16o
Форум антитеррористических подразделений России и Украины прошел в Севастополе соответственно «формату»: скрытно и без лишней рекламной шумихи. Ветераны спецподразделений бывшего Союза встретились на Аллее воинов-интернационалистов, почтили память погибших в локальных войнах однополчан, а потом — сверхнасыщенная программа: возложение венков к мемориалам погибших в разных войнах наших соотечественников, экскурсии по городу (многие из приехавших на форум оказались в Севастополе впервые), подарки детям-сиротам в детдоме, посещение 35-й батареи и дружеский матч по футболу между сборными спецназа Украины и России. Счет — 3:3. Победила дружба. Символично. Ну а по вечерам за ужином — скупые воспоминания о службе в «горячих точках», дань погибшим при исполнении и… песни! Много песен под гитару исполняют люди, которые по роду службы вроде бы и не должны сочинять стихи и песни. Очень лиричные, между прочим. «Разговорить» мне удалось лишь одного полковника спецназа в отставке — Игоря Таушанкова. Именно он и стал героем (в прямом смысле слова!) сегодняшнего выпуска самой миролюбивой рубрики «Профили».Наш герой — из Челябинска, член организации ветеранского движения «Родина», участник боевых действий (1-я и 2-я чеченские войны!), полковник запаса войск специального назначения Юрий Таушанков.
— Все-таки, спустя почти двадцать лет, война в Чечне действительно была необходима?
— К сожалению, да! Мы же не воевали, а защищали конституционный строй нашей Родины, причем на нашей же территории. Поэтому все боевые задачи, которые были поставлены перед возглавляемым мною подразделением, мы выполнили, о чем я ни разу не пожалел.
— У вас вся грудь в орденах и медалях, как у моего деда, прошедшего всю Отечественную. Причем все — боевые! Какой дорожите больше всего?
— Конечно же медалью «За отвагу», которая, кстати, и в Отечественную войну давалась исключительно за высшую солдатскую доблесть. Ею дорожат все: и солдаты, и офицеры. А получил я ее за 1-ю чеченскую войну. Небезызвестные события в Грозном на площади Минутка с 6 по 9 марта 1996 года… Тогда спецназ понес самые большие потери за всю войну.
— Вам было страшно на войне? Понимаю, что задаю не совсем корректный вопрос, но все же…
— Конечно мне было страшно, в первую очередь — за каждого из моих подчиненных! Не представлял, как повезу на родину «груз 200» и как сообщу матери о смерти сына… И за себя, конечно же! Страх — это то, что помогает выжить и спастись, при этом выполнив порой невыполнимое задание. Страх и трусость или дезертирство с поля боя — разные вещи. Ты можешь до чертиков бояться, но идти вперед. Страх — как допинг на соревнованиях. Им надо научиться управлять, именно этому и уделяется особое внимание при подготовке бойцов спецназа.
— У вас есть какие-то особенные молитва, ритуал, оберег, который вы брали на войну?
— У каждого он свой, но он есть! При каждом вылете в «командировку» я беру с собой один и тот же неприметный талисман и перед боевым заданием произношу одну и ту же молитву. Все-таки Всевышний существует, иначе с моей работой… этого интервью не было бы.
— Расскажите, когда вы почувствовали, что вас охраняет некто? Можно без названия местности и дат.
— Да почему же, скажу. Это было в Чеченской Республике. Мы выезжали из Дагестана, и мои ребята попросили остановиться на блокпосту, чтобы встретиться и пообщаться с земляками. Ровно на пять минут! Именно эти пять минут всех нас и спасли. Колонна заходила в Чечню, и впереди нас оказались десантники на «броне». Они нарвались на фугас и погибли. Все! Вместо них должны были быть мы!
— Каждый раз возвращаясь из «командировок», вы испытываете чувство, что если бы не ваша работа, то последствия были бы плачевными?
— Меня часто спрашивали: зачем тебе это надо? Ты уже сделал военную карьеру, получил звание полковника, пусть теперь воюют молодые. Я отвечал, что не могу оставить своих мальчишек одних, сам себя остаток дней буду казнить, что не пошел с ними, перешел на «легкий труд». Ну а во-вторых, у меня давно уже принцип, которому я не могу изменить: чтобы не пришли к нам, мы должны идти туда! Вот и все.
— У вас была когда-нибудь ситуация, что вы не выполнили приказ лишь для того, чтобы сохранить жизнь каждого из подчиненных вам бойцов?
— Для меня обе задачи всегда сливались в одну: выполнить боевую задачу и всех вернуть домой живыми.
— Дело в том, что взгляд на обстановку в районе боевых действий из далекого генштаба сильно отличается от реалий на месте… Вам приказывают захватить некий объект любой ценой и в указанное время «Ч», а вы понимаете, что на этой высоте оставите половину своего отряда. Что тогда?
— Если я скажу, что за 1-ю и 2-ю войну в Чечне я не потерял ни одного бойца, то я отвечу на вопрос! В 96-м году из 108 челябинских спеназовцев погибли 35… Мой отряд был единственным, который избежал потерь.
— О чем мужчины говорят на войне, когда появляется возможность?
— На войне — ни о чем постороннем. Поднимаемся до рассвета, возвращаемся за полночь. «Разбор полетов» и планы на завтрашний день.
— Могли бы вспомнить, что вам снилось на войне и что сейчас?
— Сейчас снится, что меня вновь вызывает командование и ставит задачу. И я со своими ребятами снова «там». А тогда?.. Не помню. Наверное — ничего. Пустота и усталость.
— Мне кажется, что спецназовец не бывает «бывшим». Если бы сейчас (не дай Бог!) раздался телефонный звонок и вам бы сказали: «Полковник Таушанков, к семи утра завтрашнего дня быть на аэродроме. Задание получите перед вылетом». Ваши действия?
— Без пафоса скажу: «Так точно! Служу России!» Ведь мужчины должны исполнять свой долг всю жизнь, а не определенный период времени.
— Без размышлений?! Гитару — в сторону, оружие — к бою?
— Почему? Гитара и «калаш» всегда рядом. По крайней мере, на войне.
— Если бы вы не избрали карьеру военного, кем бы стали?
— А я никогда и не видел себя военным! Был бы тренером! В молодости я был членом сборной России по легкой атлетике и мечтал воспитывать пацанов. В принципе, тем же самым я занимался и в армии. Наставник, тренер, но, правда, в другой области.
— Вам страшно было прыгать с парашютом?
— О да! Особенно, когда нас десантировали с двухсотметровой высоты. Это достаточно рискованно (специалисты поймут, о чем я). Но о страхе мы уже говорили. Им надо управлять, иначе…
— В личной жизни у вас все благополучно? С вашей-то «неспокойной работой»…
— Вот здесь мне повезло: взрослые сын и дочь, любимая жена… О лучшем и не мечтаю.
— А жена знает о ваших «командировках», шрамах, происхождении правительственных наград?..
— Дело в том, что я ввел за правило не говорить о работе, а о предстоящей «командировке» сообщать в последний момент, чтобы не травмировать жену и маму (моя мама до сих пор, к счастью, жива!). Говорил, что учения или выезд на полигон, переподготовку. Не говорил, куда уезжаю. Однажды позвонил маме из центра Грозного… Вокруг — стрельба, гранатометы, танки, артиллерия… Она спрашивает: «Ты где?» Я соврал, что на учениях. Сердце матери не обманешь: «А где учения?» Тут я уже не смог соврать. Говорю: «Я в Грозном, но занимаюсь штабной работой под охраной надежных бойцов». Стыдно до сих пор.
— Сын пошел по вашим стопам?
— Нет, к счастью. Он честно отслужил в армии, в разведке. Сейчас учится на программиста, и я счастлив. Любой семье с головой хватит одного спецназовца!
— Скажите, а в вашей карьере есть какой-нибудь эпизод, за который вам до сих пор стыдно, совестно, больно?.. Можете не отвечать.
— … Нет. Все, что я делал на войне, я делал сознательно, и стыдно мне не было ни там, ни здесь спустя много лет. Не хочу себя идеализировать, но мне не стыдно ни за один шаг на войне. Я — верующий человек, но и война есть война!
— Девиз спецназа: «Пленных не берем, раненых не бросаем!» Были случаи, когда приходилось рисковать живыми, чтобы вытащить из-под обстрела тело погибшего?
— К сожалению… В том самом злополучном для России 1996 году. Солдат должен вернуться домой — живым или мертвым. Но война не закончена до тех пор, пока не погребено тело последнего погибшего на ней воина.
— У героя войны сегодня есть заветная мечта?
— Да: выпустить диск с авторскими песнями, посвященными войне, товарищам — живым и погибшим… Есть название ключевой песни, которое станет названием всего диска, — «6-я рота». Эта песня посвящена роте Омского парашютно-десантного полка, которая полегла 29 февраля 2000 года в Введенском районе. Из 110 бойцов в бою с превосходящими силами боевиков погибли практически все ребята! Не мог не увековечить их память…
— Пожелайте всем нам чего-нибудь.
— Только одного: мирного неба над головой! И чтобы вашему спецназу никогда не пришлось летать в «командировки»!
Полковник исполняет эту самую песню, а я вспоминаю Владимира Семеновича: «… и хочется верить, что трудная наша работа дает вам возможность сегодня увидеть рассвет». Похоже, что в мире ничего не изменилось: новости пестрят сообщениями о терактах, захватах посольств и заложников, убийстве мирных людей, взрывах жилых домов…
Закрытие «Недели спецназа» проходило очень скромно и немногословно: медалями и дипломами награждали ветеранов подразделений «Альфа», «Вымпел», «Каскад», ГРУ, ветеранов афганской войны… Российских и наших, севастопольских! И они снова были братьями по оружию, ведь современный терроризм, как это ни парадоксально, стер все границы и объединил спецслужбы всего мира. Как там у Хемингуэя: «Не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе».
К сожалению, вы не узнаете о тридцатидвухлетнем полковнике, которого ночью сбрасывали с высоты 2000 метров в ледяное Баренцево море в полной выкладке: акваланги, оружие, взрывчатка… Проверяли эффективность новой технологии в борьбе с террористами на море. Или о юном подполковнике спецназа ГРУ, который… Или о человеке-легенде, который служил в годы Отечественной войны в «Смерше» и выполнял особо опасные задания командования и остался в живых… Или об «афганце», который наступил на итальянскую мину и потерял зрение… Или о… Они вновь вместе, и, значит, ничего плохого со всеми нами не произойдет.
По иронии судьбы прощальный вечер проходил в день открытия выставки современных молодых художников. Выставка называлась «Ню-дни». «Ню» — это когда художнику позирует обнаженная девушка. Но чтобы художнику позировала обнаженная девушка и его творение спустя -дцать лет признали шедевром, надо, чтобы кто-то, очень далеко от мастерской, лежал бы всю ночь в засаде под проливным дождем, шел по минному полю и десантировался в тыл врага в полной боевой выкладке.
До тех пор, пока в мире есть «волки», должны быть и «волкодавы», иначе…
