12o
Четыре года назад в ночь на 22 ноября в 00.19 украинские радикалы взорвали электроопоры высоковольтной линии в Херсонской области, по которой электричество поступало в Крым. На обесточенном полуострове начался блэкаут (от англ. слова вlackout—«погружение в темноту»), который продлился до мая 2016 года. Тогда ни международные правозащитники, ни эксперты ООН, которые регулярно комментируют ситуацию вокруг Крыма, не удосужились хоть как-то отреагировать на блэкаут—вопиющее нарушение прав крымчан, попытку геноцида жителей полуострова.
Острые чувства переживаешь снова, оглядываясь назад. Но не страх и отчаяние, как на то, должно быть, рассчитывали преступники, а чувство признательности землякам, простым севастопольцам, достойно прошедшим через все испытания и в очередной раз продемонстрировавшим всему миру самообладание, гражданскую позицию, выдержку. Как мы были тогда близки друг другу, проявляя в непростой, критической ситуации человечность, доброту, заботу. Беда сплотила людей. Крым и Севастополь выстояли в том испытании благодаря оперативным действиям властей и специальных служб, пониманию и выдержке местных жителей. Газета «Слава Севастополя», работая в оперативном, ручном режиме, продолжала выходить и регулярно доставлялась в семьи, дома, разрывая другого рода темноту, возникшую в результате отсутствия электричества,—информационную блокаду.
Сегодня Севастополь живет другими событиями. Россия вкладывает огромные средства в инфраструктуру города, и уже в ближайшем будущем мы увидим его новый, современный облик. Какими мелкими и малодушными кажутся порой высказывания иных лиц по поводу неудобств из-за разрытых ввиду строительства улиц и дорог. Ведь и не такое переживали! Все «неудобства» сегодня—это достойное будущее завтра. Как говорится, понимать надо.
Вспомним же, через что мы прошли в начале пути после воссоединения с Россией, и осознаем, какой огромный на самом деле уже пройден путь. (В материале использованы фрагменты из воспоминаний севастопольских литераторов, которые были опубликованы в книге «Поэтическая гавань»).
Татьяна Воронина: «НА ПУТИ К СВЕТУ. ХРОНИКА БЛЭКАУТА»
Из разговоров в маршрутке:
—Есть по-русски возможность объясниться: обесточивание, а не блэкаут! Можно еще полное обесточивание.
—А если судить о цели отключения электроэнергии, то это террор. Запугать Крым—вот и вся задача…
—Помните, как в 90-е мерз Севастополь? Нам объясняли это перерасходом газа в зимний период на материковой части Украины, низким давлением в тупиковой ветке Севастополя. Нам не привыкать!
—Полуостров сейчас обеспечивается электроэнергией, произведенный источниками крымской генерации, а также дизельными генераторами, завезенными из России после аннексии полуострова в 2014 году. Однако этих мощностей не хватает! (Когда человек это сказал, люди притихли с уважением: есть же умные люди).
…Самый тяжелый для крымчан этап блэкаута продолжался полторы недели: многие населенные пункты сутками сидели без света, предприятия простаивали, школы и детсады распускали детей на вынужденные каникулы. Лишь потом, после введения в строй первой энерговетки по дну Керченского пролива с материковой части России, стало немного легче.
А как жилось каждому из нас в это время? Оказывается, без света жить очень трудно, и нам, детям прогресса, досталось «по самое не хочу». Мы испытали на себе все прелести средневековых времён: от приготовления пищи на костре до лучины в качестве освещения. У кого-то лучше обстояло дело—с аккумуляторным фонарём, у кого-то хуже—со свечой. Именно в этот период было равенство всех социальных слоев. Это потом те, кто побогаче, раздобудут генераторы и станут жить более комфортно. Но поначалу народ одинаково и мёрз, и голодал. Особенно страшились проезжей части дорог и темных подъездов. И там, и там были жертвы. И немалые. В первом случае—от движения по проезжей части, во втором—от падения на лестнице в темноте. В остальном—приспособились. На дорогах Севастополя, при том, что не работали светофоры, не было пробок и заторов. На самых оживлённых перекрёстках города появились регулировщики. Происходило своего рода саморегулирование движения.
Мы научились заряжать мобильные телефоны в редкие часы включения электричества по графику, сохранять в пакетах за окнами продукты, греться в постели при помощи кошек и собак… Но света Крыму не хватало. В регионах применялись графики веерных отключений, промышленные предприятия полуострова с целью экономии энергии вынуждены были работать по ночам. Вдобавок из-за довольно сильных для Крыма морозов увеличилась нагрузка на электросети. Следствие этого—регулярные аварии на линиях электропередачи и трансформаторных подстанциях. Графики отключений соблюдаются далеко не везде, перебои с подачей воды и газа… «Весело»—одним словом! И что удивительно, ленты обсуждений к новостям этих дней, а также ветки форумов в Интернете пестрели словами «благодарности» к террористам, взорвавшим опоры ЛЭП!
Прогулка по городу напоминала нахождение на военном аэродроме: отовсюду раздавался мерный гул работающих дизельных и бензиновых генераторов. Банки, магазины, кафе, успевшие приобрести генераторы, старались любыми способами обеспечить свою жизнедеятельность. Устанавливали энергоблоки прямо на тротуарах.
Пока позволяла погода, двери всех магазинов оставались распахнутыми до наступления темноты. Магазины электротехники и супермаркеты работали на продажу всего, что может вырабатывать электричество. Продавцы не успевали выписывать счета на оставшиеся товары, успокаивая всех словами, что на подходе ещё одна машина с генераторами. Сметалось всё: автомобильные аккумуляторы, инверторы, керосиновые лампы, зарядные устройства, фонарики, батарейки и, конечно же, свечи. Наблюдался всплеск продаж газовых баллонов и переносных газовых плит.
Что касается свечек, то здесь у спекулянтов было раздолье. Цены росли как на дрожжах: утром—20 рублей, вечером—50! Купила. Дома пытаюсь зажечь, но, мама дорогая… Пламя отрывается от свечи и начинает автономно носиться по комнате. Из чего слепили этот «артефакт» ХХ века?
Из небольших плюсов стоит отметить то, что теперь можно было спокойно посидеть и поговорить с близкими людьми, не отвлекаясь на работающий телевизор. Без электричества активизируется общение, к тому же душевное—при свечах. При этом никто не пялится в гаджеты и не ищет виртуальных друзей в Интернете. А если удавалось послушать транзисторный приёмник с одной пары наушников вместе с мужем—ещё лучше! Проверено: сближает и духовно, и физически! Что касается привычной работы, я, например, умудрилась в блэкаут издать два номера «Литературки+». (Т.А. Воронина—председатель Севастопольского регионального отделения Союза писателей России, главный редактор республиканского издания «Литературная газета+Курьер культуры: Крым-Севастополь».—Ред.) А типография умудрилась отпечатать тиражи!
Можно назвать подвигом то, что делали медики в роддомах и больницах. И то, что мы на Новый год все-таки были со светом! Ура энергетикам! Спасибо президенту России, который не бросил крымчан на произвол судьбы. А то на сколько бы хватило ещё здоровья моей сестре подниматься в потемках на 12-й этаж без лифта?!
…Так и было. Свет вернулся. К хорошему привыкаешь быстро! Появился свет—появилась вода, пошли троллейбусы, не сразу, но вернулось уличное освещение, заработали магазины, кинотеатры, театры, музеи. Стало возможным читать книги с электронных носителей, а не так, как недавно,—при свечах или под фонарём. (А вот здесь и проявилось преимущество бумажных книг!). Жизнь наладилась, но я, как и мои товарищи, литераторы, решила написать об этом событии, блэкауте, чтобы те, кто думает, что жизнь без электричества—цветочки, больше так не думали.
Татьяна Корниенко: «ВПЕЧАТЛЕНИЯ, О КОТОРЫХ НЕ МОГУ НЕ НАПИСАТЬ»
…Вчера ко мне неожиданно нагрянули мои любимые студийцы-подростки с тортиком, чтобы поздравить с днем рождения. Мы воодушевленно проболтали полтора часа, поэтому с работы я вышла не в пять, а почти в семь вечера. Темнота—полная.
Нырнула во двор, чтобы сократить расстояние до остановки, и пожалела: ничего не видно ВООБЩЕ. Обычно в любом городе небо подсвечено фонарями, окнами домов. Тут—ни зги. Сразу подумалось о затемнении 70-летней давности и как дорогу по краю белым красили, чтобы с тротуаром не путать. Подсветила мобилкой, выскочила через пару минут на центральную улицу. Там хотя бы магазины живы. И у каждого стоит тарахтящий генератор. По штуке на 5 метров. Дошла по рычащему полутемному спуску до остановки. На ней магазинов нет, а значит, и света нет. Издали не видно, вблизи—молчаливые черные очереди на маршрутные такси и автобусы. Транспорта мало, поэтому очередь, как монолит, колышется и растет. Влила себя в этот организм. Нахохлилась, руки засунула поглубже в карманы. Подсчитываю, сколько часов придется идти до дому, если двинуть пешком. Вторым планом: все-таки день рождения, в черном обесточенном доме старички-родители ждут дочь, стол накрыли…
Через полчаса втиснулась-таки в автобус. Утрамбовывались до состояния недышания. Молча. Пыхтение, сопение—не более. Так же собранно передавали послушных, что-то понявших детишек на руки сидящим. Туда же отправился мой объемный пакет с подарком, наколдованным умелыми ручками подруги.
Поехали… В городе—темнота. В автобусе—темнота, тишина. Никто не возмущается, как обычно, хотя, например, мой нос находится под мышкой высокого толстого мужика. А сам мужик, насколько я понимаю, совсем раздавил девушку с пареньком, которые вдвоем по толщине в точности совпадают с его габаритами. По дороге никто не выходит: все едут ДОМОЙ! (В Севастополе ведь так: деловой и культурный центр—вокруг Центральной городской горки, а от нее по гребням возвышенностей расходятся «спальные» районы). И вдруг в этой темнющей тишине какая-то бабка негромко и очень спокойно произносит: «Что, блокаду нам устроили? А накося выкуси!»
Люди! В тот момент мы любили друга!
1 декабря 2015 г.
Владимир Андреев: «ЧЕРНОЕ И ТЕМНОЕ»
…В конце ноября 2015 года активизировались тёмные силы. Опоры линий электропередачи на границе в Крымом были варварски подорваны, и полуостров оказался в темноте… Власти Севастополя и Крыма объявили чрезвычайную ситуацию. ЧС. Блэкаут.
В режиме ЧС я, как и многие севастопольцы, жил последнюю четверть века и даже более того. Тогда я отчётливо осознал это, размышляя на тему блэкаута.
А что было до того? Сбывались мечты. Я приехал в Севастополь из Курской области, окончил военно-морское училище, стал офицером. Морским офицером. Но в 1991 году распалась страна, та самая, которую мы были призваны беречь. И наш Черноморский флот стал предметом раздела. Скандального и драматического раздела.
Кому-то казалось, что всё очень просто: развести корабли в Новороссийск и Одессу, самолётам—разлететься и сесть на аэродромах, как птицам на ветвях…
Всё не так. Единый организм пришлось резать по живому, по семьям, по судьбам. Жена-крымчанка и офицер-россиянин… Жена-украинка и офицер-крымчанин… Перспективы у офицеров оказались совершенно туманными. Неопределённость карьерного роста, задержки выплаты денежного содержания на фоне гиперинфляции. И тут не придумали ничего лучше, как заставить принять новую присягу! Кому? Государству Украина. А против кого? Блока НАТО, как раньше? Не угадали…
Каждый офицер оказался перед выбором. Я сделал свой выбор и уволился из рядов Военно-Морского Флота. Так началась моя чрезвычайная ситуация. ЧС. Блэкаут…
Конец 2013 года—начало 2014-го. Севастопольцы и крымчане очень быстро поняли, что дело совсем не шуточное, себя и свой дом надо защищать. В кратчайшие сроки была организована самооборона, и, конечно же, бывшие офицеры сыграли там важную роль. Мы все продемонстрировали небывалое единство: народ, армия, милиция, и усилия такого масштаба привели практически к чуду: воссоединению Крыма и Севастополя с Россией. Мы победили!
Я тоже внёс свой посильный вклад в дело самообороны, это было естественно для меня. Но нас не оставляли в покое. При попустительстве украинских властей перекрыли сначала воду в Северо-Крымском канале. Потом блокировали грузоперевозки, товары из Украины перестали поступать к нам. И последнее, самое существенное, самое болезненное—это энергоблокада. ЧС. Блэкаут…
Для меня, офицера, приученного «стойко переносить тяготы и лишения военной службы», как сказано в уставах, событие представилось очередным испытанием, но…
Умерла, замёрзнув, мать моего друга Андрея, участница второй обороны Севастополя Борисова Вера Васильевна, проживавшая на улице Нефёдова, 12. Да, на той самой улице, куда упали первые мины в начале войны. Тогда она называлась Подгорной.
Её дом, построенный сразу после войны, с удобствами во дворе, за семь десятков лет изрядно обветшал. И только газовый котёл, оснащённый современной автоматикой, являлся обновкой.
В конце января, опомнившись, зима решила заявить о своих правах сильными морозами. Отключение света сказалось на котле, блокировав подачу газа. Спустя день Вера Васильевна умерла от переохлаждения…
Можно ли простить бандитской власти Украины даже одну её смерть? А может, мы не всё знаем? В трёхмиллионном Крыму могли оказаться и другие люди, не сумевшие пережить блэкаут.
ЧС… Но севастопольцы всегда верили, что переживут и эту оборону.
На снимках: ночной Севастополь; вместо уличных фонарей город освещала Луна; идет прокладка кабеля от дизель-генератора к жилым домам.
Фото Д. Метелкина из архива редакции.
