Преображение Владимира Преображенского

В художественную жизнь Севастополя Владимир Преображенский ворвался ярко, дерзко. Он заявил о себе как выраженный художник-маринист и продолжительное время придерживался в основном только этого направления. Его полотна выделялись особой смелостью, в них не чувствовалось робости начинающего живописца или преклонения ученика перед маститыми учителями. А ведь таким и должно быть начало самостоятельного пути — знать, чего ты хочешь и чего можешь добиться. Это как в классических строках: "Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу…" Добавлю: и учителей тоже выбирают, исходя из собственных принципов и устремлений. Сначала выбирают, кому подражать, а потом становятся проводниками и последователями своих кумиров.

В Севастополе у молодого художника Владимира Преображенского, выпускника факультета изобразительного искусства Московского государственного института культуры, сразу же появились почитатели: многим хотелось иметь в домашней коллекции морской простор "под Айвазовского" или лунную дорожку "под Куинджи". А еще — мощные старинные фрегаты или тающие в утренней дымке ажурные парусники. Для тех, кто приобретал полотна Владимира Преображенского, они становились своеобразным пропуском в мир избранных любителей живописи.

Чтобы от той иссиня-черной, маслянистой глади подняться до серебристого, почти неуловимого отлива волны в картине "Утро в Аполлоновой бухте", представленной в нынешней экспозиции, Владимиру Преображенскому пришлось многое преодолеть и многое постичь. Персональная выставка, открытая в двух залах Художественного музея им. М.П. Крошицкого, — своеобразная высота, взятая художником, проявившим себя истинным севастопольцем, воспевающим дух нашего города. Не случайно его творческие успехи отмечены почетной грамотой, врученной художнику руководством Севастопольского городского совета. Кстати, параллельно с экспозицией в музее полотна Владимира Преображенского выставлены на обозрение в здании горсовета.

Только за последние пять лет художник принимал участие в престижных выставках, экспонирующихся в галерее "Глобус" (Киев), Центральном Доме художника (Москва), "Украинском Доме" и галерее "Ярославна" (Киев). Прошли его персональные выставки в честь 225-летия Севастополя в столице России (в Культурном центре Украины в Москве и в мэрии города), в галереях "Живопись и фарфор" (Москва) и "Этюд" (Полтава).

Все, кто следят за творчеством Владимира Преображенского, замечают: в последнее десятилетие серьезно поменялись приоритеты художника, но это не только не снизило притяжения к его творчеству, а напротив — расширило круг почитателей. Художник поднялся на новый уровень, избрал другие подходы. Взять, например, самый главный атрибут маринистической живописи: если в его ранних полотнах морская гладь была салонно-праздничной, словно отлакированной, то теперь она скорее стала серой, и этот серебристый, а то и стальной цвет приобретает такую глубину, что кажется — он уходит к самому дну.

Севастопольские бухты — особое направление творчества Преображенского. Ему хорошо известны даже самые малые из них. Он любит приезжать сюда, встречать рассвет, погружаться в умиротворяющую тишину Аполлоновой бухты. Или Стрелецкой, Инженерной, Херсонесской… Он сдружился с рыбаками, знает их быт, их проблемы; изучает и видит красоту в самом обыденном: в покосившихся, скособоченных домиках, впритык прижатых к воде, в потрескавшихся, покрытых ржавчиной боках лодок и яликов, в старых причалах. В этом есть своя прелесть, непосредственность, неподдельность, открывающиеся зрителям как откровение.

Художник торопится запечатлеть следы времени на своих полотнах, потому что подспудно понимает: время движется неумолимо, стирая приметы того, что искони было присуще нашему городу. Пройдет еще месяц-другой, появятся, как это и положено, новые строения, новые набережные и современные яхты, а дух старого города, эти лодки, ялики, эти шалманы останутся лишь на полотнах художника, и уйдет, улетучится фактура, своеобразный и неповторимый дух нашего города.

Он находит его на маленьких, взбирающихся вверх старых улицах, куда еще, к счастью, не добралась ультрасовременная стройка. Улица Марата, уголок древнего Херсонеса или закоулки Центрального холма — все на его полотнах пронизано романтикой южного города, которая и создает в наших сердцах неповторимый мотив старого Севастополя. Сегодня, например, только на картине "Петропавловский спуск" мы можем увидеть старую брусчатку, которую — увы! — заменили новомодной плиткой. Понятно, что все это неизбежно, естественно, потому что время неумолимо идет вперед: цивилизация берет свое, старое отживает. Но ведь Севастополь — особенный город, уверен художник. Второго такого нет. Здесь сложившийся дух, свой рельеф, своя архитектура, своя история. Вглядываясь в его картины, люди вдруг начинают находить то, чего раньше не замечали. Изо дня в день проходят мимо, занятые своими каждодневными заботами, и порой не видят, что их окружает, и не ценят этого. А останавливаясь возле картин Преображенского, задумываются и начинают по-иному смотреть на город, в котором выросли. Городской пейзаж в его творчестве соседствует с крымскими пейзажами, тоже преподнесенными в новом ракурсе: малознакомые диковатые места под Феодосией, Коктебелем, поселком Рыбачьим или под Качей.

Владимир Преображенский — мастер хорошего настроения. Его полотна яркие, сочные, лучезарные. Он сам восхищается окружающей природой и передает это настроение зрителям. Даже в такой, казалось бы, не свойственной ему работе, как "Рыбачок": мальчик, стоящий с удочкой на берегу пруда.

— Я люблю вернисаж, ведь это часть постоянно действующей выставки, прямой контакт со зрителями, — говорит Владимир Преображенский. — И хотя я человек самодостаточный, для меня очень ценно услышать мнение людей, и не от случая к случаю, когда ты показываешь свои работы на выставках. Музейная экспозиция — это одно, а непосредственный контакт, общение с горожанами — совсем иное. Это, безусловно, живой процесс. Для меня писать — всегда праздник, и я стараюсь по возможности работать каждый день, не урывочками, а находясь целиком в этом процессе. Пусть будет здоровая творческая конкуренция. Без конкуренции — застой, невзирая на лица и ранги. Наверное, я реалист, точнее — романтический реалист, и всегда стараюсь привнести это состояние в свое творчество. И нет никакого кризиса жанра. Новые впечатления, новые идеи — всегда творческий праздник.

Елизавета ЮРЗДИЦКАЯ.