16o
Рубрику ведет Леонид Сомов.
Я родился в Барнауле. История, которая со мной приключилась, до сих пор вызывает у меня, как говорится, «утиный озноб», но что было, то было. Летом 1998 года я, 12-летний школьник, проводил летние каникулы на детсадовской даче, которая находилась в живописнейшем месте на берегу роскошной реки Оби (моя мама работала заведующей детским садом). Там же неподалеку располагались еще пара таких же дач и три пионерлагеря, один из которых назывался, как и река, «Обь». Где-то ближе к концу августа в этом лагере большим пионерским костром отмечалось закрытие летнего сезона. Мне очень захотелось побывать на этом мероприятии. Однако идти на берег реки, где был организован костер, по лесной окружной дороге оказалось очень далеко. Зато напрямки, через территорию пионерлагеря, выходило совсем ничего.
И вот в назначенный день я с нетерпением дождался темноты и под ее покровом (чтобы пионервожатые и воспитатели не признали во мне чужака) тронулся в путь. Ночь выдалась безлунной, ни зги не видно, да только для меня это не было помехой, так как я знал все тропинки в округе. Я благополучно добрался до лагеря, перемахнул через забор. Однако не успел сделать и десятка шагов, как увидел окружившие меня со всех сторон зеленые огоньки звериных глаз. В метрах четырех от меня со всех сторон сначала раздалось злобное рычание, а потом—собачий лай.
От ужаса я застыл на месте. Только сейчас я вспомнил, что сторож этого пионерского лагеря держит пять лохматых собак породы «двортерьер». Каждая из них гораздо крупнее самой крупной немецкой овчарки. Как же я не сообразил, что сторож их выпускает на ночь! Намерения псин я ощутил, что называется, всей кожей. Еще секунда—и они непременно набросились бы на меня! От страха я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
И вдруг я почувствовал, как внутри меня откуда-то снизу живота поднимается, набирая силу и уплотняясь, некий упругий комок. Все выше и выше, все быстрее и быстрее, все плотнее и плотнее. И, наконец, достигнув гортани, он вырвался у меня изо рта мощным медвежьим рыком. Собаки с жалобным визгом бросились врассыпную.
…Я веселился у костра до самого окончания праздника, уже ничуть не опасаясь, что меня «расшифруют». Назад на детсадовскую дачу я решил вернуться тем же путем, совершенно не опасаясь собак. К тому же я знал, что к тому моменту, когда закончится костер, сторож уберет с территории своих помощников, чтобы они не напали на пионеров. Впрочем, я был уверен: даже если бы эти «двортерьеры» не ушли с территории, никто из них не посмел бы даже тявкнуть в мою сторону.
С тех пор я собак совершенно не боюсь. Единственное, что меня до сих пор поражает: как же я смог издать такой звериный рык своим детским голоском? Даже сейчас, по прошествии более сорока лет после этого случая, мои голосовые связки не способны воспроизвести ничего подобного.
А. МЕНЬШЕНИН.
