12o
Наши старые малометражные, десятки лет капитально не ремонтируемые квартиры — единственное достояние, не отобранное сильными мира сего у «маленьких» людей после развала Союза. Но клерки жаждут отобрать последнее.
Более тридцати лет назад моя сестра получила двухкомнатную квартиру для себя и дочери. Вторая комната предназначалась для меня как опекуна: сестра — инвалид первой группы, нуждалась в досмотре.
Дочь сестры окончила севастопольскую музыкальную школу и поступила в Московское музыкальное училище. Из Москвы она привезла не только диплом, но грудную дочь и мужа, который, несмотря на то, что имел глухонемых отца и мать, тоже получил музыкальное образование. Парень начал служить на Черноморском флоте России. В семье после старшей девочки родился мальчик, а потом и третий ребенок — девочка.
Дети учились в школе; в двухкомнатной квартире становилось тесно: состояние больной бабушки все ухудшалось — жить с ней стало невозможно. Пятнадцать лет семья прожила с тяжелобольной, но квартиры все не давали. Чтобы как-то дать возможность детям жить, окончить школу, я отправила сестру в интернат.
Время шло… Подросший сын добился российского гражданства и пошел, как и отец, служить на Черноморский флот на срочную службу. Старшая дочь еще учится на четвертом курсе института, но уже преподает в школе английский, вышла замуж за деревенского паренька, который тоже поселился в многострадальной двухкомнатной квартире. У них растет чудная двухлетняя дочь. Женившись, зять сразу устроился на работу на севастопольское предприятие "Эра".
Глухонемая мать главы семейства второй раз вышла замуж за человека, проживающего в шахтерском поселке Донецкой области, прописавшись в его доме. Шахты стали закрываться, работа исчезла, муж запил, и, помучавшись с ним, женщина развелась и уехала к сыну, прописавшись в двухкомнатной квартире. После развода ее муж вскоре умер, завещав дом недавней жене. Умирающий шахтерский поселок люди покидали, и наследница смогла продать дом за цену, после уплаты налогов позволившую купить ей на всю оставшуюся сумму несуразный диван, занявший полкомнаты и который она не может без посторонней помощи сложить: у нее больные руки и множественные заболевания, из-за чего ей дали инвалидность. В общем, обслуживать себя самостоятельно она не может.
Наконец, уже после обращения к командующему ЧФ РФ отцу выделили трехкомнатную квартиру, ключи от которой не дают — клерки в погонах претендуют на наследственную старую двухкомнатную квартиру, требуя ее сдать в обмен на трехкомнатную служебную. А ведь эта квартира досталась семье большой ценой. На второй день после того как я отвезла сестру в интернат, она выбросилась из окна, раздробила кости таза и через три месяца умерла.
Так как же восемь человек разместить в трехкомнатной квартире? Был суд! Адвокат за свои услуги взял 1200 гривен, не выписывая квитанции (коммерческая тайна), а проиграв дело, потребовал еще 400 гривен за составление апелляции.
Суд постановил мужа старшей дочери, отца двухлетнего ребенка, в новую квартиру не вписывать, глухонемую мать-инвалида, нуждающуюся в уходе, — "не пущать". Но из старой квартиры их тоже надо "аннулировать" — двухкомнатную необходимо сдать Черноморскому флоту России.
А как разместить тех, кого по решению суда заселяют в трехкомнатную? Отец с женой — одна комната; сын-служащий — вторая комната; старшая замужняя дочь, оторванная от мужа, с двухлетней дочерью должна проживать с сестрой-студенткой в третьей комнате, где племянница уже не даст ей позаниматься.
Старшей дочери в бабушкиной квартире выделили малюсенькую, но отдельную комнатку, где она живет с дочерью и мужем. А в трехкомнатной что ей достанется? Идти на квартиру — платить пятьсот гривен. С чего? Они все трое — украинские подданные, получают украинские зарплаты.
Одно нам, простым людям, досталось — плохонькие квартиры, которые сейчас вздорожали. Но нам они нужны не для продажи, а чтобы жить, растить детей. И нашлись же позарившиеся на это единственное благополучие. Оставьте молодой семье — украинским подданным, внукам погибшей бабушки квартиру. Пусть с ними живет и глухонемая бабушка с больными руками. Хватит судиться, тянуть последние соки из небогатой семьи. Господа офицеры, поимейте, уж если не честь, то хотя бы крохи сострадания и совести!
Л. РЯЗАНЦЕВА.
P.S. Спорная квартира находится в доме N 124 по пр. Ген.Острякова. Жалоба принята к рассмотрению Севастопольской ГГА.
