Она тоже работала в типографии.А было ей тогда всего 16 лет

Не успели мы рассказать на страницах нашей газеты о Д.К. Тевянском, который работал бухгалтером в типографии газеты "Маяк Коммуны" ("Слава Севастополя"), как экскурсовод музейного комплекса 35-й береговой батареи Елена Викторовна Варинова передала документы, которые поступили из Москвы. И в них тоже сообщения о работнице типографии. И тоже удивительная судьба!
О деятельности Ольги Трофимовны Фуртас (Переверзевой) в дни обороны Севастополя свидетельствуют справка из Крымского областного государственного архива о награждении Фуртас О.Т. медалью "За оборону Севастополя" ( 01926), фотография военного времени и ее воспоминания.
Когда началась война, Ольге Фуртас было всего 16 лет.<br>

&quot;В период обороны Севастополя я работала в городской типографии (начальником был тов. Кривенко). Было ужасное лето: жара, везде трупы, головы висели на деревьях, запах жуткий. Когда начинается налет немецких самолетов, небо черно. Разбито все, что можно было назвать городом. Мы с мамой находились в убежище в подвале дома, который назывался &quot;домом Аничкова&quot;. (Это, кстати, здание на нынешней улице Маяковского, напротив редакции &quot;Славы Севастополя&quot;. — Е.Ю.). Спали на цементе, воды не было, мы слизывали воду со стен, не зная, откуда она текла. Еды не было никакой. Меня, как комсомолку, комендатура забирала из убежища на откапывание людей из-под завалов. Я страшно расстраивалась, когда не могла спасти человека: откопала — а он мертвый. Я же это делала руками. Помню, как во время тревоги все прятались в канализационной трубе. Немец, гад, был хитрый: только отбой, люди выходят из убежища, а он расстреливает их с самолета. И в этом ужасе я вынесла из катакомб 12 моряков: они были ранены, но живы&quot;.<br>

Уже после войны Ольга Фуртас была удостоена медали &quot;За оборону Севастополя&quot;. Когда ее награждали, Полянский, представитель Верховного Совета СССР, спросил, сколько же ей было тогда лет. Она ответила: &quot;Шестнадцать&quot;. Высокий начальник был удивлен: ребенок, а стольких людей спасла, на пули и взрывы не обращала внимания. <br>

В воспоминаниях Ольги Трофимовны проскальзывают светлые довоенные ноты: оказывается, она была артисткой знаменитого в Севастополе Театра юного зрителя. Художественным руководителем театра был известный в городе Валентин Валентинович Сердобов. &quot;Он был мне как отец. Сердобов ставил спектакли: &quot;Хижина дяди Тома&quot;, &quot;Веселый портняжка&quot;. Сам делал декорации, шил костюмы. Этому человеку нужно поставить памятник в Севастополе. Нашим организатором был В.И. Качалов, народный артист из Москвы. Из этого театра впоследствии вышло немало хороших актеров, как, например, Коля Трофимов из Ленинградского БДТ. Коллектив ТЮЗа знал весь город, на параде в мирные дни мы шли с танцами в колонне — в испанских костюмах. Когда началась война, В.В. Сердобов вызвал всех тюзовцев в Дом офицеров, одел в военную форму, и мы стали помогать фронту. Мы встречали раненых на вокзалах, несли на носилках в машины &quot;скорой помощи&quot;. А когда Сердобова забрали в армию, нами стала руководить тюзовка Надежда Мартьямова. Наша агитбригада обслуживала фронтовые точки, но потом все эвакуировались&quot;. <br>

Около убежища, где жили тогда Ольга с мамой, находилась воинская часть, в которой политработником был Николай Николаевич Боцвинов. Он и включил Ольгу Фуртас в состав фронтовой агитбригады. Выступали перед бойцами на передовой. Из-за постоянных обстрелов во весь рост ходить было нельзя. Случалось, что в костюме Наталки-Полтавки девушке приходилось по-пластунски преодолевать солидные расстояния, чтобы своей песней порадовать наших бойцов. <br>

Ольга Фуртас находились в Севастополе до самых последних дней обороны. Благодаря Николаю Николаевичу Боцвинову она вместе с мамой была эвакуирована на последнем военном корабле в Туапсе. В буквальном смысле — в сарафане и босоножках. <br>

Вот так сложилась судьба севастопольской девочки, которая в дни обороны работала в типографии, выступала во фронтовой агитбригаде, а потом стала артисткой в Москве. <br>

По-прежнему в адрес музейного комплекса 35-й береговой батареи поступают письма о последних защитниках Севастополя. О своих братьях рассказывает Надежда Ефремовна Бакши (девичья фамилия Сараф). Она родилась в Севастополе и жила там до 1942 г. <br>

&quot;Хочу сообщить о моих двух братьях, погибших в Севастополе. Когда началась война, мне не было еще и 12 лет. Жили мы на ул. Ломоносова, 3 (бывшая ул. Казачья). Оттуда и был призван на фронт осенью 1941 г. мой старший брат, Сараф Исаак Ефремович, 1923 года рождения. Его часть стояла на Мекензиевых горах, где они обороняли город. Второй брат, Сараф Авраам Ефремович, 1924 года рождения, еще не был призван, так как ему не исполнилось 18 лет. Работал он на &quot;Морзаводе&quot;. Наша семья эвакуировалась в 1942 г., но брата не отпустили с завода, сказали, что он там нужен, хотя уже в 1942-м станки выбрасывали в море и обещали всех вывезти. Выехали мы (не помню числа и месяца) на военном корабле, лидере &quot;Ташкент&quot;, и благополучно добрались до Новороссийска. Затем этот корабль успел сделать еще один рейс, вывез людей и раненых, а потом его разбомбили, и он затонул недалеко от Новороссийска. Мы попали в Киргизию и прожили там два года — с 1942-го по 1944 г. Когда освободили Севастополь от оккупантов, мы сделали запрос на двух братьев, но нам пришел ответ только на старшего брата, что он пропал без вести. А насчет второго брата не было никакого ответа, так что мы не знаем, вывезли его или нет и какова его дальнейшая судьба. А еще хочу сообщить вам об одном морском офицере — Булькаче Сергее Дмитриевиче (у него на рукаве были две или три золотые полоски). Он тоже наверняка защищал Севастополь. Я у них часто бывала дома, т.к. его жена, Булькач Надежда Осиповна, была в школе в родительском комитете и занималась со мной по истории. А их дочь Светлана училась со мной вместе в одном классе в школе 4, и жили они тоже на ул. Ломоносова. Что с ними? Живы ли они? Может, кто-нибудь и знает&quot;. <br>

Горькие, трагические судьбы… Горькая и трагическая история…<br>

Пришло время вычленить из общей Победы и общих страданий судьбы каждого конкретного человека. И все это — в наследство молодым. Чтобы жили и помнили, чтобы смогли разобраться и даже по прошествии десятилетий воздать по заслугам всем, кто заслужил эти почести.<br>