19o
Павел Петрович не мог поверить в реальность того, что произошло. Результат пятидесятилетнего труда — его коллекция, лучшие полотна, которые выставлялись на самых представительных выставках, работы, с которыми душа не позволяла расстаться, потому что они были дороги, как дети, — все было покрыто водой. Все плакало вместе с ним. Пятьдесят лет живет чета Мирошниченко в этом доме. Пятьдесят лет картины мастера находились в подвальном помещении, которое художник приспособил для хранения. Все устраивало: ракушечные перекрытия, постоянная температура зимой и летом. Павел Петрович соорудил здесь удобные стеллажи и расставил полотна. Число картин пополнялось, ведь мастер работал без устали. Постепенно свободного места в подвале, несмотря на его приличный размер (30,2 кв. м), становилось все меньше и меньше и найти нужную картину приходилось уже с большим трудом. А вскоре и вообще их некуда было складывать. Не раз Мирошниченко обращался к представителям властных структур Севастополя с просьбой выделить ему дополнительное помещение, хотя бы еще один сарай для хранения полотен, но этот вопрос так и не решался.
Здесь, в подвале, находилось около двухсот самых известных, самых мощных полотен мастера. Иногда они отправлялись в далекий путь, в столицу или за пределы страны. Вот совсем недавно в Киеве, в Национальном заповеднике «София Киевская» работала выставка «Мэтры Крыма». Пять наиболее известных художников представляли художественную школу автономии — Я.Басов, В.Бернадский, П.Мирошниченко, В.Толочко, В.Цветкова. По оценке киевских искусствоведов, творчество этих крымских мастеров являет собой целую эпоху.
Да, Павла Петровича Мирошниченко называют патриархом севастопольской живописной школы. Мэтр, мастер высокой пробы, талантливый живописец, неустанный экспериментатор, он по праву представлял севастопольское художественное искусство в стране и далеко за ее пределами. На любой выставке полотна Мирошниченко становятся центром зрительского притяжения. Его творчество давно является неотъемлемой частью Севастополя и не просто потому, что мастер запечатлевает родной город и его природу. Его творчество представляет духовное богатство Севастополя, то, чем обычно гордится любой город и любая страна. Реалист и романтик, Павел Мирошниченко, как никто из севастопольских мастеров, умеет мощным мазком передать экзотику моря, патетику степи, пафос гор, чистоту и пронзительность крымского воздуха. Многие ценители художественного искусства почтительно величают его севастопольским импрессионистом. Полотна П.П.Мирошниченко хранятся в самых престижных музеях страны, они экспонировались в разных странах и украшают частные коллекции любителей живописи во всем мире. Различные журналы, энциклопедические издания, книги и каталоги содержат репродукции с его картин.
Однако сам он никогда не бывает падок на комплименты в свой адрес и очень требовательно относится как к своему творчеству, так и к творчеству своих собратьев по кисти. Планка его оценок и самооценок всегда чрезвычайно высока. Он всегда тщательно отбирает свои работы для персональных выставок и экспозиций любого уровня и потому в последние дни стал трепетно готовиться к персональной выставке в Киеве, выбирая для столичной экспозиции самые дорогие сердцу картины.
Теперь, после перенесенного нервного стресса, он с болью дотрагивается до искореженных, выгнутых, покрытых плесенью картин. Гладит каждую из них, словно голову ребенка, ощущает своими пальцами трещины, дырочки, разрывы. Нередко при его прикосновении само полотно и особенно рама рассыпаются, как труха. В подвале стоит устойчивый запах прелости и плесени, хотя прошло уже более месяца со дня затопления.
Павел Петрович с большим трудом поднимает картины — деревянные рамы массивны и тяжелы. Сейчас каждую из них нужно бы вынести на свежий воздух, просушить. Выносить некому и некуда. Просто так, вытирая и высушивая, остановить действие плесени невозможно. Она изъела многие полотна, и на них все отчетливее проглядывают белесые и серовато-черные пятна. Невозможно и придать картине ее прежнюю гладкую форму, основа — будь то полотно, будь то картон — прогнулась и перекосилась. С оборотной стороны части картин смыты все каталожные данные, неизвестно, как называется работа, когда написана, каков размер. Особенно пострадала графика — пропало два ящика графических работ. Картон покорежился, влага под стеклом пробирается все дальше и дальше. Все — в гармошку.
Вместе с супругой художника Галиной Ивановной мы рассматриваем некоторые полотна, вынесенные из подвала на воздух. Про эти работы критики однозначно говорили: «Классика!» Вот поразительное по чистоте и прозрачности полотно «Лето в предгорьях Крыма». Так и тянет пробежаться по ярко-зеленому взгорью и затеряться в изумрудной тишине молодого леса.
— Эта работа лежала на самом верху, — с горечью рассказывает Галина Ивановна. — Я слила воду, протерла, отнесла в квартиру. Но она вся пропала. Высохла и растрескалась.
Я вглядываюсь в полотно и вижу частую сеть морщин, которые буквально раскалывают холст. В другой картине — «Здесь живут рыбаки» ( потрясающая композициям: огромная отвесная скала, сверху — рыбацкие домишки, снизу — лодочки) пропало главное — скала словно смыта, краска ползет, остается на пальцах. На полотне «Байдарская долина» (неожиданный ракурс, алый всплеск розового поля, ребятишки у дота) то в одном, то в другом месте вспучена краска, дырки и разрывы основы. На полотне «Дагестан» — разводы, расслоилась и деформировалась рама. Изъедена плесенью картина «Золотая балка». Подтеки и пятна на полотнах «Старое крымское село», «Яблони цветут», «Свежий весенний день», «Долина у Кара-Дага». Лопнуло полотно картины «Чайки над волнами». Полностью пришли в негодность рамы картин «Хлеба дозревают», «Кавказ».
Углы рам прогнили, и сами работы день ото дня все больше покрываются плесенью. Даже на тех картинах, которые удалось отреставрировать за уже прошедшее время, краска сохнет, а полотно снова идет волной. Что касается рам, то они у Мирошниченко тоже всегда эксклюзивны, нестандартные размеры его полотен требовали особого оформления, которое он предпочитал делать из натурального дерева, а не из багета.
Я называю лишь малую толику испорченных работ, ведь даже перебрать все их Павел Петрович и Галина Ивановна не в состоянии. Понятно и то, что пострадают и те полотна, которые не попали под дождь. Сегодня они разрушаются от сырости.
Что же произошло в подвале, где пятьдесят лет мирно и надежно хранилась коллекция П.П.Мирошниченко?
Галина Ивановна показывает мне акт, составленный представителями ООО «Аварийно-ремонтная служба» (технический директор Пчелкина Н.М.): мастером Бут Н.С. и слесарем Мерзляковым П.М. Акт был составлен через три дня после затопления, в выходные дни (а они оказались и праздничными), поэтому вовремя найти ответственных лиц было невозможно. В акте говорится: «30 июля было обследовано нежилое помещение дома в подвале. На момент осмотра сарая установлено: на потолке имеются следы залива площадью 3 на 3,5 кв.м., пол имеет следы сырости (По словам Галины Ивановны, в тот день еще стояла огромная лужа-Е.Ю.) размером 5 на 4 кв. м. Замкнуло электропроводку. Причина залива: в кв. 10 владелец Звездина Т.Ф. производит в квартире капитальный ремонт с перепланировкой (квартира выведена из жилого фонда) с заменой сантехоборудования и труб холодного водоснабжения, центрального отопления, канализации. На момент проверки 30.07. в кв. 10 стояк ХВС был разобран, заглушки нет».
Когда Г.И.Мирошниченко увидела, что подвал заливает, она кинулась к новым хозяевам.
— Готовя помещение под магазин или офис или что-то подобное, хозяева приобрели квартиры на первом этаже и начали перепланировку. Они стали сносить несущие стены. Дом трясся. Пыль и щебень сыпались на картины, ведь перекрытие нашего сарая из ракушечника. А потом полилась вода. Оказалось, что ее пустили не случайно, а специально, чтобы уложить бетон. Я вызвала «аварийку», потому что в рэпе был выходной, а двери квартиры никто не открывал. Когда открыли квартиру, оказалось, что там труба обрезана и вовсю бежит вода, как объяснили, чтобы «становился бетон».
Работники рэпа зафиксировали факт залива подвала. Но кто подтвердит факт утраты материальных ценностей? Кто оценит ущерб? Согласитесь, в обыденной жизни мы мало задумываемся над этим и зачастую не знаем, к кому в таких случаях обращаться. Что же в этом случае могли поделать оставшиеся наедине с бедой пожилые люди? У Павла Петровича произошел нервный стресс, и он вообще слег на несколько дней.
Галина Ивановна написала заявление в ГАСК. «Прошу создать комиссию, зафиксировать факт протечки воды и залива сарая и уничтожения ценных вещей при ремонте квартиры 10, где был залит водой пол, положен бетон, а на него пущена вода на двое суток. Хозяин квартиры был поставлен в известность, но и по сей день его рабочие продолжают работать по той же технологии. С потолка, электропроводов капает вода. В квартиру они не пускают. На наши просьбы они не реагируют. Просим привлечь специалистов и определить сумму нанесенного ущерба».
Представитель пришел, посмотрел, посочувствовал. А потом Мирошниченко получили официальный ответ: «Ваше заявление внимательно рассмотрено нашим представителем. Решение поставленных вами вопросов не входит в компетенцию ГАСКа. Начальник инспекции В.М. Заболотный».
Галина Ивановна обратилась к председателю Севастопольской организации Национального союза художников Украины А.И.Сухоруких с просьбой создать комиссию и помочь. Члены комиссии пришли, посмотрели мокрые работы. Ответили: их можно привести в порядок, положить под пресс, заменить рамы, провести реставрацию. Но кто будет это делать? И за какие средства? Кто же все-таки оценит ущерб? Кто возместит его? Галина Ивановна отнесла одну работу в Худфонд, чтобы показать ее А.И.Сухоруких.
Кстати, на мой взгляд, Анатолий Иванович мог бы сам нанести визит 83-летнему заслуженному коллеге, старейшему члену Национального союза художников, участнику Великой Отечественной войны, чтобы хотя бы выразить ему свое сочувствие и поддержать. Да и не только поддержать, но и способствовать оценке ущерба. Ан нет! Он лишь посмотрел на черное от плесени полотно и сказал: «Переживите, я знаю, что такое судиться. Переживите и забудьте».
Посочувствовал Мирошниченко и начальник управления культуры А.А.Рудометов. Посочувствовал… и все.
В квартире Павла Петровича на видном месте стоят, поблескивая золотыми буквами, почетные грамоты — от Совета Министров Автономной Республики Крым, от Севастопольского городского совета. Сегодня эти знаки отличия как-то блекнут, потому что нет главного — соучастия властей в беде, проявления чувства совместной нашей утраты. И помощи нет ни от кого.
В большинстве официальных учреждений города есть картины П.П.Мирошниченко. Висят они в кабинетах руководителей городской государственной администрации, городского совета, Ленинской администрации, в горкоме КПУ, УВД, доме престарелых (16 работ), госпитале ЧФ, первой горбольнице, в школьных музеях, Севастопольском национальном техническом университете… Бывает, что высокий начальник, любуясь полотном, даже не задумывается над тем, кто его написал, кто сотворил для него эту радость.
Когда Галина Ивановна от лица Павла Петровича обращалась с просьбой о дополнительном сарае (всего лишь сарае!) для хранения коллекции, ее внимательно выслушивали в Ленинской администрации, в управлении культуры. Посочувствовал депутат горсовета А.Л.Кудельский. Никто не возражал. Все любезно отправляли дальше. Галина Ивановна перечисляет фамилии: А.А.Рудометов направил к Г.М.Плотникову, Плотников послал в РЭП-1, потом к С.А.Фролову. В конце концов пришел «ободряющий» ответ: «Оформляйте сарай в аренду… с согласия хозяина». Да какой же хозяин согласится отдать свой сарай!
Так скажите: где же мастеру хранить свою коллекцию? Коллекцию, которая, без сомнения, является частью духовной культуры Севастополя? Его мастерская в Художественном фонде стандартна по площади, и загромождать ее работами нельзя, потому что художник работает у мольберта и ему требуется пространство, чтобы иметь возможность создавать очередную работу. Свободных помещений в фонде нет: все, что только можно было, сдали в аренду. Нет свободных площадей в Художественном музее. В городе нет выставочных залов и галерей, где как раз и должны находиться в постоянной экспозиции лучшие полотна лучших наших мастеров.
Для всего в городе находится место: для магазинов, баров, заправочных станций. Нет его только для того, что является самым главным духовным богатством человека. И нет участия даже к заслуженному человеку, когда он попадает в беду.
А сам Павел Петрович, просыпаясь каждое утро, просит жену: «Отвези меня в мастерскую. Надо работать».
