18o
…Анжелику Фесенко, начальника отдела информации и использования документов гос-архива Севастополя, как и героя нашего повествования, тоже выгодно украшает одно редкое в наше время качество — скромность. Обученная прекрасно "рыться в архивах", скупая по жизни на громкие, скоропалительные выводы, она умеет дотошно не только находить искомое, но и обращать внимание и на то, что порой полупрозрачно читается между строк, и на то, что обозначено легким карандашным штрихом на полях того или иного документа 100-150-летней давности. И часто главное в ее локальном поиске чудесным образом превращается во второстепенное: до того велика значимость неожиданной находки… Лев Толстой сие называл, кстати, "нечаянной радостью"…
Этот тезис четко иллюстрируется итогами годовой давности командировки Анжелики Фесенко в Российский государственный архив ВМФ в г. Санкт-Петербурге. Стояла задача в фонде N 8 — фонде военно-морских деятелей семьи адмиралов Грейгов — отыскать некоторые новые подробности деятельности главного командира ЧФ и портов Черного моря, военного губернатора Севастополя и Николаева с 1816-го по 1833 год адмирала Алексея Самуиловича Грейга.
В поле зрения исследователя попала обширная "Переписка по служебным и личным вопросам" адмирала А.С. Грейга. Документы, особенно письма, изложены в основном на английском языке, но существует выборочный перевод, выполненный последним морским министром России, архивистом III категории Иваном Григоровичем. Он позволяет ознакомиться с целым пластом в высшей степени интересной, новой информации. В частности, Анжелика Фесенко в одном из писем адмирала обнаружила косвенное подтверждение того факта, что наш знаменитый русский флотоводец, мореплаватель, исследователь Антарктиды, главный командир ЧФ и портов Черного моря, военный губернатор Севастополя и Николаева с 1834-го по 1851 год адмирал Михаил Петрович Лазарев, оказывается, был удостоен — первым в нашем городе! — звания почетного гражданина Севастополя.
…В вышеозначенном письме адмирал Алексей Грейг вполне четко упоминает о том, что 9 октября 1833 года он был удостоен звания почетного гражданина г. Николаева. Из переписки с его друзьями, в частности, с известным деятелем русского флота, в будущем — адмиралом М.П. Манганари и генерал-лейтенантом З.А. Аркасом, следует, что и родные, и друзья Грейга выражали искреннее сожаление о том, что Севастопольская городская дума так и не присвоила этого звания Алексею Самуиловичу. На что адмирал Грейг отвечал, что для севастопольцев он так и остался иноверцем, а вот адмирал М.П. Лазарев — более достойный претендент на это звание, так как много сделал для блага Отечества.
Из этих же документов следует очень важная мысль о том, что М.П. Лазарев все-таки был удостоен звания почетного гражданина Севастополя, причем оно было самым первым. Лазарев, вероятнее всего, получил это звание, будучи очень больным, и вскоре скончался, находясь на лечении в Вене в 1851 году. Этот факт в переписке выглядит совершенно не вызывающим каких-либо неоднозначных трактовок, наоборот — возникает ощущение реальности и законности присвоения М.П. Лазареву звания почетного гражданина г. Севастополя.
Разумеется, сегодня имеются некоторые вопросы. В частности, почему городская дума так долго принимала решение о почетном гражданстве такого заслуженного государственного деятеля, как М.П. Лазарев, которому в 1867 году в нашем городе был поставлен величественный памятник?
А все дело в самом Лазареве. Это был необычайной скромности человек, который по жизни больше оставался в тени, свершая тем не менее исторической важности деяния. Это и к нему в полной мере вполне соотносима малоизвестная сентенция великого Микеланджело, который за час до смерти сказал: "Как жаль, что я должен умирать, когда только начал читать по складам в своей профессии…"
Известно, как негативно воспринимал М.П. Лазарев награды и звания. Он, в частности, активно препятствовал представлению его на звание Георгиевского кавалера. И, конечно же, контролируя городскую управу и городскую думу, адмирал М.П. Лазарев, скорее всего, отрицательно относился и к своему гипотетическому почетному гражданству. Что не помешало городской думе, исходя из фактов, все-таки принять соответствующее решение, когда он тяжело заболел.
Как же это окончательно доказать? Существует целый ряд препятствий. В период Крымской кампании все протоколы городской думы Севастополя были утрачены. А так как почетное гражданство в царское время не регулировалось законодательно, то и в госархивах трудно что-либо отыскать, так сказать, на "официальных сайтах". Остается надежда на то, что в будущем в Санкт-Петербурге можно будет все-таки выйти на ряд косвенных доказательств, в частности, на упоминание о том, что лично российским монархом была отослана в Севастополь представительская папка с именем и гербом М.П. Лазарева — так оформлялось в то время почетное гражданство.
Выходит, севастопольских архивистов такая ситуация подвигает теперь на новые, более настойчивые поиски, которые (хочется в это сильно верить) приведут к однозначным выводам о том, что ряды почетных граждан нашего города могут пополниться совершенно новым персонажем, человеком, вклад которого в историю Севастополя по праву должен считаться первостатейным.
