20o
Больной человек часто плаксив, капризен и недоволен всем миром. Ему хочется говорить о себе: где что болит, колет, режет, чешется… О своих болячках многие готовы вещать часами, были бы уши, способные выдержать. Первым человеком (после домашних), кому мы гнусавя и кашляя начинаем петь жалобную песнь о себе, обычно является врач участковый. Только почему-то эти врачи все время куда-то бегут, спешат и не дают как следует выговориться…Задуматься о том, как живет участковый, неожиданно заставила новая знакомая. Гуляя по парку с малолетними детьми, она делилась воспоминаниями из «прошлой» жизни. Оказывается, до декретного отпуска приятельница успела, окончив институт, поработать участковым педиатром. Мемуары вышли невеселые.
— Это еще было время, когда регулярно отключали свет по районам. Зима. Холодно. Эпидемия гриппа. В шестнадцать часов уже темень. Я хожу по вызовам. В сумке бутерброд, больничные листы, печать и газовый баллончик. Детей осматриваю при свечах. Внутреннее напряжение максимальное. Иду потом пешком (проездные нам не давали) и плачу… Время уже девятнадцать часов, а вызовы не кончаются. В период массовых вирусных заболеваний их число доходило до двадцати. Дома «на закуску» неприятные объяснения с мужем — он против такой работы. А для меня это важно. Врачу нужен опыт и стаж. Зарплата какая была? Почти двести гривен. На курсы повышения квалификации за свой счет ездила.
— И зачем было столько учиться? — риторически вопрошает знакомая. И замолкает, не находя ответа.
Ирину Альгисовну Тоницу в городе знают очень многие как опытного, грамотного врача. Почти двадцать лет Ирина Альгисовна работает участковым. Дети во многих семьях выросли на ее глазах, она знает на память истории болезней большинства «подопечных».
— Если бы не муж, — искренне отвечает доктор на вопрос о доходах, — не знаю, как бы жила. А ведь у нас немало работает женщин, в одиночку воспитывающих детей. Самим приходится покупать ручки, бумагу, листы, самим оплачивать проезд в общественном транспорте. На это, поверьте, немало денег уходит.
И.А.Тоница только закончила вести утренний прием. Его итог — 30 осмотренных пациентов. Впереди четырехчасовая пробежка по вызовам. На каждого больного (вместе с дорогой) инструкцией выделено полчаса, иначе ко всем не успеешь.
— Да, особенно трудно в зимнее время, — рассказывает врач. — На улице темно, холодно, опасаешься столкнуться с хулиганами, собаками. Но в этот период, как правило, число заболевших больше. Приходится задерживаться, поздно приходить домой. Еще одна проблема — закрытые подъезды. Люди часто забывают предварительно открывать дверь.
— А вообще население к вам относится с пониманием?
— Разное бывает, что говорить. Люди стали жить хуже. Выписываешь дорогие препараты — недовольны, а дешевые, говорят, не помогают. К нам же, как мне кажется, пациенты стали относиться более потребительски. Нередко разговаривают по-хамски, так и говорят: «Вы обязаны». Особенно неприятно иметь дело с пьяницами. Напьется такой мужик, проспит работу, а жена участкового вызывает — больничный давай…
Около тридцати процентов в нашей городской медицине составляют медики пенсионного возраста. Эта категория специалистов, как правило, не то чтобы бороться за свои права, слова лишнего сказать не смеет, мол, еще выгонят. Они довольствуются пенсией и нынешней зарплатой и честно тянут свой тяжелый груз, так пафосно названный чувством долга.
— Если в семье двое человек медики, то эта семья нищая, — без обиняков говорит заместитель начальника управления здравоохранения В.И.Пологов, — им не то чтобы специальную медицинскую литературу покупать не на что, одеть нечего. Во что государство превратило врача, можно увидеть на примере участкового. Я не буду называть фамилии прекрасных специалистов, оставивших профессию, чтобы прокормить семью: один, например, сейчас продает компакт-диски, другой, кардиолог высшей категории, ловит рыбу где-то в Намибии, мешки грузит, хотя мог бы поправлять людям здоровье. Мне бесконечно жаль…
Сегодня участковый врач, по статистике, на одном вызове зарабатывает полторы гривны. В год.
