ОФИЦИАЛЬНО:

Нет, Евгений Михайлович Семенов в тюрьме не сидел. Но от сумы нищего его судьба не оградила. Когда-то, в другой жизни, он был уважаемым специалистом, а сегодня о нем можно сказать коротко: бомж. Его история о том, как можно все имея — семью, детей, крышу над головой — остаться ни с чем…Он действительно когда-то был уважаемым специалистом. Много лет проработал на предприятии «Эра», был мастером, старшим мастером, начальником участка… Корреспонденту газеты удалось побеседовать с двумя бывшими коллегами Семенова (один из них еще работает в заводском профкоме), отзывы были примерно такими:

— Женю? Помню. Хороший был мужик, порядочный и добрый, но потом…

После долгих лет работы на «Эре», Евгений Михайлович был вынужден уйти. Причина банальна: стал выпивать. И, судя по всему, сильно. Семья развалилась, трехкомнатную квартиру поделили на «двушку» и однокомнатную. В двухкомнатную ушла жить жена с двумя детьми — восьмилетней дочерью и тринадцатилетним сыном. Это практически все, что удалось узнать от самого Семенова о его браке, раскрывать душу, обнажать какие-то внутренние, скрытые от внешнего глаза причины ему явно не хотелось. Сказал лишь, что отношения с женой и прежде трудно было назвать крепкими и что алименты, положенные после развода, он честно выплатил.

Позже Евгений Михайлович свою однокомнатную разменял на комнату в коммунальной квартире. Рассказывает, что за прежнюю нечем стало платить. На новое место работы его, уже постаревшего и к тому времени серьезно больного (у Семенова развилась слепота и обнаружился тромбофлебит), не брали. Трудно сказать, как жил бы он дальше, потому что в это время к нему за помощью обратился сын.

У сына возникли проблемы с работой. Будучи профессиональным моряком (окончил Ломоносовскую мореходку), он не мог уйти в рейс, якобы требовались большие деньги.

— А у меня всегда с ним были хорошие отношения, хоть и скрытые, — говорит Семенов, — я ему доверял. Когда сын пожаловался на свою беду, а у него как-никак семья и детишек двое, и попросил меня заложить свою комнату, я подумал и согласился. Сын заверил, что ничего в этом страшного нет, он возьмет кредит, оплатит свой рейс, а потом возместит и кредит, и проценты. Ведь зарплата у моряков дальнего плавания большая. Я ему и документы все свои отдал, так как сам ходить не мог, ноги больные.

Забрав папины денежки, сын ушел в море и… не вернулся.

— Как-то я зашел к невестке, и она прочитала мне письмо, где мой сын пишет, что остается жить и работать в Италии… «А как же я? Что со мной будет?» — этот вопрос так и повис в воздухе.

Когда время кредита истекло, на пороге, естественно, появились сотрудники бюро недвижимости. Семенову дали два дня, чтобы убраться из собственной комнаты. Он собрал то, что мог унести, и ушел жить на съемную квартиру. Но через восемь месяцев ему пришлось оставить и это жилье, закончились деньги. Больше рассчитывать было не на кого и не на что. Ни дома, ни документов, ни средств к существованию. Здравствуй, улица…

Помнится, в школе мы изучали пьесу Максима Горького с аналогичным названием «На дне». Ее герои, обитатели ночлежки, вскрывали правду жизни и рассуждали о предназначении человека. Именно там впервые была озвучена фраза, ставшая впоследствии чуть ли не девизом: «Человек — этот звучит гордо!» Рассуждения Евгения Михайловича не столь пафосны, может, потому, что он больше озабочен поиском хлеба.

Вот уже почти два года как Семенов считает себя бомжем. Об этом периоде своей жизни он не то что не хочет говорить, не может, плачет. Надо отдать должное, за долгие месяцы скитания мужчина каким-то образом ухитряется сохранять опрятный внешний вид, побрит, пострижен.

— Но бывшие знакомые все равно не узнают, а когда приглядятся, не в силах скрыть изумления, так я изменился.

Он сильно постарел, улица еще никого не молодила. В светлое время суток он сидит на лавочке возле продуктового магазина, что на Пироговке, и просит милостыню.

Не пьет. Говорит, что не на что да и желания нет. В прошлом году его семь раз забирала в больницу «скорая», часто уже совершенно обессилевшего. В больнице Евгений Михайлович приходил в себя, отлеживался и отогревался, а если везло, то медики могли и подлечить лекарствами, оставшимися от других больных. Но через 21 день его снова «приглашали» на улицу. Больница — лечебное заведение, а не приют.

Однажды во время такого разговора Семенову удалось выпросить еще несколько дней. «Ноги просто отказывались ходить», — вспоминает он. А тут в палату привезли восьмидесятисемилетнего деда, и Евгений Михайлович невольно вынужден был за ним ухаживать: то одно принеси, то другое (родственники навещали больного после работы). Это обстоятельство задержало Евгения Михайловича в больнице еще на двадцать дней, а потом дедушка умер. Однако от него, чужого и постороннего человека, достались, можно сказать, в наследство пиджак и костыли. Так, на костылях Семенов и вышел из больницы.

Летом кто-то из сердобольных людей разрешил Евгению Михайловичу поселиться в сарае. И хотя через деревянные расщелины по ночам можно астрономию изучать, а во время дождей — историю всемирного потопа, деваться некуда. Но близость звезд и вынужденную сырость еще как-то можно перетерпеть, а вот как придут холода…

В том, что жизнь повернулась к нему таким боком, Семенов винит свой слабый характер.

— За себя постоять не могу, — говорит он.

— А на детей зло держите? — приходится совать нос в чужие дела.

— Обиду. И сын бы мог отцу что-нибудь подбросить, и дочь хотя бы пять рублей передала.

С дочерью Евгений Михайлович не виделся уже много лет. Даже адреса ее после того как она вышла замуж не знает. Но зато дочери известно бедственное положение отца. Посторонние люди разыскали ее по телефону. Первой реакцией молодой женщины было вроде как желание помочь, а потом: «Не лезьте не в свое дело». Так и живут чужие родные люди в одном городе, но совершенно в разных мирах.

Как сказали в управлении социальной защиты населения, приюта для таких вот пожилых людей в городе в настоящее время нет. Иногда стариков, оставшихся по разным причинам без квартир и оказавшихся на улице, принимает больница в селе Орлином. Но что с ними делать дальше, никто не знает.

На снимке:  Е.М.Семенов.