Прошлый век

Словосочетание «прошлый век» обычно употребляется в значении чего-то устаревшего, ретроградного, одряхлевшего и пахнущего нафталином… Ни с того ни с сего мне захотелось для самого себя составить список «семи чудес» Севастополя, созданных не в нашем прекрасном и ускоренном двадцать первом веке, а в прошлом, в позапрошлом и далее—в глубь истории… Предупреждаю: мое мнение сугубо субъективное, оно даже может не совпадать с мнением редакции (не говоря уже о мнении читателей). Итак, «семь чудес» Севастополя в предюбилейном выпуске рубрики «Профили» с точки зрения ее автора.

Рассматривать Севастополь по частям, «разбирать на органы» и размышлять, какой из них важнее, нужнее, значимее,—неблагодарное дело. Непременно найдется армия оппонентов, которые не оставят камня на камне в моем списке городских раритетов. Поэтому заранее готов к шквалу критики и обвинений в некомпетентности, дилетантизме и политической близорукости… Но если бы меня попросили: «Назови семь символов Севастополя, которые полностью характеризуют его харизму и историческую миссию», то я бы, ничтоже сумняшеся, расположил бы все наши святыни (материальные и духовные) в следующем порядке. (Сразу оговорюсь: я—не историк и не искусствовед, а обыкновенный среднестатистический житель самого прекрасного города на планете Земля).
Первый пункт (по старшинству)—, Херсонес, Херсон, Сарсона, Корсунь… Мы должны гордиться, что живем в «вечном городе», а не в «новостройке» без традиций, обычаев и тысячелетнего менталитета. История всегда накладывает неизгладимое «клеймо» на людей, рожденных и живущих в Богом избранных городах. А таких на планете не так уж и много. В памяти из ныне существующих городов-ровесников всплывают лишь Рим, Иерусалим и Херсо­нес-Севастополь! Конечно, вы сейчас назовете еще с десяток полисов-долгожителей, но мне хочется, чтобы таких городов было только три. Когда чувствуешь, что за тобой стоит не только великая страна, но и великая история, волей-неволей приходится ей хоть капельку соответствовать. Вот почему я однажды предложил, чтобы точную копию мраморной плиты с подлинным текстом клятвы херсо­несита установили на главной площади Севастополя и чтобы все первые лица города прилюдно произносили бы ее, вступая в должность. А в ответ—тишина, «взятая за основу»…
Напомню, что этому тексту—две с половиной тысячи лет, и, поверьте, ни у одного смертного не возникло бы желания нарушить клятву ни при каких обстоятельствах. Ведь в этой клятве есть такие нужные и правильные слова и мотивировки: «…не дам и не приму дара во вред города и сограждан;
—не замыслю никакого неправедного деяния против кого-либо из граждан и никакому злоумышленнику не дозволю, и не утаю вместе с ним. Но заявлю и на суде подам голос по законам;
—не вступлю в заговор ни против общины херсонеситов, ни против кого-либо из сограждан, кто не объявлен врагом народу…»
Итак, первая святыня Севастополя—Херсонес!
Пункт второй. А вот сейчас пришлось задуматься. Слишком много у нас противоречивых исторических артефактов, со временем ставших символами разных эпох… Да, пожалуй, кладбища! Не пугайтесь этого слова, ведь я вспомнил их как вещественные доказательства нашей непростой истории. Акрополь с разграбленными могилами… Старое городское кладбище на улице Пожарова, по которому прогуливаешься, как по Эрмитажу… Еврейское и караимское кладбище по соседству—тоже музей… Кладбище Коммунаров, Братское кладбище, немецкое, английское, итальянское…
Странная ассоциация назойливо пульсирует в голове: сколько людей из разных уголков мира и в разные времена, испытывая лишения, шли, ехали, плыли, летели к нам лишь для того, чтобы в Севастополе было всего одно, но большое кладбище—для севастопольцев! Не случилось. «Вечный город» по-прежнему населяют потомки херсонеситов, а не селюки и пришлые варяги. Для пассажиров маловероятных «поездов дружбы» у нас всегда найдется место, и со временем, лет через сто, наши потомки смогут оценить достижения погребальной скульптуры двадцать первого века. Ну, это так, чтобы остудить горячие головы на подступах к Крыму.
Памятник Затопленным кораблям… Пожалуй, самый известный символ Севастополя. Памятник-реквием, ведь для любого военного моряка затопить своими руками собственный дом—великая трагедия. Плохо представляю себе мрачные противоречивые мысли матроса, исполняющего приказ своего командира рубить топором деревянное днище боевого фрегата. Это как казаку убить любимого коня, не раз спасшего его от смерти… Или офицеру-подводнику присутствовать при утилизации ставшего родным «китенка»…
Одна моя знакомая француженка, впервые увидевшая «живьем» памятник, потеряла дар речи, а спустя несколько минут выдохнула: «Боже, он так похож на нашу Эйфелеву башню! Но только в море! Это невероятно!» «Ну да,—подумал я,—отдаленное сходство есть, но… Вы свою башню строили для ярмарки, а мы памятник—для памяти. Почувствуй разницу!»
Здание художественного музея им. М.П. Крошицкого… С горечью думаю, проходя всякий раз мимо и задирая голову: «Если бы не войны и революции, то мой Севастополь, по крайней мере его центр, был бы весь такой ажурный и умопомрачительно-красивый, как этот шедевр!» Но, к сожалению, все складывается по другому сценарию: сперва бомбы с неба от врагов, теперь—«воронки» котлованов и бесноватые «коробки» в центре от вроде бы мирных застройщиков… Что вы творите? Сравните этот дом купца Гавалова XIX века и свои безликие, бездарные (с точки зрения архитектуры) много­этажные «спальные коробки». Поверьте: однажды эти высотные «гетто» будут взрывать и бульдозерами ровнять с землей, чтобы по старым чертежам из питерского Адмиралтейства возводить дома, которые в точности восстановят облик Севастополя прошлого и позапрошлого веков. Красота не терпит соседства с уродством!
Площадь Нахимова—отдельная тема для размышления. Раньше она была местом для принятия парадов и демонстраций командованием флота и руководством города, для массовых гуляний, концертов и прочих увеселений. Но после 23 февраля 2014 года она навсегда стала «лобным местом», на котором отныне будет (в случае необходимости) собираться народное вече. Теперь для Севастополя эта площадь стала местом единения, открытого голосования и волеизъявления. Потомки херсонеситов просто вернули многовековую традицию народной демократии, когда решением большинства можно одобрять или критиковать принятые городскими властями законы. Думаю, что эту сакраментальную миссию главная площадь города сохранит навсегда. А в феврале 2014-го мы еще и узнали криптологический смысл словосочетания «площадь НАХ-ИМ-МОВА?!»
И вот именно теперь хочется громко и торжественно назвать еще одну, не побоюсь этого пафосного слова, городскую святыню—старейшую в Крыму газету «Слава Севастополя»! Вдумайтесь, господа: этой милой «бабульке» на днях исполняется сто лет! Назовите мне еще одно печатное издание, празднующее вековой юбилей. Вот уж точно—ровесница Октябрьской революции. Менялись страна, эпоха, поколения, государственный строй, а она, словно птица Феникс, находила в себе силы всякий раз вставать и идти вперед. В ногу со всеми, но на шаг впереди… Настоящая русская женщина по имени Слава. С наступающим новым веком тебя, «бабушка»!
Переживал, страдал, менял, марал, переписывал завершающий седьмой пункт списка главных святынь «вечного города»…Простите меня, люди добрые, что я не смог в него включить храмы и церкви Севастополя и окрест, Панораму, Графскую пристань, Малахов курган, Приморский бульвар, 35-ю батарею… Все то, чем Севастополь гордится по праву. Но сделал я это лишь для того, чтобы в седьмом пункте списка чудес города оказались… Люди! Да, те самые жители, которые строили сначала Херсонес, потом—Корсунь, Ахтиар и наконец Севастополь! А потом его мужественно обороняли и восстанавливали. И снова обороняли, и снова восстанавливали… Те самые замечательные люди, которые живут сегодня и любят свой «вечный город», мечтая сделать его самым лучшим местом на Земле. Чтобы все остальные поняли истинное значение слов «время жить в Севастополе»!
P.S. Мне действительно было бы интересно узнать, что читатели считают «семью чудесами» Севастополя.

К сему Андрей Маслов.