14o
«То, что в одном веке считается мистикой, то в другом становится научной истиной». (Парацельс)
Моя няня, когда отпала необходимость в ее услугах (она прожила в нашей семье более 15 лет), устроилась на работу в другое семейство на окраине Севастополя, где-то на задворках улицы Рабочей. Видел я ее редко, пожалуй, раз в три года, т.к. родители обменяли квартиру на жилье в Балаклаве.
Меня старенькая тетушка Клава очень любила и ежегодно одаривала в день рождения… новенькими рублевыми (до перестройки), а после гривенными купюрами. Причем подбирала (как только умудрялась-то!) буквально потрескивающие от соприкосновения свеженькие (только от станка, что ли?) ассигнации.
Сумма презента зависела от того, сколько мне исполнилось лет…
Пришло время, и моей нянюшки, увы, не стало. Мне позвонили на работу ее, как она говорила, «хозяйва», тетю Клаву похоронили, причем вдруг объявился в Любимовке ее дальний родственник, который на поминках долго и дотошно расспрашивал меня о какой-то «фамильной бриллиантовой брошке». Мне помнится, няня всегда ходила в аккуратной, но очень скромной одежке, потребности ее были минимальными, а на черный день, как оказалось при похоронах, она накопила всего ничего — по сегодняшним меркам где-то гривен семьсот…
Прошел год. На работе еще с весны мне стали исподволь намекать о том, что мой «полтинник» совпадает с юбилеем (правда, скромным — пятилетие) образования фирмы, что, мол, надо это дело хорошо отметить. Ну что тут скажешь — без проблем…
Отгремел мой юбилей. С тремя букетами в руках, с подарками мы с супругой во втором часу ночи, наконец, добрались до дома. Через полчаса расстелили постель, я привычно «взбодрил» подушку и… вдруг обнаружил на простыни, под левым углом подушки, небольшой желтоватый по краям конверт без марки. Он был аккуратно запечатан.
— Леночка, что это? — удивленно спросил я. — Вроде бы все подарки мне уже выданы…
Жена с недоумением глянула на меня, держащего на ладони конверт, и в свою очередь с некоторой иронией в голосе спросила:
— Ты часом не перепутал место своей заначки?
Я вскрыл конверт. В нем лежала пачка денег — пятьдесят штук. Купюры достоинством в одну гривну, казалось, только вчера были обрезаны под прессом монетного двора…
Нашему «остолбенению» могли бы только позавидовать артисты в финальной сцене гоголевского «Ревизора». И мне сразу же пришло в голову лишь одно: «Няня!»
Но как? С того света? Мурашки побежали по всей спине, лоб покрылся испариной…
Естественно, близким мы с женой ничего тогда не рассказали. Засмеют. А мой 51-й год уже недалек. Через месяц. Живу в смутном ожидании повторения чуда. Как говорится, лиха беда начало…
