16o
Едва вы входите в зал Художественного музея, где экспонируются картины Геннадия Арефьева, как вас тотчас же охватывает чувство восторга. С полотен предстают Севастополь и севастопольцы. С полотен льется жизнеутверждающая энергия. С полотен словно звучит его голос — добрый и ироничный. И видится он сам — мощный, сильный, умеющий дружить и по-мужски все брать на себя.На юбилейной выставке (а художнику, рано ушедшему из жизни, в июне исполнилось бы 70 лет) представлена лишь часть живописных и графических произведений, хранящихся в фондах Художественного музея. Персональных выставок Г.Арефьева здесь было немало. Трогательные и искренние в своих привязанностях музейщики по-прежнему любят Арефьева и, не скрывая, отдают ему свое предпочтение. Наверное, потому, что среди десятков живописцев, посвятивших свое творчество нашему городу, он сумел отобразить душу Севастополя. Как будто все узнаваемое, все севастопольское — бухты, пирсы, улицы Севастополя. Но это не слепок с натуры, это образ, потому что, оказывается, и нет в нашем городе такой улицы и именно такого крутого поворота. Картины Арефьева столь же философичны, сколь и эмоциональны, но лишь со временем мы по-настоящему сумели оценить это.
Говорит искусствовед Людмила СМИРНОВА:
— Его Севастополь — это сложный организм, своего рода «понятие», которое не исчерпывается конкретными «эффектно-зазывными» видами городских достопримечательностей, перечислением памятников. Художник сумел понять историю древней Балаклавы и Херсонеса, почувствовать время, «услышать» само море. Большинство его пейзажей эпичны. В них ощущается «длящееся» время, как при замедленной съемке. Арефьев никогда не выхватывал случайный кадр, каждая композиция была выношена, хорошо продумана, ведь в ней отбрасывалось все лишнее, «бытовое», а иногда, наоборот, даже дополнительно привносилось то, что было поэтически переработано.
Кто хоть раз видел полотна Г.Арефьева, тот заражался его творчеством. Есть работы очень напряженные (якоря, водолазы, море в ненастье). А есть (и это свойственно его пейзажам) легкие, артистичные, очень точно выписанные, и, глядя на них, ты понимаешь, что точность — это и есть показатель таланта.
Параллельно выставке в Художественном музее была открыта экспозиция произведений Г. Арефьева в Деловом и культурном центре. Выставка по своей задумке уникальная. По инициативе Татьяны Уманской здесь были собраны картины из частных коллекций, те работы, которые в свое время были подарены друзьям. Причем, как вспоминает вдова художника Светлана Александровна, дарил художник лучшее. Похвалили — подарил. Картин много. И друзей у Арефьева было много. Он действительно умел дружить, дружить красиво, широко, щедро. И потому друзья вспоминали его как живого, несмотря на то, что он давно ушел из жизни.
Юрий БАБИНОВ: «Если попробовать выразить свое отношение к Геннадию Александровичу Арефьеву, то его можно определить словами — талантливый человек».
Тамила МАЖАРОВА: «Он был без оглядки. Он жил без оглядки. Любил и страдал и дарил без оглядки».
Светлана АРЕФЬЕВА: «Писал быстро, но обдумывал тему долго, часто возвращался к первоначальным мыслям и даже переписывал заново уже готовое. Был сострадателен. Умел расположить к себе и очаровать. Не мог долго обижаться».
Вадим БЕЛЯЕВ: «Арефьев сумел сохранить внутреннюю свободу, он органически не мог доверять свое творчество прокрустову ложу идеологии. Художник, как сама Природа, был естественен и многообразен».
Раиса ПОПОВА: «Мне запомнилась одна беседа с ним в Херсонесе. Опаловый берег, охристые стены раскопок Херсонеса. Арефьев ударяет могучей ладонью по булыжникам древней дороги и восклицает: «Как я хочу написать это чудо — камни, помнящие херсонеситов, тавров, скифов, чтобы все знали, на какой доброй земле мы живем!»
Алевтина ЯРОСЛАВЦЕВА: «Для меня с кончиной Геннадия Арефьева (и плеяды ярких «шестидесятников», таких как Виктор Попков, Владимир Высоцкий, Андрей Тарковский) в нашем искусстве закончилась одна эпоха и наступила другая».
Таким он был. Многое успел. Многого не успел сделать. Но оставил после себя неоценимое наследство: материальное — его картины, духовное — талант самой его личности.
