «Война войной, а парад—по распорядку». В Мартыновском овраге, под носом у противника, по традиции—день в день—Иван Ефимович принимал парад подразделений 25-й Чапаевской стрелковой дивизии. Этим военным соединением он успешно командовал до своего выдвижения на должность командарма. 24 марта—день создания соединения.
Известна своими подвигами команда бронепоезда «Железняков». Но мало что известно о поезде-бане. По инициативе И.Е. Петрова его смонтировали и оборудовали севастопольские железнодорожники. Самых активных, самых изобретальных (пятерых человек) Иван Ефимович представил к государственным наградам, усилия 25 человек были отмечены благодарностями и подарками. Так от окопов и блиндажей приморцев была отведена угроза педикулеза, если разобраться, такого же коварного, такого же опасного врага, как немецко-фашистские захватчики.
В фильме «Битва за Севастополь» до слез трогает эпизод посещения командармом подземного госпиталя, куда доставили смертельно раненную Анку, как называли в 25-й Чапаевской дивизии отважную пулеметчицу Нину Онилову. И в Одессе, и в Севастополе Иван Ефимович называл девушку дочерью. Командарм предлагал выдающемуся врачу-хирургу, профессору В.С. Кофману отправить девушку на лечение в Москву. Но ее ранение было слишком серьезным, несовместимым с жизнью. У Нины нашлись силы с улыбкой встретить командарма: «Как же это вы пришли? Спасибо вам. Я знаю, что скоро умру. Но я счастлива—успела кое-что сделать».
К завершающему штурму Севастополя враг собрал у его стен 204 тысячи немецких и румынских солдат и офицеров, 670 артиллерийских орудий от 75- до 420-мм калибра, 655 противотанковых пушек, 720 минометов, 450 танков, 600 самолетов. Этой армаде с нашей стороны противостояли 106 тысяч человек, из них в боевых частях насчитывалось 82 тысячи. Они располагали артиллерией в 600 стволов. Были еще пара тысяч минометов, 38 танков, 53 исправных самолета. Сверху шли директивы: драться до конца, эвакуации не будет…
От себя скажу: в первой половине мая, когда Керчь еще сопротивлялась, в Севастополе был применим опыт эвакуации, отработанный в Одессе. Может, с жертвами. Но минул определенный день в середине мая или чуть раньше, когда шанс был утрачен. Оставалось только драться: с 53 самолетами у себя—против 600 у неприятеля, с 38 танками—против 450 у противника…
Не станем касаться вопроса с оставлением генерала П.Г. Новикова на 35-й батарее вместо предполагавшегося И.Е. Петрова. Больно, тяжело. Если бы не С.М. Буденный, а И.Е. Петров давал известные распоряжения в последние, самые кульминационные дни героической обороны Севастополя, тогда иное дело—отвечай по полной. Ответ перед самим собой—самый тяжкий.
Ф.С. Октябрьский убыл из горящего города на самолете, И.Е. Петрова ожидала подводная лодка. Очевидцы говорят, что между ними случился разговор на повышенных тонах. Иван Ефимович потребовал стоять на месте, пока на берегу не найдут сына Юру—юного офицера-адъютанта, или порученца. Но как его найти в несметной толпе? Лодка стояла. Летом ранние рассветы. Офицеры на лодке сговорились при дальнейшей задержке связать генерала. Вот-вот они должны были выполнить свое намерение, но Юра нашелся. Чтобы судить генерала, надо, не приведи случай, оказаться в его положении. (Офицер Юрий Петров погибнет в 1948 году в Ашхабаде от рук мародера. Негодяй грабил разрушенные землетрясением дома. Сын генерала пытался его остановить).

После Крымской эпопеи генерал И.Е. Петров командовал армией крупной группой войск, фронтом.
На Северном Кавказе возглавляемый И.Е. Петровым Военный совет крупного воинского соединения не единожды снаряжал самолеты с теплой одеждой, продовольствием для крымских партизан.
В послевоенные годы в Средней Азии он принял руководство военным округом на очень ответственном направлении.
В стране, в Севастополе установлены памятники И.Е. Петрову, информационный знак на улице его имени, есть музей—все это создано по народной инициативе, как и сейчас. По случаю 125-летия со дня рождения полководца чувашское национальное культурное общество посодействовало в изготовлении мемориальной доски с именем генерала. 25-я Чапаевская дивизия, которой в свое время командовал Иван Ефимович, была создана на чувашской земле. Доска открыта в Инкермане, на здании школы-интерната имени И.Е. Петрова.
Ветерана Вооруженных Сил СССР и России Владимира Рындина, сына политработника одного из полков 25-й Чапаевской, без натяжки можно назвать «приморцем». Владимир Алексеевич—один из организаторов реконструкции военных парадов у Инкермана, в Мартыновском овраге. Ветеран бережно хранит письмо Ивана Ефимовича его отцу.
«Никто из нас не склонен умалять достоинство, честь и мужество моряков, которые действительно дрались с врагом. Но мы не склонны и не вправе умалять достоинство, честь и мужество нашей доблестной пехоты, артиллерии и прочих родов войск, а в целом Приморской армии—части Вооруженных Сил нашего государства, принявших на себя всю тяжесть трудных боев на ответственных и суровых участках фронтов Отечественной войны. Если Вы имеете возможность заняться этим делом (сбором воспоминаний ветеранов-«приморцев».—Авт.), напишите мне».
И.Е. Петров собирал картины русских мастеров. Константин Симонов подарил генералу полотно Верещагина. Герой романа писателя «Так называемая личная жизнь. Из записок Лопатина» генерал Ефимов—И.Е. Петров. Константин Михайлович собирался сесть за повесть «Ефимов», но не успел.
Автор «Живых и мертвых» в одном из писем откровенно делился своими мыслями: «Публикуя в «Военно-историческом журнале» стенограмму рассказа Ивана Ефимовича об обороне Одессы с моими примечаниями, я столкнулся уже с… «проблемой» насчет Октябрьского. Думаю, что в отношении Петрова справедливая картина его военной деятельности рано или поздно будет всесторонне восстановлена…»
Пути-дороги генерала пролегли через Кавказ, Карпаты, Европу… Но в сердце и душе Ивана Ефимовича Петрова Одесса, Севастополь, Приморская армия, ее отважные сыны остались навсегда.

 

А. КАЛЬКО.

Губернатор Севастополя Михаил Развожаев сообщил, что власти города реконструируют улицу Капитанскую в рамках создания парка Музейно-мемориального комплекса «Защитникам Севастополя 1941 – 1942 годов» на мысе Хрустальном. На работы потратят 2 млрд рублей. «При строительстве...

И.о. директора департамента образования и науки Севастополя Лариса Сулима в ходе аппаратного совещания доложила, что межведомственная комиссия проверила готовность образовательных учреждений ко Дню знаний. По ее словам, межведомственная комиссия работала в период с 1...

В тг-каналах вызвал особый резонанс видеоролик, в котором сотрудница игровой комнаты в ТЦ «Муссон» не пустила 9-летнюю девочку с аутизмом в игровую комнату. По ее словам, данная мера принята в целях безопасности девочки и...

Губернатор Севастополя в своем тг-канале поздравил севастопольцев с Днём Государственного флага Российской Федерации. «…Наш флаг — один из важнейших символов Российской государственности. Сейчас, когда русофобия в западном мире зашкаливает, наш триколор — это ещё...

В финал регионального этапа главного педагогического конкурса «Учитель года России» 2022 года вышло 86 участников. В том числе финалисткой стала учитель «ШКОЛЫ ЭКОТЕХ+» Наталья Караулова. Она педагог с 8-летним стажем. Преподаёт английский и немецкий...

По поручению губернатора Севастополя Михаила Развожаева в городе ведётся замена газового оборудования ветеранам Великой Отечественной войны. Работы выполняются в рамках оказания дополнительных мер соцподдержки ветеранов Великой Отечественной войны.  Замена оборудования ведётся за счет средств...

Все новости рубрики АРХИВ