21o
Восемьдесят лет назад завершились многодневные переговоры лидеров стран Антигитлеровской коалиции в Ялте. Свой вклад в успех конференции Большой тройки—СССР, США и Великобритании—внесли скромные жители современного нам Родниковского. В свое время об этом рассказал А.Т. Кудланов—секретарь Балаклавского райкома партии тяжелой военной поры. Мы обязаны в прошлом военнослужащему А.В. Галкину, который записал повествования Александра Трифоновича и в нулевые годы успел издать их отдельными книгами.
Вниманию читателей «Славы Севастополя» предлагается глава из воспоминаний А.Т. Кудланова.
Хотелось бы рассказать о двух эпизодах, связанных с Крымской конференцией глав правительств трёх союзных держав во Второй мировой войне: СССР, США, Великобритании,—проходившей в Ялте (в Ливадийском дворце) с 4 по 11 февраля 1945 года.
Великобританию на конференции представлял премьер-министр Уинстон Черчилль.
В один из первых дней конференции, пятого или шестого февраля, меня и начальника КГБ Балаклавского района Павла Михайловича Рындина вызвали в Ливадию. Капитан, встретивший нас и сопровождавший по Ливадии, представил какому-то генералу. Поздоровавшись с нами, генерал сказал:
—Господин Черчилль обратился к товарищу Сталину с просьбой: нельзя ли ему к столу отловить свежей форели? Черчиллю известно, что здесь, под Балаклавой, в горных реках водится форель. Товарищ Сталин дал нам команду: доставлять ежедневно на кухню Черчилля в Алупку, в Воронцовский дворец восемь-десять килограммов живой форели.
Мы с Рындиным переглянулись. Возможно, и улыбнулись, потому что генерал строго сказал:
—Улыбаться вам рано, здесь не концерт. Вы ещё не выполнили указания товарища Сталина. Вам приходилось когда-нибудь выполнять приказания товарища Сталина?
Мы поёжились.
—Вот вам судок. Ежедневно в этом судке персонально вы, капитан,—сказал он Рындину,—будете привозить и передавать личному повару Черчилля восемь-десять килограммов, и учтите: не только свежей, но и живой форели в родниковой воде. И запомните,—добавил генерал,—если у господина Черчилля что-то случится с животом, то вы в лучшем случае будете рядовым и отправлены на передовую. А на вас, товарищ секретарь,—повернулся генерал в мою сторону,—возлагается организация вылова рыбы.
Вопросов у нас с Рындиным пока не оказалось, и мы отправились восвояси. Решили не тратить времени и попробовать удачи в реке Чёрной, что берёт своё начало у села Родникового. Правда, в качестве пересыхающего горного ручья она начинается чуть выше, из-под горы Орлиный залёт, километрах в десяти на северо-восток. Но в пятистах метрах от Родникового, у западного подножья горы Ай-Петри, была воронка двухметрового диаметра. Из неё с шумом, как из кратера вулкана, буквально из-под земли вырывался бурлящий поток воды.
Протекая по гористой местности, река вымывает слабые породы, создавая котлованы глубиной до полутора метров, и дробит скалы, устраивая щебенчатые перекаты. В реке много камней, коряг от поваленных весенними потоками деревьев. В таких условиях форель, если даже она есть, никакими орудиями лова взять невозможно. Ловить эту хитрую, осторожную и чуткую рыбу можно только руками, двигаясь к ней против течения, зорко всматриваясь в каменистое дно и выследив, под какой камень она спрячется. Если сумеешь ухватить за жабры, значит—твоя, а нет—прощай, рыбка!
Был февраль. Погода в горах стояла пасмурная: большую часть суток шёл дождь со снегом. Не то что рыбу ловить руками в холодной воде, а из дому выходить не хотелось. Как говорят, хороший хозяин в такую погоду собаку из дома не выгонит.
У меня была единственная надежда на одного из местных жителей села Родникового—Алексея Александровича Мякинникова. Бывая в колхозах, знакомясь с людьми, я как-то обратил на него внимание. Он показался мне человеком рассудительным, всесторонне развитым, имеющим богатый житейский опыт. Мякинников тогда на мой вопрос «Есть ли в реке рыба?» ответил:
—Есть только форель. Особо вкусная, но никакими орудиями лова, ни крючками, ни бреднем, ни сетями, её не взять. А поймать может только тот, кто имеет кошачью сноровку и цепкие руки.
Вспомнив об этом разговоре, возлагая основную надежду на Мякинникова, мы подъехали на «Виллисе» к его дому.
—Так и так,—говорю,—товарищ Мякинников. Помнишь, ты мне про форель рассказывал? Так вот, теперь форель потребовалась в натуре.
И мы пересказали ему приказ генерала.
Жена его, Зинаида Михайловна, поставила самовар, напоила нас чаем с вареньем.
—Ну что ж, можно попробовать,—сомневаясь в удаче, не спешил с согласием Мякинников.—Только ведь одному не справиться, надо группу в пять-шесть человек. И потом, очень сейчас холодно. Зима—вода ледяная.
И тут я рассказал Мякинникову об окончании нашего разговора с генералом в Ливадии.
—Товарищ генерал, но это почти невыполнимо,—возразил я тогда генералу.—Я не видел у нас в реках столько форели!
У генерала задёргались желваки:
—А вы в армии служили?—как можно строже спросил он.
—В кадрах—нет, а в партизанах был,—ответил я.
—Так вот, если бы служили, тогда бы знали, что в армии так не отвечают. Нет такого слова «нет» в армии. Есть только «есть»! И невозможного для солдата нет. Вы слышите?—совсем распалился генерал.—Вы, секретарь, могли бы и товарищу Сталину сказать «Нет»?!
—И мы с Рындиным вышли от него, понурив головы,—сказал я тихо Мякинникову.—Надо, понимаешь, очень надо. Выручай, пожалуйста.
—Александр Трифонович, я же не отказываюсь. Мы соберемся, человек пять-шесть, попробуем. Я ведь вам тоже обещать не могу. Но неплохо бы нам иметь тёплые водолазные и водонепроницаемые специальные костюмы. А так мы на второй день все заболеем и сляжем. А вам ведь форель нужна не один день.
—Да не мне, дорогой человек,—нарочито спокойно ответил я Мякинникову,—а господину Черчиллю. Товарищ Сталин попросил… А насчёт костюмов—это ты правильно. Мы тоже попробуем.
И мы с Рындиным вновь поехали к генералу в Ливадию.
Выслушав нас, генерал вызвал знакомого нам капитана, приказал немедленно достать балаклавцам шесть шерстяных водолазных костюмов и столько же водонепроницаемых комбинезонов.
—Есть достать костюмы и комбинезоны!—чётко ответил капитан.
Нас устроили отдохнуть, накормили.
Через несколько часов всё обмундирование нам было вручено. При его погрузке в машину присутствовал генерал. Он спросил:
—Больше ничего не надо? А то будете ездить туда-сюда.
Я осмелился и выдавил из себя:
—Не мешало бы граммов по сто спирта на человека.
—А закусывать у вас есть чем?—усмехнулся генерал.
—К сожалению, и с закуской плохо.
И наш временный «хозяин» распорядился выдать две канистры спирта, ящик тушёнки, два окорока и десять буханок хлеба.
Загруженные продуктами и спецодеждой, приехали мы опять к Мякинникову. Собрал он пять или шесть крепких молодых ребят.
Продукты и вещи занесли в дом, стали примерять костюмы.
Кто-то из ребят, одеваясь, забранился:
—Чёрт возьми, этого буржуя нам ещё и форелью кормить надо!
Одежда на ловцах форели сидела ладно. Мякинников выразил общее мнение:
—Ну, в таких костюмах мы должны не посрамить русское гостеприимство.
Я разрешил Мякинникову всем налить по сто граммов спирта, дать закуски. Было уже поздно, все разошлись по домам. Мы с Рындиным остались ночевать у Мякинникова.
На следующий день была холодная, промозглая погода, сыпал снег вперемешку с дождём. Облачившись в «доспехи», бригада отправилась на реку Чёрную. Мы пошли посмотреть, как будет идти лов.
Придя на берег реки, Мякинников первым зашёл в воду и скомандовал остальным:
—За мной в линию построиться навстречу течению воды! Идти осторожно, смотрите внимательно: как увидите рыбу, не спешите, но и не медлите.
Рындин поднял руки и прервал Мякинникова:
—Товарищи, кто схватит рыбину, кричите: «Товарищ Рындин, есть!» Не вынимая её из воды, поднесите к берегу и прямо из реки положите в судок. Ни в коем случае на берег не бросайте!
В первый день этой бригадой было добыто около восьми килограммов форели. На машине лично Рындиным она была доставлена в Воронцовский дворец и передана повару Черчилля. Так было ежедневно до окончания работы конференции. В последний день привоза форели повар задержал Рындина, с трудом выговаривая русские слова, сказал ему, пододвигая стул:
—Стул сидеть. Черчилль хотеть видеть.
Через несколько минут вошёл Черчилль, достал из кармана массивные золотые часы с тремя крышками, отстегнул золотую цепь от своего френча и вручил их Рындину в знак благодарности.
Потом Рындин показывал эти золотые часы в райкоме партии, своим сослуживцам, друзьям, но при этом особенно не рассказывал, за что конкретно вручил ему Черчилль такой дорогой подарок.
Несмотря на тяжёлые условия лова форели, группа Мякинникова задачу выполнила достойно. И надо сказать, что и сами рыбаки были тоже довольны. Как я уже говорил, с питанием в сёлах было плохо. А тут каждый день отцы приносили в семьи своим полуголодным ребятишкам, истощённым жёнам то кусок хлеба, то полбанки тушёнки, а то и ломтик окорока. О таких деликатесах людям не приходилось даже мечтать.
Фото https://www.dw.com/ru
