20o
Только что минуло два года, как не стало замечательной актрисы советского и российского кино, воспитанницы великого режиссера Герасимова, дебютировавшей в роли Любови Шевцовой в фильме «Молодая гвардия», известной отечественному зрителю по многим полюбившимся кинокартинам Инны Владимировны Макаровой. В память о ней написан этот небольшой рассказ.
Говорят, что у каждого в голове есть свой, мягко выражаясь, пунктик. У Набокова—бабочки, у старика Гёте—цветоводство, а у меня, кроме книг и марок,—еще и монеты. Такая вот собирательная жилка бьется во мне уже не один десяток лет. Кое-каких представителей из «семейства монетных» в моем собрании не хватает: я, в частности, долго и безуспешно искал монеты нескольких американских штатов. И вот удача! Кто-то из коллег сказал мне, что их недорого можно купить в книжном магазине «Молодая гвардия», что на Полянке.
В один из дней, а было это на излете минувшего века и уже почти прошедшей весны, свернув пораньше свою работу в офисе на Пятницкой, я пешком отправился на не столь отдаленную улицу Большая Полянка в упомянутый магазин.
Погода в тот день стояла изумительная: солнышко, чуть бодрящий весенний ветерок, высокое голубое небо, сухой асфальт под ногами и почти вовсю распустившаяся чистая зеленая листва… Во всем царило поздневесеннее пробуждение. Чего еще человеку не хватало для полного счастья? Разве что какой-нибудь случайной встречи с чем-то неожиданным и в то же время долгожданным, типа какой-нибудь тайной полузабытой любви или просто симпатичной совсем незнакомой женщины. Всякая такая случайность, встречающаяся весной, особенно хороша. Ее исподволь как-то ждешь всем своим нутром. И еще… Когда так припекает внутри, хочется мороженого!
Соблазнившись по дороге вафельным стаканчиком пломбира, я шел и про себя ворчал по поводу слабости морозильной камеры в киоске. Мороженое было мягким и немного подтекало через щель в стаканчике. Выбросить оставшуюся половину было жалко, да и некуда. Урны для мусора в ту эпоху еще не устанавливались через каждые сто метров. Но вся эта маленькая неурядица ничуть не обесценивала ощущения счастья или, по крайней мере, весеннего настроения, царившего в душе.
Так, доедая подтекающее мороженое, я подходил уже к магазину, надеясь отделаться от его остатков перед входом, украшенным большой в бетон вмонтированной урной. Но не тут-то было!
Не дойдя двух-трех десятков метров до здания магазина, я шарахнулся в сторону от края тротуара под визг тормозов таксомотора, из открытого окна которого высовывалось, как мне показалось, знакомое женское лицо. Занятый своим мороженым, я не придал этому особого значения—мало ли знакомых женских лиц встречается в таком большом городе, как Москва. Но дальше ситуация развивалась интереснее.
Из распахнувшейся дверцы такси показались сначала ноги, а затем и вся женская фигура, энергично рванувшаяся на тротуар и с налета наскочившая на меня. «Вот она, та долгожданная встреча!»—метнулась мне в голову совсем недавно крутившаяся там мысль.
От неожиданного толчка остатки моего мороженого выскочили из моих рук прямо на курточку наткнувшейся на меня дамы позднебальзаковского возраста, но еще очень живой и наполненной какой-то особой легкостью. Хорошо, что мороженое было в стаканчике, но все же часть уже совсем жидкой мякоти попала даме на курточку и носок туфельки. Я не успел как следует расстроиться, как вдруг пострадавшая от своей суетности дама извлекла из своих внутренних глубин такой знакомый хохот, что я сразу вспомнил полюбившийся фильм «Дорогой мой человек», где таким же заливистым смехом хохотала в ночном привокзальном ресторане героиня Варя.
—Ха-ха-ха-ха!—продолжала смеяться теперь уже совсем знакомая мне женщина, сразу сбросившая своим смехом десяток лет биологического износа.—Простите великодушно. Очень спешу на встречу в книжный магазин. Неудобно, люди ждут, а мне таксист неповоротливый попался, повез не туда, куда нужно.
Достав малюсенький платочек, она лихорадочно стирала следы от мороженого на курточке. Достал свой не использованный за день платок и я. Присел, чтобы почистить туфельный мысок. И, окончательно придя в себя, изрек, глядя наверх:
—А я вас знаю… «Высота»!..
—Вообще-то меня Инной зовут! Инна Владимировна! Макарова по фамилии.
—Да я знаю. Ведь вы же плясали на высоте… И потом Любовь Шевцова… тоже плясала…—нескладно бормотал я.
—Плясала, и вы знаете, плясала на той высоте совсем без страховки. И как голова не закружилась?! Оператор, и тот чуть не свалился! Вам куда, в магазин? Тогда бежим скорее, опаздываю! Я вам за мороженое должна.—И взяла меня под руку.
—Да ну что вы, что вы! Какие долги? О чем вы?!
Подбежали к входу, где ее поджидали от администрации, провели к месту, где должна была состояться презентация ее недавно вышедшей книги.
Там на столике стояла стопка этих книг. «Благодарение» назывались. Несколько человек, ожидавших у столика, покупали книгу, расплачиваясь через кассу и протягивая чеки сопровождавшей женщине из магазина. Мне Инна Владимировна протянула один экземпляр из своей сумки.
—Держите. Мой долг за мороженое. Потом подпишу. Не уйдете?
—Да нет, я послушаю.
Она с полчаса беседовала с поклонниками. Не буду повторять ее слов. Что-то есть в книжке, где отражены самые важные этапы ее становления как актрисы. Они в письмах и дневниковых записях за период с 1943-го по 1949 год. Что-то содержалось в ответах на вопросы, чего-то я не смог удержать в памяти. Потом она подписывала свои книги людям, желавшим получить ее автограф. Протянула руку и ко мне.
—Давайте книжку подпишу на память о нашей веселой встрече.—И снова хохотнула своим характерным смешком.
Я открыл книгу на форзаце и протянул ей.
—Нет, не здесь. Позвольте, я выберу свое фото, где я была помоложе.—И открыла книгу на фотовкладках в середине, выбрав там снимок, который сочла подходящим.—Вот вам пожелание от Высоты, как вы меня назвали при знакомстве. Будьте здоровы!
И протянула мне на прощанье руку, которую я, как принято во всем мире, кроме России, поцеловал.
Позже, рассматривая помещенные на вкладке фотоснимки, подумал: какая счастливая мысль пришла ей в голову—оставить свою подпись не на титульном листе, а на выбранном ею фото, где она смотрится такой юной, нежной, не зацелованной еще известностью и временем девушкой с широко открытыми в ожидающую ее жизнь глазами.
* * *
С тех пор прошло двадцать лет. Високосный, 2020 год в числе других замечательных артистов эпохи унес в «Высоту» вечности Инну Макарову. Она по заслугам носила звание народной артистки, замечательной актрисы из народа, который долго еще будет помнить ее молодой и задорной, отплясывающей в лучах солнечного света без страховки на головокружительной высоте… Высоте своего таланта.
С. СМИРНОВ. (Москва)
На снимке: И. Макарова, кадр из фильма «Высота».
