Дары предметного плана

Для начала—всего три имени: Ф.А. Рубо, В.Н. Яковлев, П.П. Соколов-Скаля. Продолжить длинный список мастеров, причастных к созданию и восстановлению после освобождения нашего города от немецко-фашистских захватчиков живописного полотна панорамы «Оборона Севастополя 1854-1855 гг.», знающие люди предпочли бы с упоминания Б.Н. Беляева—одного из авторов предметного плана выдающегося художественного творения. Государственный музей героической обороны и освобождения Севастополя располагает собранием принадлежавших Борису Николаевичу вещей и документов. В преддверии мая коллекция пополнилась новыми экспонатами. Они были представлены общественности в лице сотрудников средств массовой информации.

Очередную служебную поездку в Москву в конце минувшей зимы директор музея Н.И. Мусиенко использовал для встречи с живущей в столице Н.Г. Сарьян—племянницей Б.Н. Беляева. Её итогом и явилось решение Надежды Георгиевны передать в Севастополь очередное собрание материалов, касающихся жизни и творчества родного дяди.
Первоначально встречу Николая Ивановича с журналистами намечали провести в его служебном кабинете. Но едва ли не в последние часы нам было предложено прибыть непосредственно в здание Панорамы, откуда начинается маршрут экскурсионных групп.
Это светлое торжественное помещение с витринами по сторонам. За их стёклами помещены уникальные вещи—немые свидетели событий полуторавековой давности. Откроем в нужном нам в данную минуту месте «Севастопольскую страду» Сергея Сергеева-Ценского. «Это было несколько странно, пожалуй, однако оказалось вполне возможным,—такими словами Сергей Николаевич начал главу, посвященную одному из организаторов обороны города,—что два адмирала враждебных армий—командующий английской эскадрой в Чёрном море Лайонс и командующий четвёртой оборонительной дистанцией, центром которой был грозный Корниловский бастион, Владимир Иванович Истомин—обменялись дружественными письмами в конце ноября—начале декабря 1854 года»…
Не в эту ли чернильницу (в настоящее время—экспонат Государственного музея героической обороны и освобождения Севастополя) макал заточенное гусиное перо русский адмирал, чтобы вспомнить былые совместные плавания по Средиземному морю и поблагодарить за презент—кусок любимого честерского сыра? Английский парламентёр вернулся обратно к Лайонсу с зажаренным седлом дикой козы. «Седло—самое вкусное место этой дичи». Совсем иным—вдохновенным, красочным—мог получиться настоящий репортаж, поставь сегодня хоть на час на мой стол чернильницу Владимира Истомина. Но, увы, в пальцах моей руки зажата авторучка с «вечным» пером.
Но не вещица адмирала и прочие реликвии побудили музейщиков установить рядом стол с щедрыми дарами Н.Г. Сарьян. Он соседствовал с диорамой «Подземно-минная война в Севастополе». В 1958 году она была создана Б.Н. Беляевым в творческом содружестве с художником В.И. Гранди. Нашлось также место для показа иных принадлежавших Борису Николаевичу вещей, но поступивших в Севастополь ранее. Это, например, альбом с фотографиями. На них, в частности, запечатлены моменты работы Б.Н. Беляева и его коллег над предметным планом панорамы шестьдесят и более лет назад. Подборку завершают снимки, сделанные в дни осмотра обновлённой панорамы широко известными лицами—писателями Евгением Поповкиным и Сергеем Сергеевым-Ценским, например. Фоторепортёры не жалели кадров, чтобы увековечить восторженные от увиденного лица Никиты Сергеевича Хрущева и его спутников.
Кстати, большую часть фотографий для оформления альбома представил фотокорреспондент «Славы Севастополя» А.В. Баженов. Полагаю, Александр Васильевич был знаком если не с Н.С. Хрущевым, то уж точно с художником Б.Н. Беляевым. Может, их связывали узы взаимной симпатии и дружбы. В фондах музея бережно хранится часть творческого наследия А.В. Баженова. В редакции нашей газеты ещё трудятся журналисты—современники неистового фоторепортёра.
Кинем, однако, взгляд на новинки, ради которых мы, репортёры, пришли в музей. Первым бросился в глаза исполненный масляными красками крупноформатный портрет Б.Н. Беляева. Вероятно, в Москве он украшал жилище художника. К сожалению, пока неизвестно имя автора портрета. Нам разрешалось подержать в руках первый послевоенный буклет, посвященный воссозданной панораме, первый послевоенный путеводитель, адресованный её посетителям. Путеводитель, судя по сделанной надписи, Борису Николаевичу подарил его автор—Б.М. Россейкин, первый послевоенный директор музея.
Его нынешние сотрудники с нескрываемым ожиданием взирают на общую тетрадь в коленкоровом переплёте. В ней содержатся подробные рабочие записи Б.Н. Беляева. Большей частью они касаются профессиональных, творческих сторон жизни. Но есть заметки, характерные для дневников. В течение многих лет хранились «корочки» члена Союза художников СССР. Почти таким же образом оформлен бессрочный пропуск для посещения Музея-панорамы «Бородинская битва». Там тоже потребовались талант, опыт и умение Б.Н. Беляева.
В дни творческих командировок было не до выходных. «Окошки» свободного времени всё же случались, скажем, в ожидании каких-либо материалов. Полагаете, Борис Николаевич отдыхал в уютном номере гостиницы? Ошибаетесь. Он бросал на плечо ремень походного этюдника и отправлялся в полюбившиеся места Южнобережья. Один этюд из доставленной в наш город подборки посвящен Балаклавской бухте.
Как пригодится коллекция Н.Г. Сарьян в Севастополе тем, кто возьмётся за составление постоянной, посвящённой художнику экспозиции, тому, кто возьмётся за перо, чтобы написать книги о нём! Этими планами с журналистами поделился Н.И. Мусиенко. И еще директор сделал нам, скажем прямо, царский подарок. Он пригласил нас туда, куда не ступала нога среднего посетителя музея, а бывали лишь люди, приглашённые сюда по особому случаю.
В подвал (или полуподвал, как хотите) по кольцу опущен нижний край исторического полотна. Над головой—деревянный настил предметного плана, созданного Б.Н. Беляевым и его товарищами. Ниже стыка полотна и предметного плана—следы прикосновения кистей художников обрываются. На загрунтованной поверхности ничем не занятой ткани в течение полутора десятков лет Б.Н. Беляев вёл свое-образный дневник. Сюда нас и пригласил Н.И. Мусиенко. Мы вчитывались в сделанные Борисом Николаевичем простым карандашом записи об очередных прибытиях в Севастополь и убытиях из города, о художниках, трудившихся рядом, о потребовавшихся реставрационных работах, о цветущих по весне деревьях, о наступившем вдруг ненастье. В одной из записей, сделанных в 1969 году, художник сетовал по поводу стенокардии. Тогда же, в 1969-м, он и ушёл из жизни, оставив нам богатое наследие. Наследие, которое дарит нам ощущение его постоянного присутствия в Севастополе.
…Популярность панорамы «Оборона Севастополя 1854-1855 гг.»—не скороспелка от Интернета. Любовь народа к ней складывалась десятилетиями из уст в уста. Поэтому идут люди к Ф.А. Рубо, к В.Н. Яковлеву, к П.П. Соколову-Скале, к Б.Н. Беляеву и другим подвижникам на ниве высокого искусства.

А. КАЛЬКО.
На снимках: портрет Б.Н. Беляева; у стола с коллекцией Н.Г. Сарьян.
Фото автора.