20o
Жила в Севастополе женщина, молодая, симпатичная, доброжелательная. Работала санитарным врачом. Имела мужа, детишек — дочку и сына. Все было ладно. Но, как иногда бывает, однажды жизнь пошла наперекосяк. Осталась Тамара, так зовут нашу героиню, одна-одинешенька, с детьми. Сами понимаете, затосковала. Но не она бросилась свою судьбу устраивать, а, как тоже часто происходит, сердобольные подруги. Вышли они на кого следует, и появилось в Интернете объявление: так, мол, и так…- Мне было очень неловко, — говорит Тамара, — в особенности тогда, когда мне стало известно содержание объявления. Там было написано, что у меня не два, а один ребенок. По версии подруги, я обожаю джаз, в то время как мне по вкусу классическая музыка.
— Объявление было адресовано потенциальным иностранным женихам?
— На него откликнулся голландский подданный Питер Ферсхюер. В первую очередь пришлось вносить уточнение насчет двоих детей и классической музыки. Вдруг мой новый знакомый откликнулся исключительно из-за джаза, к которому я совершенно нейтральна. Питер принял несколько видоизмененную информацию спокойно, как и надлежит людям, проживающим в широтах его родины. Пошли письма, телефонные звонки. Сначала по одному-два в месяц, затем — раз в неделю, далее — раз в течение дня и, наконец, — по нескольку раз в сутки. Я узнала, что Питер, скажем так, несколько старше меня, что в прошлом он заядлый альпинист и водный слаломист. Путешествовал по Тибету и Гималаям. Однажды он упал на камни. Получил серьезную травму позвоночника. Врачи предсказывали ему неподвижность. Но Питер не сломился. Им целиком овладело увлечение поэзией. Питер, как поэт, приобрел в стране достаточно широкую известность.
— И сколько же длился почтовый роман?
— С середины 2001 года, а в марте 2002-го мы встретились. Я сразу же его узнала, хотя в Бориспольском аэропорту города Киева было достаточно многолюдно. Вначале общались на плохом английском, на языке жестов. Но понятнее и откровеннее были его глаза.
— Оказывается, можно влюбиться посредством строк писем, телефонных звонков?
— Еще как!
— Что его потянуло к вам?
— Это лучше спросить у него, но мне кажется, что чувство одиночества. Ко времени нашего знакомства его жена, к сожалению, умерла. Взрослые дети, хотя и навещают Питера, но живут самостоятельной жизнью, своими хлопотами и заботами.
— Так вы оказались в Стране тюльпанов, как называют Голландию?
— Верно. Живем в вековом трехэтажном доме в деревне, в 60 километрах от Роттердама. В нем 15 комнат. К нему примыкает 20 сотых гектара нашей земли.
— Есть домработница?
— О чем вы говорите? Сама стараюсь управляться. Если же грядет генеральная уборка, зову на помощь Еву. Она родом из Прибалтики. Но в Голландии все мы русские. Не эстонцы, не украинцы, а русские. Устойчивый стереотип. Естественно, тороплюсь на помощь к Еве, когда в ее доме накопится работа по хозяйству.
— Зачем вам 15 комнат? Может, имеет смысл переселиться хотя бы в пятикомнатное жилище?
— Нет. Питер очень привык к старому дому.
— Вы стали его музой?
— Мне нравятся его стихи о природе, о животных, написанные в классической манере. А вот его экспериментальные произведения воспринимаю без особого восторга. Как говорится, дело вкуса. Мне импонирует, что настольными книгами Питера давно стали томики Паустовского, Астафьева, Марины Цветаевой.
(В один из приездов в Севастополь Тамара зашла на выставку работ нашего художника Валерия Манина. Ей понравились его гравюры. Как ей показалось, они выполнены в манере, близкой творчеству мужа. Ксерокопии гравюр севастопольского художника были доставлены в Голландию. Питер Ферсхюер предложил Валерию Манину сделать четыре иллюстрации по числу глав готовящегося к печати его сборника стихотворений. Валерию Манину были присланы подстрочники произведений Питера. Состоялась встреча поэта и художника. Уже готовы гравюры. Они вызвали у Питера Ферсхюера восторг. Собственно, Валерий Манин обещал организовать нашу встречу с поэтом. Но в этот раз приехала Тамара…)
— Случались ли размолвки с мужем?
— Нет. Хотя однажды он не выказал одобрения, когда я поставила на видное место портрет его первой жены. Видимо, их совместная жизнь не была лишена проблем. Но его жена заслуживает доброй памяти за то, что, когда Питеру было трудно, она поставила его на ноги.
— Как относятся к вам голландцы?
— Всякий раз, как соберутся друзья, знакомые, предлагают мне водку. Русский человек, значит, ему полагается водка. Еще один устоявшийся стереотип.
— Не скучно ли в сельской глуши?
— Представьте, нет. Время от времени выезжаем в Роттердам. Однажды посетили картинную галерею. Наконец осуществилась мечта увидеть в оригинале работы Босха, Сальвадора Дали, Пикассо. Я уже не говорю о коллекции картин Рембрандта.
— Все хорошо у вас?
— Слава Богу. Сейчас приехала в родной город оформлять переезд в Голландию своих детей. Думаю, им там понравится.
После паузы моя собеседница вспомнила:
— Еще до того, как мы заочно познакомились, Питер совершил путешествие по Транссибирской магистрали. Где-то в каком-то таежном городке он вышел из вагона. Каким-то образом он оказался в расположенной рядом с вокзалом церквушке. Там он почему-то приобрел иконку. Он показал мне ее позже, уже в Голландии. «А ты знаешь, кто изображен на иконке? — спросила я его, вчитавшись в славянскую вязь. — Святая Тамара». «Надо же!» — ответил на это Питер.
