12o
В прошлом Геннадий Александрович Харланов, как и многие севастопольские мужчины, военный. Душа горит рассказать о том, как он, гидрограф в погонах, участвовал в пешей рискованной экспедиции в районе Африканского Рога, как тонул, но чудом спасся у берегов мятежного Йемена. Отдельного повествования заслуживает также его деятельность после ухода с военной службы. Поменяв мундир на цивильный костюм, Геннадий Александрович стал успешным предпринимателем. Одним из первых в Севастополе он в 1991 году основал предприятие по поставке и обслуживанию сложных средств оргтехники. Нынче по его пути пошли многие, но Г.А.Харланов и его люди и в условиях конкуренции не теряют, а расширяют круг деловых партнеров. Однако, встретившись с бывшим военным моряком и нынешним преуспевающим предпринимателем, мы завели разговор о его давнишнем увлечении фотографией. Тем более что для этого есть серьезный повод. Вот-вот в Москве откроется выставка лучших работ севастопольского мастера. Ее организатором выступил комитет по культуре правительства российской столицы.- В 1958 году, когда я учился в пятом классе, — говорит Геннадий Александрович, — впервые в моих руках оказался фотоаппарат. Это была немецкая «лейка». Ее привез из Германии отец школьного товарища. Без устали мы фотографировали друг друга, моменты школьной жизни. А одиннадцать лет спустя, когда я уже служил в Вооруженных Силах, приобрел первый свой фотоаппарат — не худший на то время ФЭД. Для разнообразия завел еще широкопленочные «Любитель», «Москву», но очень скоро пошли «Зениты» различных модификаций. Не изменяю им до сих пор, завел еще «Кэнон».
— Среди любителей и мастеров фотографии не утихает дискуссия по поводу черно-белой и цветной светописи.
— Мне известна позиция отдельных коллег, которые считают черно-белую фотографию элитарной. Но я принял цветную фотографию еще до массового увлечения ею. Сколько сил было потрачено на поиски остродефицитных светофильтров, на соблюдение температурного режима растворов при печати! Ночь уходила на то, чтобы получить 3-4 достойных снимка. Нынче, когда повсеместно действует разветвленная сеть специализированных фотоателье, жизнь любителей и мастеров фотографии пошла веселее, хотя и не без проблем. Только сработаешься с одним оператором, как его поменяют на нового, и все начинается с нуля. Да и возиться с художественной фотографией охотников мало. Ведь за время, потраченное пусть даже на шедевр, сколько с большей финансовой выгодой можно нашлепать серийных отпечатков из портфеля заказов.
— В течение десятилетий фотомастеров в Севастополе объединяет клуб «Бриг». Работы его самых искусных членов много раз отмечались золотыми медалями на престижных выставках мирового уровня…
— Я очень уважаю традиции, сложившиеся в «Бриге», восхищаюсь достижениями его ярких представителей. Не без удовольствия и пользы я сам года два посещал проводившиеся в его стенах заседания. Но в настоящее время предпочитаю творческое отшельничество, когда один на один остаешься с цветом, светом, воздухом — любимыми объектами съемки. В книге отзывов после одной моей персональной выставки в преобладавшем числе доброжелательных, восторженных записей появились не менее ценные слова: «Очень жаль, что автор боится людей…». Мне весьма дорог этот отклик. По-моему, как никакой другой, его автор отметил мою индивидуальность. Видимо, с ним мы в чем-то разные. А почему должны быть одинаковы? Мне действительно нравится безлюдье, когда ничто не отвлекает от восприятия природы. Меня поразила точность оценки автора одной газетной рецензии. Его привлек вид Графской пристани на утренней заре. «Вокруг все еще спит, но затвор фотоаппарата, — пишет рецензент, — сработал за мгновение до того, когда должно произойти нечто, что-то неожиданное. Что именно — остается домыслить. Каждому зрителю — свое». Много-много дней потрачено на «охоту» за купающимся в одиночестве в наплывающем со стороны моря тумане знаменитым каменным мостиком на Приморском бульваре в Севастополе.
— Представляю, сколько ушло времени на то, чтобы схватить отражение лучей заходящего солнца на ржавых сваях старой пристани в Судаке, на ноздреватых и морщинистых отвесных стенах Белой скалы под Белогорском…
— В Судак, за 250 километров, я специально ездил не менее четырех раз, пока не поймал нужные мне цвет и свет. Под Белой скалой проведена не одна ночь в ожидании солнечных лучей. Изображение этого восхитительного памятника природы организаторы моих выставок выбирают, чтобы украсить рекламные листовки или буклеты, но я убежден в том, что мне еще не удалось передать до конца красоту того пленительного уголка Крыма. А случается, что за удачным кадром необязательно взбираться на Ай-Петри или гнать машину к подножию Карадага. Достаточно иметь при себе камеру по пути в гараж, на соседнюю улицу. Редко когда расстаюсь с надежным «Зенитом».
— Вы упомянули о выставках. Расскажите, пожалуйста, подробнее о них.
— Первая моя персональная выставка состоялась в Севастополе в 2000 году. Как новичок в этом деле, доверился вкусу известного в нашем городе художника Володи Бойченко. Из множества работ он отобрал лишь 29, по его мнению, оптимальное для восприятия количество. А публика говорила противоположное: почему представлено мало фотографий? В следующем году на выставке можно было увидеть уже 36 снимков. Опять, судя по отзывам посетителей, мало. В 2002-м повез в Санкт-Петербург уже 54 фотографии. Их представили в одном из выставочных залов на Невском проспекте. 54 снимка! И на сей раз люди говорят, что мало…
— Если бы работы были плохи, сказали бы много. А так…
— В прошлом году я получил приглашение в Тарнов — город, который вместе с Краковом относят к культурным столицам Польши. Я очень волновался. Под выставку отвели просторный зал в здании ХIV века. Я прихватил 20-литровую канистру со знаменитым севастопольским каберне. Таможенники на польской стороне были непреклонны. Отчаявшись, сказал, что вино везу, чтобы угостить гостей выставки «Дорогами Мицкевича в Крыму». Имя Мицкевича в Польше действует магически, как ключик к душам людей. Все 20 литров в день открытия разлили по бокалам. В зале стоял аромат винограда — аромат края, который любил Адам Мицкевич. Он сам подсказал адреса и объекты съемок. Его сонеты посвящены Алуште, Балаклаве, Бахчисараю… На церемонии открытия сонеты звучали на польском и русском языках. На русском их читал приехавший со мной профессор Севастопольского национального технического университета Юрий Бабинов. И афиша, буклет были изданы на двух языках.
— Вы, наверное, чувствовали себя представителем народной дипломатии?
— Не меньше. Польские дети удивили вопросами типа: «Крым и Балаклава в Сибири?». Адам Мицкевич, как известно, был отправлен в ссылку. В Сибирь, как считают поляки, значит, Балаклава и Крым находятся в страшном студеном краю. Где же еще?
— Что для вас значат выставки?
— Устраиваю их, чтобы поделиться с людьми радостью открытия удивительных по красоте мест. По их реакции можно оценить уровень своего умения владения фотокамерой, умение замечать интересное в окружающем мире. Если вы скажете, что выставки — средство самоутверждения, я соглашусь и с этим. На День славянской письменности и духовности намечено открытие моей выставки в Москве. Ответственно готовлюсь к этому мероприятию.
— Москвичам повезет увидеть самое-самое, с чем уже успели познакомиться зрители Севастополя, Симферополя, Санкт-Петербурга, Тарнова. Будут и новые работы. Успехов вам! Спасибо за беседу.
