17o
Приближение этого дня я всегда ожидаю с тревогой. Речь идет о 18 марта. Мне от роду 32 года, но я не помню, чтобы в этот день со мной чего-либо нехорошего все ж таки не случилось. Начнем с того, что моя мама не смогла разродиться именно в этот день, промучилась со мной, бедняжка, 17 часов и родила меня 19 марта в 00.01 ночи.
Смутная детская пора (от года до шести) мне припоминается с трудом. А вот в первом классе, в ночь на 18 марта 1977 года, меня укусил скорпион. Жили мы тогда в Душанбе. Заигрался я с ребятами до десяти часов вечера. Присели тогда мы на глиняную скамеечку возле своего двора, загляделись на звезды, и… вдруг меня как будто подбросило — в правую ногу выше колена вонзилась эта мерзкая гадина. До утра мама делала мне примочки — из сока огромного скорпиона, настоянного на хлопковом масле. Как говорится, клин выбивается клином…
18 марта 1983 года мы всей семьей встретили в поезде — ехали из Душанбе в Москву, чтобы после пересадки попасть в Севастополь, где умерла моя прабабка и отец должен был вступить в наследство. На маленькой станции у Аральского моря объявили по селектору остановку на 20 минут. Я попросил разрешения у родителей сбегать на импровизированный базарчик за станцией, чтобы купить яблок. Тут же рядом, как потом оказалось, давал гастроли бродячий узбекский цирк. Конкретно, на канате на высоте 5 — 8 метров с двумя шестами в руках балансировал мальчик моего же возраста. Детское любопытство совершенно «загнало в угол» мою осторожность: я опомнился, лишь услышав прощальный свисток поезда, увозящего в Москву моих родственников.
Дальше были слезы, милиция, детская комната, срочные телеграммы по дистанции… Короче говоря, куча неприятностей.
В армии, в день принятия присяги, я сломал ногу. Разумеется, это было 18 марта. В институте я сознательно не сдавал зачетов в этот день — личная статистика утверждала, что кроме «неуда» ничего меня в таком случае не ожидает.
Даже на дела сердечные роковое число бросило свою зловещую тень. Была любимая девушка, казалось, вот-вот — и под венец. Но черт меня дернул именно с ней прийти на день рождения моего хорошего приятеля — 18 марта. Все шло вначале хорошо. Но вот с очередным тостом поднялся совершенно мне незнакомый молодой мужчина, один из гостей Георгия. Он поднял рюмку «за ту, которую, как он теперь себе явственно представляет, бросать было нельзя». И при этом многозначительно посмотрел на мою подругу. Я перевел взгляд на Ирину и увидел, что она от неловкости как-то сразу зарделась и принялась, потупив глаза, усиленно орудовать вилкой в тарелке.
Позже состоялся с ней очень неприятный разговор, из которого стало ясно, что моя Ирина когда-то была страстно влюблена в этого Виктора, но он ее бросил и уехал на Север…
Человек я по натуре вообще-то очень самолюбивый. Ничего не сложилось у нас, хотя все шло к женитьбе…
В прошлую весну я сознательно решил оградить себя в этот день от каких угодно напастей. Взял на службе отгул, залег дома с детективом Донцовой в руках возле телевизора и решил, что на улицу — ни ногой. Более того, зарекся в этот день отвечать на любые входные звонки — по телефону, в дверь.
В 11.30 раздался звонок в дверь. Из домашних никто вроде не должен быть — у жены есть ключи, а дочь-первоклашка (тоже, конечно, с ключами) только-только убежала в школу. Я не поднялся и не открыл дверь. Стук повторился трижды, а затем, минут через восемь, в окно спальни ударили чем-то, напоминающим по звону камушек. Я подошел к окну и глянул в проем между шторами. Никого…
Спустя минуты три с входным замком стало твориться что-то не-обычное. Его явно пытался кто-то насильно открыть. Подошел к двери, глянул в глазок. Смотрю: стоят два парня лет по 17 и конкретно мудрят с моим замком. Я, помнится, что-то резкое крикнул, и они в мгновение ока скатились на первый этаж.
Если бы этим все закончилось! Грабители успели так повредить мой замок, что язычок заклинил дверь, и мне пришлось ее выламывать изнутри с помощью молотка, зубила и топорика. День, знамо дело, был испорчен.
Подошло 18 марта. Очередное…
