13o
Звание заслуженного художника Украины Евгению Смирнову присуждалось в торжественной обстановке — в Мариинском дворце в День независимости Украины. Он и предположить не мог, что будет присутствовать на такой церемонии в окружении самых известных людей страны и что его творчество будет так прилюдно оценено.Собственно говоря, об отсутствии высоких оценок Евгению Смирнову сокрушаться и прежде не приходилось. Везде, где он представлял свои работы, он слышал лишь восхищенные отзывы. А выставлялся много — 50 выставок и дома, и вдали от родного города. "Ко всем я отношусь с равным чувством ответственности", — говорит художник. Городские, областные, всеукраинские выставки в Киеве — везде он неизменный участник.
Вот и сейчас мы встретились с Евгением Владимировичем в его мастерской накануне отъезда в Москву. По традиции в марте в столице России, в Центральном выставочном зале на Крымском валу, проходит ежегодная выставка художников бывшего Союза. Свои работы представляют лучшие мастера России, Украины, Средней Азии, Прибалтики, Закавказья. Евгений Смирнов участвует в такой выставке уже в пятый раз. Везет ныне десять полотен — пейзажи, естественно, крымские и натюрморты, тоже, безусловно, крымские, потому что ни с чем не спутаешь эти наши наливающиеся соком персики, эти словно брызжущие нектаром вишни, эти просвеченные солнцем дыни.
Знаменательно, что Смирнов везет в Москву те картины, материал для которых он собирал на последнем пленэре. Именно там он видел и писал вот такую прекрасную, ни на что не похожую Балаклаву: бухту в ладонях гор, крутые улочки, дома с арочными окнами. Причем эти работы не выставлялись на выставке, посвященной итогам пленэра. Значит, писались они позднее?
— Да, и в принципе многие художники за проведенный здесь месяц собирают богатейший материал, который впоследствии используют в течение года, а то, может, и двух, и трех последующих. Собираются разные художники. Работа с ними, общение дают какое-то совершенно иное направление твоему собственному творчеству. Внимание концентрируется, создается особая аура. Это ведь разные вещи — работать одному и работать, когда тебя окружают замечательные мастера: Анатолий Зорко из Киева, Наталья Лоза из Одессы, Юрий Винтаев из Харькова. И многие другие. Все это подстегивает, постоянно ощущаешь благоприятное влияние, идет взаимное обогащение. Вот и сейчас председатель нашей организации (а его на днях вновь избрали на эту должность) Анатолий Иванович Сухоруких готовится проводить новый севастопольский пленэр.
Смирнов с нескрываемым удовольствием рассказывает о прошедшем пленэре, а сам уже нацелен на новые: вот его пригласили на творческую дачу в Чугуево, на родину Репина, там он уже дважды бывал. Пригласили и на академическую дачу в Вышний Волочек. И, естественно, Седнев, Гурзуф. Каждая творческая дача, уверен Смирнов, — это свое настроение, свой дух, который поддерживается, несмотря ни на что.
— Так получается, что таким местам везет на директоров. В Вышнем Волочке — прекрасный руководитель, в Седневе, под Черниговом, — тоже. Они живут для художников. Когда в 90-е годы все было развалено, не выделялись средства, не было зарплаты, эти люди сделали все, чтобы сохранить дачи творчества.
Результаты этих выездов — на полотнах Евгения Смирнова. Яркость цвета, буйство красок. Это же надо — так запечатлеть! Трава, естественно, зеленая, лодки зеленые и даже небо зеленое.
— Материал для картины я взял в Седневе, а потом уже с двух этюдов написал эту работу. Цвет — это первое в живописи. Конечно, все должно быть — и композиция, и рисунок. Но я думаю, что основа живописи — это цвет.
Порой кажется, что у Смирнова преобладает тяга к одному определенному цвету и в этом цвете он создает все полотна. Насыщенно. Мощно. Крупным мазком. Там золото. Там изумруд. Не зря его называют мастером цветового созвучия. Его полотна — как музыкальные произведения, где все выдержано в одной тональности.
Понятно, что красивые ландшафты он находил на тех самых творческих дачах. Да, далеко. А вот оно, что под боком. Казалось бы, самые затрапезные, уже отжившие свой век покосившиеся домишки на улице Репина, рядом с художественными мастерскими — за тридевять земель уезжать не надо. Сколько людей постоянно проходят мимо, не замечая. А у него на полотне мгновение остановилось и окрасилось таким насыщенным цветом осени, такой глубиной багрянца, таким золотом охры, что просто дух замирает. Вот она, красота повседневности!
"Сиреневый натюрморт" писан на Корабельной стороне. Старый двор. Старые деревья. И настоящее сиреневое море. Обычно живописцы тщательно выписывают цветочки, лепесточки. А здесь — не столько ветки, сколько само ощущение буйно цветущей сирени. Будто аромат стоит в воздухе, и вы вдыхаете его всей грудью. Масса эмоций. Вот так — ничего и придумывать не надо, все рядом. Но увидеть — это, оказывается, талант!
Очевидно, именно мастерство, манеру исполнения и стиль оценили коллеги Смирнова и его друзья в Германии. Началось все это в сложные 90-е годы, когда художникам здесь было совсем неважно. С тех самых пор практически ежегодно Евгений стал ездить в Германию. Ему предоставляют так называемую стипендию — мастерскую, материалы, возможность жить и работать длительное время. А потом выставлять свои работы. Немецкой публике очень нравятся его пейзажи — и крымские, и российские (что Украина, что Россия для них — одно и то же). Но когда они видят написанный Смирновым свой немецкий ландшафт, то вообще приходят в восторг. Критики и искусствоведы называют его "идеальным импрессионистом".
— Немецкие художники в реалистической манере сейчас не работают. Так теперь пишут только выходцы из СССР, бывшие "наши". За 12 с лишним лет я не видел ни одного немца, который работал бы в таком стиле. Модерн, абстракция — в домах, офисах, банках. Франкфурт — громаднейший город. Есть улица, где расположены галереи. Из одной выходишь — попадаешь в другую. И нет ни одной, где бы продавали реалистическую живопись.
В Германии — Берлине, Магдебурге, Франкфурте — было много его персональных выставок. Он писал в Греции, выставлялся в Италии. Полотна Смирнова сейчас находятся в различных странах. Но где бы он ни работал, всегда с удовольствием возвращается в Севастополь.
— Город замечательный. Я никуда отсюда не уеду. Даже мысли такой не было. Мне здесь очень нравится. Сам город и те люди, которые меня окружают. Уже трудно менять друзей и коллег. В этой мастерской я остаюсь до конца. Просто я живу этим. Не могу иначе. У меня нет ни выходных, ни праздников. Прихожу каждый день и каждый день беру в руки кисть. Да и не я один, многие художники. Нас ведь никто не заставляет. Но без своей работы, своего письма мы не можем.
