Культурная жизнь теплится не там, где средоточение музеев, институтов, библиотек, но там, где возникает единство душ. Так и называется очередная экспозиция в Художественном музее им. М.П. Крошицкого, и точно так же — книга Майи Соколовой, директора Мемориального художественного музея Елены Нагаевской и Александра Ромма. Упомянем здесь же имена Константина Богаевского и Александра Куприна — и вот он, клубок дружбы, завязался. Давайте распутывать, разбираться.Итак, перед нами не совсем даже и выставка, скорее — история, в центре которой находится фигура художницы Елены Нагаевской. История любви к Бахчисараю и всему полуострову, втянувшая в свою канву целый ряд громких имён. Прежде всего — известного искусствоведа Александра Ромма, супруга Елены Варнавовны.
— Мне, как заведующей отделом современного искусства в Третьяковской галерее, пришлось организовывать немало выставок, но эта неповторима. По очень многим параметрам. В первую очередь выставка приурочена к 110-летию Елены Нагаевской, которая приехала в Крым и влюбилась в него. Фактически полуостров стал для Елены Нагаевской второй родиной, если не первой, — рассказывает искусствовед Лариса Кашук, инициатор проведения выставки. — По жизни Елену Варнавовну помотало изрядно: просторы России, Казахстан, Киргизия, Средняя Азия, Кавказ, в конце концов — Москва, где она вышла замуж за Александра Ромма. Но вот чем уникальна эта история: несмотря на то, что она уже вполне вошла в московскую среду, несмотря на свои связи и привязанности, Нагаевская всегда оставалfсь одиночкой, всегда была сама по себе. Там, где любой человек остановился бы, она продолжала искать свою точку преткновения на земле. Окончив в 50 лет (!) искусствоведческое отделение Московского университета, она получила приглашение работать в Бахчисарае. Ну кто бы из нас сегодня, окончив МГУ, поехал в глухой, мало чем привлекательный Бахчисарай? А вот Нагаевская поехала. И нашла то место, которое многие люди ищут годами, десятилетиями. Она писала оставшемуся в Москве Ромму: "Прости, но Бахчисарай — это на всю жизнь". Так и получилось. Причём в этом "глухом углу" Нагаевской удалось стянуть "единство душ" тех, кто так же любил Крым, так же любил Бахчисарай, тех, кто в 30-50-е создавал сегодня уже привычную "живописную ауру" полуострова. Для них это был истинный рай.
— В Бахчисарай, в домик Нагаевской, приезжали почти все, кто раньше останавливался в Коктебеле у Марьи Степановны Волошиной, — поясняет Майя Соколова, директор Мемориального художественного музея Е. Нагаевской и А. Ромма. — Анастасия Цветаева, сестра Марины Цветаевой, Григорий Петников, которому Хлебников передал титул "председатель земного шара", писательница Мариэтта Шагинян, актриса МХАТа Елизавета Ауэрбах — все, кто знали Ромма и Нагаевскую. И, конечно, два замечательных русских художника — Константин Богаевский (ему Елена Варнавовна буквально поклонялась; запечатлённый на его картинах мир преследовал её всю жизнь) и Александр Куприн (Нагаевская считала себя его ученицей; дружба их, в том числе и семьями, продолжалась всю жизнь). При этом Богаевский к творчеству своей поклонницы относился критически, ругал за ошибки, а Куприн всегда поддерживал её: "Вы молодец, — говорил он ей, — вы замечательный художник и завоюете Крым".
После смерти Нагаевской в 1990 году осталось огромное наследие — начиная с 33-го года, она вела дневники. Обработать архив писем тоже стало выдающимся достижением для Майи Соколовой. Материалы "рукописной жизни" Нагаевской вошли в книгу "Единство душ". Но самое главное, что осталось после Елены Варнавовны, — её мечта. Вместе с Александром Куприным она хотела открыть в Бахчисарае галерею искусства и студию. Стараниями Майи Соколовой дом Нагаевской и стал таким культурным центром Бахчисарая: здесь есть небольшой выставочный зал, где проходят творческие, литературные и музыкальные вечера, встречи художников. Жаль только, что музей, где хранятся картины Нагаевской, Ромма и тех, кто образовывал их дружеский круг, существует исключительно на свои средства.
— Нужно и современное освещение провести, и серьёзно заняться интерьером выставочного зала, чтобы не приходилось гвоздики в стены забивать, — рассказывает Майя Владимировна. — Кроме того, большинство картин требует реставрации, так как из-за недостатка средств Нагаевская в основном писала на мешковине. Два года назад само здание музея было в критическом состоянии, но, несмотря на резонанс в прессе и на телевидении, ремонт я делала за счёт собственного финансирования.
— Хотя я организовала немало выставок, будучи заведующей отделом современного искусства в Третьяковской галерее, выставка Нагаевской всё-таки неповторима, — заключает Лариса Кашук. — И дело не только в том, что человек в своём земном пути осуществил то, что хотел осуществить. А ведь это был по-своему подвиг! Всё-таки одним из главных стимулов, почему я захотела сделать эту выставку, стали письма Нагаевской и Ромма. В наш коммерческий и прагматичный век мало осталось таких искренних, таких преданных искусству людей.
Но они, позволим мы себе продолжить мысль Ларисы Аполлоновны, всё-таки есть. И нынешняя выставка в музее служит убедительным доказательством того, что единство душ — не пустой поэтизм, а то, что скрепляет нашу жизнь и делает её хоть немного теплее.