16o
Рубрику ведет Леонид СОМОВ….Николай Федорович посетил редакцию, чтобы дать поздравительное объявление: его армейскому другу исполнялось 80 лет. Видимо, человек никогда не сталкивался с процедурой подачи объявления в газете, потому как пришел вначале в приемную редакции, где мы дали ему понять, что необходимо было сразу зайти в отдел рекламы: там все сделают, как надо…
Уже на пороге приемной он обернулся и загадочно пообещал: «А знаете, у меня и к вам есть дело. Вы ведь ведете рубрику «Хотите верьте…»?» И, получив утвердительный ответ, Николай Федорович ушел.
…А его «дело», как выяснилось получасом позже, вполне тянуло на то, чтобы рассказать читателям «Славы» о весьма загадочной истории, приключившейся с нашим земляком.
…Дом, где нынче проживает Николай Федорович, давно обветшал (расположен он в Инкермане и достался по наследству от деда по отцовской линии). Уже, почитай, в четвертом поколении все домочадцы хранят старый-престарый портрет прапрадеда, по семейному преданию — боцманмата, героя Синопского сражения Павла Орлова. Портрет, видимо, был написан художником-дилетантом, скорее всего, матросом. Так, во всяком случае, считает нынешний его хозяин, которому кое-что о семейной реликвии рассказывал его отец, слесарь-дизелист 13-го завода.
— Весь цимус в том, — делится своими впечатлениями гость редакции, — что мой далекий героический предок на этом портрете улыбается. От этой улыбки всё и пошло…
Что же? Поистине, хотите — верьте, хотите — нет… Примерно 1,5 года назад нынешний потомок героя Синопа как-то вечером вдруг заметил, что лицо на холсте слегка «потускнело» в том плане, что огонек улыбки прапрадеда почти погас, осталась одна неприятная ухмылка. Прошло дня три. Николай Федорович спешно собрал все свое семейство (сын и дочь жили отдельно со своими половинками и внуками) на общий совет. И точно, вердикт был единодушным: их предок уже однозначно с какой-то тревогой, мрачно смотрел с холста в мир, как будто неведомая рука стерла улыбку с его лица.
Жена сына, Варвара, дипломированный визажист, сразу усмотрела в этом весьма недобрый знак и пообещала связаться со знакомым реставратором, чтобы тот «подновил» картину.
Через неделю договорились с мастером о встрече. Николай Федорович нанял такси и привез реставратора к себе домой. Надо отметить, что портрет прапрадеда в кондовой тяжелой раме тянул не менее чем на 10 килограммов. Мастер, не снимая его со стены, осмотрел с лупой полотно и пообещал со всем набором нужных красок и инвентаря приехать через пару дней. Кстати, сразу дал такой совет: «Вы все-таки картину снимите и перевесьте в другое место, т.к. портрет висит в спальне прямо над изголовьем вашей кровати и смотрит в зеркало напротив, а так вообще не следует делать никогда».
Мастер не стал объяснять, почему он так считает, но Николай Федорович как-то сразу же проникся уверенностью, что следует поступить именно так, как посоветовал знающий человек.
Он позвонил сыну, и тот пообещал на следующий день приехать, ибо ворочать картину весом 10 килограммов Николаю Федоровичу было не под силу.
Что-то подспудно ему подсказывало в тот вечер, что сегодня следует заночевать не в спальне, а в зале, на диване. Что он и сделал…
В два часа ночи Николай Федорович внезапно проснулся от жуткого грохота за стеной. Волнуясь, ничего поначалу не соображая, он включил свет, зашел в спальню и был поражен: картина с ликом предка с чуть надтреснутой рамой лежала на кровати, а на месте толстенного гвоздя, на котором она висела, почитай, уже лет пятнадцать, зияла рваная дыра, обрамленная кусочками обоев, усыпанных серой штукатуркой. Что интересно, гвоздь угодил прямиком на то место на портрете, где был прорисован подбородок старого боцмана.
Уже позже, на следующий день, когда приехал сын и когда починили раму и вытерли с холста пыль, обнаружилось самое интересное и загадочное: геройский боцманмат как ни в чем не бывало снова улыбался. И Николай Федорович, как он признался мне, мысленно поблагодарил своего предка за то, что он как бы предостерег его от большой беды: ведь сорвавшийся с отсыревшего, видимо, гвоздя портрет мог угодить прямо в висок Николаю Федоровичу. Поистине, предупрежден — значит вооружен.
Л. АРКАДЬЕВ.
