Историческая справка о гибели транспорта «Армения» ЧФ:

считает приехавший в Севастополь из Армении Олег Александрович Симонян. Потерявшийся в военные годы и нашедший родных спустя 60 лет мужчина вернулся на родину, чтобы ухаживать за своей 93-летней мамойСогласно полученным после войны документам, Олег Александрович Симонян родился в 1940 году. Однако он всегда помнил, что занесенные в паспорт данные не соответствуют действительности. Свое настоящее имя и подлинную дату рождения сын кадрового офицера Леонида Евстигнеевича Найды узнал лишь спустя шесть десятилетий после трагических событий, которые ему пришлось пережить в годы Второй обороны Севастополя. Сейчас Альберту Леонидовичу 67 лет. И он благодарен судьбе за подаренную долгожданную возможность свидеться с потерянными много лет назад родственниками, за то, что смог наконец-то обнять своих брата и мать — пусть сильно постаревшую, но все же дожившую до незабываемого момента, когда за плечами остались более чем полувековой груз разлуки с родными людьми и терзающая душу боль потери и безысходности.

Прогремевшие в июне 1941 года в Севастополе первые взрывы, известившие народ о начале Великой Отечественной войны, перечеркнули мирные планы семьи молодого офицера Леонида Евстигнеевича Найды. Город содрогался от взрывов вражеских бомб, но эвакуироваться вместе со всеми жена кадрового военного не могла — супруги ждали, пока Александра родит малыша. Леонид Найда все никак не мог решиться отправить находящуюся на последних месяцах беременности супругу со старшим шестилетним сыном Аликом одну в неизвестность. Да и в душе теплилась надежда, что война скоро закончится. Младший сын Борис появился на свет в сентябре 1941 года в севастопольском роддоме под аккомпанемент взрывов. Малышу едва исполнилось два месяца, когда отец семейства осознал, что откладывать эвакуацию дальше нельзя — детей срочно требовалось спасать.

— Мне как раз исполнилось шесть лет, когда отец решил эвакуировать нас из Севастополя, — рассказывает Альберт Леонидович. — Находящихся на осадном положении в Севастополе раненых, женщин и детей погрузили на транспорт «Армения», чтобы морем вывезти в безопасное место. Но на траверзе Ялты судно торпедировал немецкий самолет. Когда корабль стал тонуть, моряки, которым отец поручил следить за нами, спустили шлюпку и сбросили маму с привязанным к ней двухмесячным Борисом и меня в воду. При падении я ударился головой о шлюпку и потерял сознание. Меня подобрали матросы и доставили на спасательный катер. При ударе я получил перелом основания черепа, частично потерял память. Меня забрал служивший на спасательном катере армянин. Он прекрасно знал, чей я сын, но почему-то спрятал меня и не отдал матери.

По свидетельству очевидцев, картина на море разворачивалась действительно страшная. Когда корабль стал тонуть, уцелевшие после торпедирования люди прыгали в морскую пучину. Холодная вода обжигала тело, и чтобы удержаться на воде, терпящие бедствие хватались друг за друга, дрались за проплывающие мимо деревяшки. Рядом с Александрой Найдой в воде оказался держащийся за спасательный круг раненый комиссар с затонувшего судна. Посмотрев на молодую женщину с привязанным к спине грудным младенцем, он подтолкнул к ней спасательный круг и отдал свой пистолет: «Спасай детей!»

Маленького Бориса Александра положила на спасательный круг, за который ухватилась также 8-летняя дочь подруги, с которой дружил Алик и которая в трагический момент была рядом с Найдой. В холодной воде женщина с оказавшимися под ее опекой детьми упорно боролась за жизнь. И когда кто-то из обезумевших от страха людей пытался вырвать у Александры из рук спасательный круг или ухватиться за него, она начинала кричать и угрожать пистолетом. Алик с отцом, матерью и дедом.

Время тянулось нестерпимо долго, но они сумели дождаться помощи. Александра была уверена в том, что оба ее сына спасены. Но когда после пережитого ужаса она, наконец, оказалась на берегу, ее ждало очередное потрясение — Алик пропал! Все вокруг были заняты своими делами и с досадой отмахивались от плачущей женщины. Впрочем, в порту ей все же кто-то сказал, что видел, как ее мальчика уводила какая-то женщина, но где его искать, никто не знал. Походы в исполком и военную прокуратуру тоже ничего не дали. Убедившись в тщетности своих усилий, Александра вернулась к младшему сыну. В последующие дни она объездила близлежащие детские дома и эвакопункты, но Алика там не было.

Возвратившийся с фронта Леонид разыскал жену и сына Бориса в селе, где они нашли приют. Известие о пропаже старшего сына очень огорчило отца семейства. В поисках Алика он объездил Крым, но тщетно. Родители Альберта Найды не верили в то, что их сын погиб, писали во все инстанции, делали запросы. Со временем к поиску без вести пропавшего брата подключился и повзрослевший Борис. Время от времени на обращения семьи Найды откликались люди, которые также искали потерявшихся в годы войны родных. Но при сверке деталей оказывалось, что к пропавшему Алику они не имели никакого отношения. Отчаявшись, Борис даже предложил одному из откликнувшихся приехать в Севастополь и стать ему братом, но мужчина, видимо, постеснявшись, отказался. И вот спустя 60 лет семье наконец-то улыбнулась удача.

— Меня забрали чужие люди, и всю войну я прожил вместе с ними, — рассказывает Альберт Леонидович. — В 1944 году нас, как семью армян, выслали из Крыма в Сибирь. Я всегда помнил, что у меня в Севастополе остались родные отец и мать. Несколько раз сбегал, но меня ловили и возвращали обратно в приемную семью. Однажды добрался аж до Красноводска, где меня оформили в детский дом. Там я окончил седьмой класс, после чего нас направили поступать в Каспийское высшее военно-морское училище. Но когда мы туда приехали, экзамены уже закончились. Пришлось возвращаться назад. Меня трудоустроили, определили в общежитие, и я начал работать. В 16 лет получил паспорт и решил вернуться к старикам, от которых сбежал. Приехал в Сибирь, и когда их освободили от спецпоселения, вместе в ними переехал жить в Ереван.

Всю свою жизнь я мечтал найти своих родителей. Я хотел видеть маму, чувствовал ее у себя за спиной. Кругом писал, но так как не знал ни своей настоящей фамилии, ни даты рождения, то поиски были безрезультатными. До конца своих дней приемные родители так и не сказали мне, кто я такой. Я почти что потерял надежду найти родных. В последние годы сильно болел. И вот однажды, сидя перед телевизором в полусознательном состоянии, услышал историю, которую в передаче «Жди меня», как оказалось, рассказывал мой брат. Борис сказал: «Алик, если ты живой — обязательно отзовись! Мы тебя давно ищем». Услышав это, я сразу сказал жене: «Мать, это ищут меня. Звони сыну!» Дети связались с Москвой, и все приметы совпали. Разыскивали действительно меня.

Местом встречи с родными Альберт Леонидович избрал Севастополь, где он родился, где находится могила не дожившего до этого счастливого момента отца.

— Я был очень болен, поэтому приехал на встречу в сопровождении сына, — рассказывает Альберт Леонидович. — Сюжет о моей встрече с братом и матерью показали по ОРТ, после чего врачи в армянской больнице, где я лечился, договорились между собой сделать все, чтобы я жил. Меня даже называли там не по имени, а «Жди меня». Один молодой врач мне всегда повторял: «Старик! Клянусь матерью, я тебя вылечу!» Через четыре месяца мой вес снизился со 120 до 93 кг (у Альберта Леонидовича больные почки. — Прим. авт.), я начал ходить. Еще в момент нашей первой встречи с мамой встал вопрос о том, чтобы оформить ее в Севастопольский гериатрический дом-интернат, так как сама себя обслуживать она не могла, а Борис служит на Камчатке и приехать сюда ухаживать за мамой не может. Узнав об этом, я сказал: «Вы что, с ума сошли, при двух живых сыновьях отдавать женщину в дом престарелых? Я потрачу последние деньги, но приеду и досмотрю свою мать!» В Армении я получал пенсию, равную 15 $, и собирать деньги на дорогу мне пришлось бы очень долго, так как билет до Симферополя стоит около 160 $. Большое спасибо сотрудникам передачи «Жди меня», которые организовали мой приезд в Севастополь. Сейчас мы с женой здесь, смотрим за мамой. Когда приехали, она была полуживая от голода. Холодильник был забит протухшими продуктами, которые приносила социальная работница, но приготовить еду мама сама уже не могла. Я считаю, что Бог помог мне после стольких лет найти родную мать, чтобы я мог ухаживать за ней до конца ее дней. Я просто обязан это сделать! Спасшая в войну детей женщина имеет право на достойную жизнь в старости. Теперь я должен восстановить свой возраст, оформить документы на свое настоящее имя, необходимо решить проблемы с гражданством, жильем (дарственная на квартиру, где сейчас проживает Александра Арсентьевна, оформлена на сына Бориса. — Прим. авт.). Нелегко после того, как 60 лет был армянином, приспосабливаться к жизни в Украине. Но я хочу остаться в городе, где родился, где находится могила моего отца. Наверное, любовь к Севастополю заложена во мне на генетическом уровне — я бы не раздумывая отдал жизнь за этот город. Я хочу умереть здесь!

— Он всю жизнь искал родных, — вступает в разговор жена Альберта Леонидовича Феня Сетраковна. — И каким бы красивым ни был Ереван, Алик всегда стремился на родину. Поэтому когда родные нашлись, сразу было решено ехать в Севастополь. Мы будем жить рядом с мамой — дай Бог ей здоровья и долгих лет жизни! Мы ее не бросим. Даже если не сможем устроиться здесь и будем вынуждены уехать обратно — заберем ее с собой…