23o
Недавно трое российских спелеологов, вооружившись специальным подводным оборудованием, отправились в Аянскую пещеру, расположенную у подножия горного массива Чатыр-Даг. Особенность этой пещеры состоит в том, что она является источником аянского водохранилища, играющего не последнюю роль в водоснабжении Симферополя.
Пройдя горизонтальную часть пещеры, двое спортсменов начали погружение. На глубине 40 метров, обменявшись жестами «все в порядке», «продолжаем», они попали из вертикального колодца в горизонтальную галерею диаметром около 6 метров. В дальнейшем приборы показали, что ныряльщики достигли 50-метровой глубины. Не вдаваясь в сугубо технические подробности, скажем лишь, что для 26-летнего Николая это погружение закончилось гибелью.
Буквально через неделю на противоположном склоне долины, у села Перевального, в пещере Кизил-Коба (Красная) случилась аналогичная трагедия. Работник пещеры — инструктор и московская туристка отправились в так называемый экстрим-тур по необорудованной обводненной части пещеры. А на поверхности тем временем шли дожди. Уйдя достаточно далеко от входа, спелеолог понял, что начался паводок и вернуться назад, пронырнув десятки метров затопленной галереи, невозможно. Следует переждать паводок в одном из больших залов.
Когда экскурсанты не вернулись назад к контрольному времени, трое работников пещеры, надев гидрокостюмы и акваланги, отправились им на помощь. Директор Кизил-Кобы утонул в одном из сифонов. И это был не только руководитель коллектива туристического предприятия, но и один из лучших знатоков пещеры Красной, многие годы ходивший и плававший ее подземными коридорами и реками.
Две трагические гибели спелеологов, случившиеся этой осенью в обводненных крымских пещерах с интервалом в одну неделю, вызвали большой резонанс как среди обывателей полуострова, так и в узких кругах украинских и российских кейверов. Средства массовой информации уже осветили эти происшествия. Мы же решили разобраться в том, кто такие подземные водолазы.
С этим вопросом мы обратились к Евгению Романову — члену спелеосборной КГМУ (Крымский медицинский госуниверситет), участнику ряда экспедиций на Кавказ и в Турцию:
— Прежде чем говорить о том, кто такие спелеоподводники, надо определиться со структурой спелеодвижения в целом, большую часть которого составляют так называемые спелеотуристы — это люди, которые ходят по уже исследованным пещерам, по известным маршрутам. Меньшую часть движения составляют спелеологи-спортсмены — люди, которым надо чего-то большего. Они занимаются поиском новых пещер и неизвестных частей уже изученных подземных полостей, пытаются прокопать заиленные участки галереи или взорвать непроходимые узости. А также совершают множество других безумных, с точки зрения обывателя, действий, направленных на достижение новых глубин.
Вот мы вплотную и подошли к подземным водолазам. Многие пещеры обводнены. Дальнейший путь исследователям нередко преграждают подземные озера, реки, сифоны, для преодоления которых нужны акваланги. Надо отметить, что спелеология сама по себе является экстремальным видом спорта. Тем более если совершать первопрохождения. Дайвинг (ныряние с аквалангом) — дело тоже непростое. Теперь смешаем исходные компоненты и получим результат. Чтобы нырять в пещерах и оставаться живым, человек должен быть профессионалом в двух областях, иметь изрядную долю везения и специальное, зачастую дорогое оборудование. Подтверждением тому — весьма малое количество ныряющих специалистов среди украинских и российских спелеологов. А уж совершают первопрохождения буквально единицы.
Восхищаются этими смельчаками и все кейверы. Но большинство опытных любителей подземного мира консервативно считают, что хороший «спелек» — это старый «спелек», и потому стараются подальше держаться от сифонов (затопленных до потолка участков галерей, между завоздушенными залами). Вклад подземных аквалангистов в изучение естественных полостей нашей планеты неоспорим. Например, такие пещеры, как Жан-Бернар, Мирольда, имени Клюхина, мы сегодня относим к глубочайшим именно за счет ныряльщиков. Многие крымские пещеры тоже обводнены и представляют в этом плане большой интерес для «искателей адреналина».
На Долгоруковской яйле имеются такие известные обводненные пещеры, как Алешина Вода, Грифон, Кизил-Коба. На Чатыр-Даге — Аянская пещера. На Караби-яйле — Солдатская, Нахимовская. Надо отдать должное смелости тех спелеологов предыдущих поколений, которые исследовали эти пещеры, не имея в своем распоряжении должного по современным меркам снаряжения. А ведь подземные погружения очень отличаются от открытоводоемных (здесь холодно, темно, узко, «снаряга» цепляется за выступы стен, глина, поднятая со дна ластами, сводит на нет работу подводного фонаря и т.д.).
Несколько слов надо сказать о группе поддержки. Кем бы изначально ни был спелеоподводник: аквалангистом, уставшим нырять по морям и озерам, или кейвером, освоившим акваланг, он непременно нуждается в помощи группы людей, которые смогут доставить снаряжение к исходной точке.
А что в результате? Если сифон окажется проходимым и выведет исследователей в ранее неизвестную часть пещеры, то фаната «спелека» ждут скрупулезные измерения, проведение топографической съемки, занесение новых данных в кадастр подземных полостей, небольшая заметка в спелеовестнике, в лучшем случае публикация в журнале для экстремалов, а самое главное — моральное удовлетворение.
А как же насчет материального удовлетворения? Вечером у костра можно услышать истории о том, что за границей спелеологи получают за свою работу ба-альшие деньги, состоят на службе в научно-исследовательских институтах и т.д.
Было ли когда-нибудь так в нашей стране — не знаю, но в том, что сегодня в Украине спелеология активно развивается на общественных началах, сомнений нет.
