16oСреди читателей есть смельчаки?.. Нет, настоящие, а не «диванные». Те, которые рискнут в начале весны разбудить спящего медведя? Точнее — медведицу (что еще страшнее!). Я бы испугался, потому что я — не герой. Но дело в том, что живу-то я в городе-герое, поэтому, будучи робким, я был вынужден надевать маску героя! Впрочем, как и каждому севастопольцу ровно год назад, когда ни у одного из нас не оставалось ни малейшего шанса отсидеться, спрятаться, переждать… «Медвежонок» заявил всему миру, что он хочет вернуться к матери-Медведице, которая проснулась. Она спала долгие двадцать с лишним лет, лишь изредка вспоминая об оставленном в интернате с чужими детьми и тетями родном детеныше.И в этом интернате мальчик рос замкнутым и нелюдимым. Лишь потому, что помнил имя настоящей матери, ее запах, голос, песни, которые она ему пела, вкус каши, которую она варила… Медвежонок действительно чувствовал себя одиноким: маме он тогда не очень был нужен, а окружающие его мачехи не были нужны ему. Эти тетки чем только ему не грозили: «будешь землю жрать», «поставлю на колени», «обнесу колючей проволокой», «сровняю с землей», «перестанешь разговаривать на медвежьем»…
Мальчик знал, что он — Медведь, а не шакал, и никогда не сможет выть по-шакальи, бегать в чужой стае, есть мертвечину. Он знал, что где-то далеко живет его настоящая мама, которая однажды весной проснется и обязательно вернется за ним. Не может такого быть, чтобы любая мама однажды не вернулась за ребенком! Не может — и все. Просто маму опоили каким-то чудовищным зельем, заколдовали, обманули, приворожили… И все лишь для того, чтобы она забыла его. Чтобы стереть из ее памяти, что она — Медведица! И у них это почти получилось, но вдруг ребенок понял, что он — тоже Медведь, пусть пока еще маленький. И тогда он встал на задние лапы и грозно зарычал. Это единственное, чему успела научить его мама: зарычать, когда смертельная опасность слишком близко.
Он так и сделал в конце зимы: встал на задние лапы и громко зарычал. Достаточно громко, чтобы шакалы, окружившие его, испугавшись, остановились на мгновение. А от его рыка проснулась и мать-Медведица. Тряхнув головой, она прогнала прочь остатки сна и призывно зарычала в ответ. Потом еще громче, еще и еще! И сжимающееся шакалье кольцо вокруг Медвежонка в ужасе остолбенело — они-то уж помнили, на что способна мать-Медведица, пробудившаяся ото сна и спешащая на помощь своему детенышу. Остановились и полчища гиен, сбежавшихся со всех сторон света на легкую добычу. Застыли в воздухе и стервятники, предвкушающие украсть часть добычи с пиршества. Затаились хамелеоны, жившие по соседству, но еще не решившие, какую окраску выбрать в сложившейся ситуации. А аспиды… те и вовсе ретировались, зная крутой норов разбуженной Медведицы.
И теперь трудно определить наверняка, кто кого нашел и кто кого спас. Медвежонок, разбудивший Медведицу, или Медведица, вовремя подоспевшая на помощь своему Медвежонку. Если бы она промедлила хоть на мгновение или просто проспала, то ей некого было бы защищать и наверняка она снова бы заснула. Может быть, навсегда. Да и зачем жить на этой планете, если нет смысла жизни, цели, мечты, заветного желания?!
А Медвежонок знал наверняка, точнее, чувствовал каким-то шестым звериным чувством, что он не один в этом мире. Что у каждого медвежонка обязательно должна быть мама. Хотя бы мама… Мама непременно должна быть, какой бы она ни была. И он так долго ее ждал, терпел унижения, ложился спать голодным, подолгу стоял в углу (но не на коленях, а на корточках. Так его успела научить мама: «Никогда не становись на колени! Лучше притворись, тогда от тебя отстанут, а в нужный момент ты сможешь встать во весь рост!»). Мама есть. Должна быть. У всех. Просто некоторые стесняются своих мам, да и мамы порой так легко отрекаются от детей. Но это не в случае с нашей Медведицей. Она никогда ничего не забывала.
Никогда не становитесь на пути матери, которая услышала призыв о помощи своего детеныша: не важно, человеческий он, волчий или медвежий. Матери все одинаковые, и нет такой силы, которая могла бы противостоять силе матери, когда она спасает ребенка! И нет такой силы, которая способна сдержать желание сына вернуться в материнский дом. Тем более, что сыновей оказалось двое…
И тогда Большая Медведица громко заявила имеющим уши, что ради своих детей она готова перевернуть весь мир, всю Вселенную, все мирозданье! «Пусть мир рухнет, но мы будем снова вместе и теперь уже навсегда!» А сыновья с другого берега, грозно оскалившись и выпустив выросшие за эти годы острые когти, предупредили о том же, но только более жестко, по-мужски — терять им троим уже было нечего, когда они нашли друг друга спустя целую вечность!
Что есть Вечность, если мать и ее дети не вместе? Вечность становится пылью именно в тот момент, когда кто-то пытается разлучить мать с ее детьми. Ядерной пылью. И все теряет всякий смысл, если вскормившая грудью и пролившая за своих детей кровь, слишком большую кровь, мать лишается их в одночасье где-нибудь в дремучей пуще под торжествующий вой опьяненных открывающимися перспективами шакалов и гиен.
И вдруг похмелье спало, словно пелена с глаз. Мать увидела несправедливый, лживый, лицемерный и подлый мир, а шакалы увидели, что она ЭТО УВИДЕЛА! И все вернулось на круги своя: хата, семья, дети, мать… А шакалы?.. А что шакалы? Повоют-повоют и разбегутся, как они это делали много раз. Ну а те, кто не разбежится, останется. Надолго. Навсегда! Где-нибудь на погосте… И на них с безопасной высоты будут алчно поглядывать падальщики: грифы, стервятники, белоголовые орланы… И пусть, ведь самое главное в жизни — однажды сказать «Нет»! Но только так сказать, чтобы окружающие поняли: нет.
Наши мать и сыновья рыкнули так твердо и жестко, что шакалы решили: «Ну нет, так нет». И ушли в соседние страны, которые еще не нашли своих детей или не пробудились ото сна, где еще не научились рычать, вставать на задние лапы, оголять когти, скалить зубы и хрипло рычать «Нет». А там, где всего этого не научились делать, шакалы и падальщики будут искать и находить легкую добычу.
Ведь для того чтобы проснулась Большая Медведица, ее дети должны почувствовать себя ее детьми. И громко позвать. А до ее прихода (она непременно придет!) встать на задние лапы, оскалить клыки, обнажить когти и драться с шакалами, сколько бы их ни было. Чтобы, когда подоспеет мама, было чем похвастать. И чтобы ей не было за них стыдно…
В нашем случае все произошло именно так. Поэтому мы гордимся нашей мамой — Большой Медведицей.
