15oОдна из самых красивых бухт в окрестностях Севастополя — Балаклавская. Она же — одна из самых обжитых, так как люди на ее берегах начали селиться около трех тысяч лет назад. Может быть, поэтому практически у каждого ее мыса или возвышенности есть по нескольку имен. Одни появились в глубокой древности, другие — сравнительно недавно. Некоторые названия настолько часто переделывались, адаптируясь под тот или иной язык, что определить, что они изначально обозначали, практически невозможно.Начнем нашу прогулку вдоль берега со знаменитого балаклавского Утеса — скалы, с востока прикрывающей вход в бухту. Утес, он же мыс Восточный, он же мыс Георгия (называют его по-разному) — оконечность горы Кастрон. Кастрон на латыни — «Крепостная», это название за-крепилось в XIV веке, когда итальянцы из города Генуя стали возводить на ее склонах свое укрепление. Вероятно, до прихода генуэзцев здесь находились более ранние крепостные сооружения, построенные византийцами, но на сегодняшний день археологи могут говорить только о нескольких остатках фундаментов каменных построек, которые они обнаруживают в основаниях генуэзских башен. Впрочем, у подножия донжона — круглой башни, венчающей Кастрон, в 2005 году были обнаружены остатки древней керамики, которую ориентировочно относят к XI веку до нашей эры. Так что, быть может, несколько тысячелетий назад на вершине горы был наблюдательный пост полулегендарного племени тавров.
Однако вернемся к Утесу. Сейчас на камнях над линией воды сидят рыбаки с удочками или загорают купальщики, отдыхая после ныряния со скалок. Глубина у подножия горы солидная, так что и рыба клюет, и нырять интересно. Есть тут и несколько подводных пещер, попасть в которые можно только со специальным снаряжением. Как рассказывает Анатолий Тимирханов, бывший водолаз, в 70-е годы в одной из таких пещерок они видели буквально склад глиняной посуды, по виду явно старинной, однако уже в 90-е годы на том же месте ее уже не было. В нескольких метрах над водой возвышается остов одной из полубашен, построенных генуэзцами для защиты входа в бухту. Когда-то на ее площадке было установлено приспособление, с помощью которого поднимали и опускали цепь, закрывающую выход в открытое море. Второй конец цепи был закреплен на противоположном берегу, так что самое узкое место в горле бухты было надежно блокировано.
Цепь была настолько прочной, что самим генуэзцам пришлось немало повозиться с ней. Было это в 1344 году. Годом раньше крепость Чембало была захвачена местными греками, которых поддержали жители княжества Феодоро. Генуэзцы не хотели терять удобное место для торговли, поэтому снарядили экспедицию, чтобы вернуть крепость и бухту себе. 20 кораблей вышли из Генуи и направились к нашему побережью, командовал отрядом Карло Ломеллино — бывший пират, ставший адмиралом. Подойдя к Чембало, генуэзцы поняли, что их собственная цепь мешает проходу, но греки, засевшие в крепости, начали обстреливать корабли из катапульт, так что перерубить цепь было невозможно. Пришлось итальянцам отходить к мысу Айя, в окрестностях которого они нарубили деревьев и сделали огромные деревянные щиты, под прикрытием которых да еще корпусов кораблей цепь рубили топорами почти сутки.
Дальнейшие события заслуживают отдельной статьи, поэтому перейдем к современности. От башни осталась лишь небольшая часть, зато на этой площадке очень любят фотографироваться гости города, стараясь запечатлеть себя на фоне Спящей Красавицы. Если спуститься чуть ниже и влево, то под вами будут обрыв и вход в Григорьевский грот. Грот довольно большой, туда может войти ялик, но сейчас там не купаются — рядом в море выходит городская канализация.
В 60-е годы рядом с гротом, кстати, снимали фрагмент фильма «Человек-амфибия». Чуть выше на склоне горы стоял дом доктора Сальватора, под горой жил морской дьявол, а, покачиваясь на легкой волне в лодке, коварный Педро Зурита (в исполнении Михаила Козакова) и индеец Бальтазар строили коварные планы.
На Утесе можно увидеть остатки еще нескольких генуэз-ских построек. Во-первых, стены, прикрывающей подходы к городу Святого Николая. Его часто называют верхним, но правильнее будет сказать — внутренний, так как от греческого поселения, расположенного на берегу бухты, его отделял нижний (внешний), именуемый городом святого Георгия. Но о нем — чуть позже.
Что же осталось от места, где некогда проживал консул — глава колонии Чембало? Вершину одной из скал венчает фундамент консульского замка (это место сейчас облюбовали пограничники, используя старинные стены, так что на их территорию заглядывать не будем). Когда-то постройка была квадратной и имела несколько этажей, причем в нижнем, как и в донжоне, находилось водохранилище.
Последний генуэзский консул покинул это место в 1475 году, но замок еще раз фигурировал в исторических документах в ноябре 1854 года, когда англичане-очевидцы, описывая сильнейший шторм, разбивший их транспортные суда, писали, что волны захлестывали подножие этой постройки. Так что, оценив силу шторма, порадуемся, что подобные бури происходят у нас очень редко.
Чуть ниже и левее бывшего консульского замка просматриваются остатки стен казначейства и еще какой-то постройки, назначение которой пока неизвестно, сложенной из снарядов для катапульты. Скорее всего, возвели ее после того, как генуэзцы привезли в Чембало пушки и катапультами пользоваться перестали.
Практически над морем нависает еще одна стена полукруглой формы. Поднявшись к ней, можно увидеть руины храма Святого Николая, считавшегося покровителем внутреннего города. Уцелела алтарная часть почти на полную высоту, 2 боковые — примерно на треть, а та, в которой был вход, практически не сохранилась, но все же заметна. При раскопках внутри археологи обнаружили несколько захоронений, относящихся к генуэзскому периоду. Существует мнение, что храм использовался и после ухода генуэзцев, но, похоже, это красивая легенда. Впрочем, в Балаклаве все может быть.
Пройдя по тропинке от оконечной башни в сторону современного маяка, с левой стороны можно в некоторых местах разглядеть остатки старинной стены. Справа в начале XX века стояли скамейки для отдыхающих, любивших проводить время на Утесе. На ровной площадке, вид на бухту с которой сейчас перекрывает стена из инкерманского известняка, укрепленная бетоном и «украшенная» по верху остатками колючей проволоки, — наследие советской, а впоследствии украинской воинской части, в том же начале XX столетия был летний буфет, по всей видимости, деревянный на каменном основании (оно уцелело, все остальное — только на старых фотографиях). Порадуемся за тех, кто когда-то мог в нем выпить чашечку чая, любуясь бухтой и открытым морем, и направимся дальше. Причем пройдем не по тропе, ведущей вдоль стены с «колючкой» и генуэзских башен, а по берегу…
Продолжая прогулку вдоль Балаклавской бухты, мы спустимся с утеса к красивым домикам, напоминающим о тех временах, когда Балаклава была курортным городком. В начале XX века этот кусочек берега отдали под строительство дач и стали называть Новой Набережной, так как она была продолжением уже существующей, обжитой гораздо раньше. Теперь набережная носит имя Ивана Андреевича Назукина, известного своей политической активностью в послереволюционные годы.
Первое здание, которое встретится нам на пути, — точная копия особняка, принадлежавшего доктору Владимиру Львовичу Педькову, как его называли в путеводителях по городу начала XX столетия — вольно практикующему врачу «по женским» заболеваниям. Прием пациенток велся с 10 утра до часу дня, кабинет был прямо в доме. Часть особняка Педьков сдавал госпоже Стефановской, которая предлагала отдыхающим меблированные комнаты с полным пансионом либо просто домашние обеды. Надо сказать, что цены были вполне доступные по тем временам. Месячная стоимость полного ежедневного обеда колебалась от 12 до 15 рублей. Полпорции предлагали за 6-7,5. Стиль постройки называют поздним модерном.
В двадцатые годы дом Педькова, как и другие, располагавшиеся на Новой Набережной, принадлежали службам ЭПРОНа (экспедиции подводных работ особого назначения). Симпатичный домик пострадал в годы войны, но уцелел. В конце сороковых — начале пятидесятых в нем были коммуналки, поэтому многие помещения пережили перепланировку: например, изящный балкон был застроен и превращен в комнату. В 70-е годы эта часть набережной отошла к воинской части, так что об архитектурных излишествах мало кто задумывался. Затем пришли запустение и разрушение, дом ветшал и к началу двухтысячных уже не подлежал реставрации. В январе 2008 года дом Педькова был снесен, началось строительство его точной внешней копии. Для этого были задействованы архивные документы и фотографии, и сейчас мы видим его практически таким, каким он был 100 лет назад.
Следующий участок на склоне Крепостной горы принадлежал в начале прошлого века севастопольской актрисе госпоже Соколовой — даме, безусловно, дальновидной и предприимчивой. Понимая, что не всегда она сможет блистать в роли Джульетты и Офелии, актриса приобрела особняк в Балаклаве. И, покинув театр, стала сдавать комнаты отдыхающим. Величественный особняк с колоннами (вернее, его копия) называли главным флигелем. Чуть выше него и ближе к дому Педькова приютился небольшой флигель. Он вошел в историю благодаря тому, что там в 1907 году остановилась семья литераторов: поэтесса Леся Украинка и ее муж Климент Квитка. Молодожены провели в Балаклаве полтора месяца. Лесе был рекомендован местный климат, так как она страдала от костного туберкулеза. Тут самочувствие ее улучшилось, но вот осенние холода и ненастье вынуждали уезжать поближе к солнцу. В середине 70-х флигель, имевший 3 окна по фасаду и стилизованный под домики эпохи Петра I, был частично разобран, так что сейчас от него мало что осталось, соответственно, восстанавливать его не стали.
Основной же корпус сейчас привлекает внимание гостей Балаклавы, напоминая особняки итальянских аристократов. В 20-е годы дача Соколовой и соседние здания были переданы под дом отдыха Московского управления недвижимого имущества. Затем она принадлежала ЭПРОНу, пережила Великую Отечественную, была собственностью советской воинской части, СБУ, а с конца 90-х стояла заброшенной. Что примечательно: примерно в это же время художник Илья Глазунов просил здание под крымский филиал Художественного училища, но получил отказ. В 2008 году — снос и постройка копии, которая сейчас украшает набережную, превращая ее в маленькую Венецию.
Стена в стену с главным флигелем приютилось небольшое двухэтажное здание, кажущееся миниатюрнее из-за величественной соседки, выстроенной на массивной подпорной стене. По его поводу идут споры: в некоторых источниках его называют большим флигелем дачи Соколовой, в других — меблированными комнатами «Монплезир».
Далее стоит симпатичная постройка-новодел, выполненная в том же стиле, что и старинные дома. Еще 10 лет назад на его месте возвышалась стандартная бетонная коробка, напоминающая десятки других зданий, «украшающих» воинские части. А в первой половине XX века территория от дачи Соколовой до дачи Михели несколько раз переживала перепланировку. Были тут и дома Сербиных, выстроенные в стиле швейцарского шале, и вилла графинь Муравьевых, место которой сейчас занимает зеленый газон, словом, с каждым новым владельцем облик Новой Набережной менялся. Довольно сильное влияние на архитектуру оказали советские эпроновцы и военные, но и о них сейчас ничто не напоминает.
Завершает ансамбль Новой Набережной дача Михели. В начале XX века он некоторое время состоял в должности градоначальника Балаклавы. О нем самом мало что известно, даже имя под вопросом, потому что в документах он значился с инициалами В.А. Возможно, он был Василием, так как имя это довольно популярно у греков. Но, быть может, звали его и по-другому. Зато отец, Михели-старший, был очень хорошо известен. В молодости Апостол Петрович (да-да, именно Апостолом его звали) служил в Балаклавском греческом батальоне и даже участвовал в легендарном сражении, произошедшем 14 сентября 1854 года. В составе батальона он занял оборону у подножия генуэзской крепости, отражая атаки английского войска. Бой вошел в историю, так как англичане высоко оценили храбрость противника: чуть больше сотни греков довольно долго держали чужаков на расстоянии выстрела. После Крымской войны Апостол Петрович Михели проживал в Балаклаве и даже был удостоен звания почетного гражданина. По воспоминаниям старожилов, В.А. Михели был любителем пуделей — собачкам отвели особое помещение в башенке на здании с правой стороны. Восстановленный особняк стал украшением набережной.
Около ворот приютился еще один домик. Хоть визуально он и напоминает остальные постройки, но на самом деле сравнительно недавно функционировал как проходная воинской части. Просто его фасад выполнили в стиле, гармонично вписывающемся в остальную застройку.
Эта часть набережной Назукина, украшенная фонарями, стала любимым местом прогулок гостей города. У причалов покачиваются яхты, вдоль берега стоят белоснежные особняки, а выше, над стеной (нижняя ее часть была построена генуэзцами в XIV-XV веках, а верхняя достроена в советские времена) возвышаются живописные руины крепости Чембало. Приезжают сюда и молодожены, устраивая фотосессии. Действительно, можно подумать, что медовый месяц они проводят на Лазурном берегу во Франции.
Приезжайте почаще в нашу прелестницу-Балаклаву. Для этого не надо выправлять шенгенские визы. Уникальнейший крымский уголок тянет к себе вновь и вновь, вызывая в душе ностальгически чистые звуки…
Фото В. Докина.
