16o
"Слава Севастополя" уже публиковала статью, в которой Роман Мархолиа и Себастьян Кайзер, организаторы увлекательного путешествия по севастопольскому пространству в формате актуального искусства, делились планами и предвкушали второй фестиваль перформансов и медиа "Балаклавская Одиссея". Закончилось ли "долгое странствие" возвращением во вкусе Гомера или же путников сбили с толку бесконечные анфилады Михайловской батареи и подземные тоннели Балаклавских штолен? Мы отправились в путь вместе, весло к веслу, чтобы оказаться на волне фестивального шквала.
ДИАЛОГИ И КОНСЕРВЫ
А началось всё 11-го числа в "тихой гавани" Художественного музея им. М.П. Крошицкого. Малый зал на втором этаже стал стартовой точкой третьего (после майского праздника фотографии и июньского дефиле военных оркестров) фестиваля большого мультивекторного проекта "Война и Мир". "Диалог культур" — именно под таким серьёзным названием открылась пилотная выставка фестиваля, выставка… карикатур. Лучшие работы ХII Художественного конкурса венгерской карикатуры, среди которых, кстати, первая и третья премии достались рисункам наших земляков, киевлян Олега Гуцула и Владимира Казаневского, нивелировали потенциальную пафосность и помпезность фестиваля — диалогу со зрителем это только вредит. Экспозиция, исколесившая немало стран (Венгрия, Словакия, Румыния, США) и городов Украины (Ужгород, Киев, Одесса, Херсон и Луганск), абсолютно не случайно добралась до нашего полуострова.
— Мы хотели бы подчеркнуть похожесть проблем многонациональной Европы и многонационального Крыма, выставка направлена на сбережение культурных ценностей и стремится указать на важность толерантности, — пояснила Жужанна Месарош, советник Посольства Венгрии в Украине.
— Юмор, мастерство графики и ум художников дарят хорошее настроение и помогают справиться со сложностями, с которыми в наше напряжённое и интересное время мы сталкиваемся каждый день, — резюмирует Роман Мархолиа, прежде не доверявший "прямолинейному и грубоватому" жанру карикатуры.
Ещё один "диалог культур", уже в реальном пространстве, произошёл в тот же день на Северной стороне. Состоялся он между харьковскими молодыми художниками Романом Мининым и Гамлетом Зиньковским, с одной стороны, и севастопольским торговым людом — с другой. 62 двухметровых буя, которые раньше заграждали проход подводных лодок в Балаклавской бухте, по творческой прихоти харьковчан превратились в огромные консервные банки, наполненные весьма неожиданным содержимым. Проект "Консервы истории" стал, видимо, самым скандальным за весь фестиваль: спустя всего несколько часов после начала работы художников в горадминистрацию стали поступать звонки от возмущённых граждан.
"Мы пытались наполнить пустые бочки, которые сегодня выполняют функцию забора, поэтическим содержанием", — поясняет Роман Минин, а Гамлет Зиньковский продолжает: "Ленин в нафталине", "Че Гевара живьём", "Дикий Гоголь", "Спагетти Муссолини", "Карл Маркс в анабиозе", "Печень Стаханова"… Все эти этикетки и ярлыки — не издевательство над героями, в чём нас обвиняют. Людей, которые делают историю, превращают в героев. Мы будто консервируем их, называя в их честь улицы, записывая в учебники истории, ставя им памятники. Но история имеет свойство повторяться. Важно помнить о том, почему мы поставили человеку 50 памятников, назвали в его честь улицу и город".
Несмотря на провокационный "соус", которым изрядно сдобрены консервы по-харьковски, оказалось, что причина возмущенных звонков "в инстанции" была не идеологической. Ни "Печень Стаханова", ни "Аджика Берии", ни даже ощутимо деликатесный "Майкл Джексон в попсе", возможно, не вызвали бы нареканий ревнителей исторической справедливости, если бы не… торговые интересы.
— Звонки начались потому, что торговцы испугались, будто мы делаем рекламу их конкурентам, — поясняет Роман Минин. — А ещё больше боялись, что когда мы уедем, их заставят всё это перекрашивать.
— Без неоднозначности ни один эксперимент невозможен, — резюмирует арт-инцидент Роман Мархолиа. — Цель фестиваля — разбудить мысли и чувства и показать проекты, которые Севастополь вне рамок "Балаклавской Одиссеи" никогда бы не увидел.
БАЛЫКЛОВЕКИ И ВОДОЛАЗЫ
Второй день фестиваля ознаменовался поистине гомеровским возвращением к истокам — "вылупившийся" 4 года назад и уже "вставший на крыло" фестиваль отдал дань уважения своему "рыбьему гнезду" — Балаклаве. При погружении в сумрак горы Таврос участники "Одиссеи" попадали в "МетаЗону" — пространство, открытое профессором Сорбонны, художником Ольгой Киселёвой.
— Впервые я побывала в Балаклаве в прошлом году, и меня поразила её уникальность, — рассказывает Ольга. — Здесь всё как будто живое. Поэтому для своих студентов я придумала задание — показать эту скрытую, непохожую ни на что жизнь. Над нашим проектом работала самая многонациональная команда: русские, французы, украинцы, греки, колумбийцы, эквадорцы, крымские татары и караимы — с художественного, экономического, биологического, химического, физического факультетов Сорбонны, а также факультета политологии.
Итогом годовых разработок и исследований группы студентов и аспирантов под руководством Ольги Киселёвой стал ни много ни мало подводный концерт электронной музыки! По легенде, загадочные подводные существа, "балыкловеки" (букв. рыбочеловеки, от тюркского "балык" — "рыба"), подружились с исследователями из Франции и согласились исполнить для гостей фестиваля несколько мелодий своего народа, приплыв для этого в тёмные каналы штолен…
Но, как и у всех чудес науки, и у "балыкловеков" обнаружилась обратная сторона легенды. Зрители, сгрудившиеся у кромки воды под сводами объекта N 825 и наблюдавшие, как одинокий водолаз то опускается на дно, то поднимается на поверхность, даже не подозревали, что источником электронной музыки, улетавшей в гулкие тоннели, была… светящаяся труба в его руке! Аналог "диджейского" пульта для подводной музыки, придуманный в стенах Сорбонны, и правда больше всего походит на кусок пластиковой трубы. Водолаз-диджей извлекает из неё мелодию, прикасаясь к "пульту" пальцами с магнитными "напёрстками". Мелодия передаётся на компьютер, который обрабатывает сигнал и воспроизводит его через колонки в "надводное" пространство.
Удивительно, но на воздухе труба "молчит", как рыба… Жаль, что непроглядные воды штолен не позволили как следует рассмотреть команду подводных музыкантов и оценить мастерство игры на уникальном инструменте! А ведь презентация была "припасена" специально для "Балаклавской Одиссеи"!
Зато красоту и — да-да! — грациозность обещанного памятника "Водолаз-маяк" зрители смогли оценить и с моря, и с суши: совершив круг по Балаклавской бухте на катере, гости высадились на закрытую новую набережную (начинается после балаклавского городского пляжа). И пока шествие направлялось к монументу, воздвигнутому на одном из причалов, автор проекта, московский художник Леонид Тишков, рассказывал:
— Я обнаружил описание этой удивительной и авангардной идеи в "Книге писем" советского скульптора Веры Игнатьевны Мухиной. В 37-м году она пишет начальнику ЭПРОН Фёдору Крылову о том, что хорошо было бы установить в Балаклаве маяк в форме водолаза высотой 30-40 метров из нержавеющей стали (на такую задумку потребовалось бы 100 тонн стали!). Позже встречаем ещё одну запись: "Около Балаклавы есть место, где требуется маяк. Я хочу сделать этот маяк в виде водолаза, вышиной в 80 метров". Я попытался представить, каким бы Вера Игнатьевна сделала своего водолаза, отчасти взяв за основу проект памятника Владимиру Загорскому.
Так на балаклавском причале и засветился водолаз-маяк. Конечно, не из нержавеющей стали. Конечно, и не восьмидесяти-, и не тридцатиметровый (эпоха Мухиной и возможности той империи давным-давно канули в Лету). Зато макет, созданный из дерева, лака, пены и других "простых" материалов, кажется ближе и человечнее, чем величественные, но абсолютно недосягаемые на своём постаменте "Рабочий и колхозница". Может, потому, что в нём, в новом водолазе, всего три метра. Или потому, что он уютно сияет в вечернем воздухе, как крохотный светлячок, не претендуя заслонить, перевесить, раздвинуть горы или взгромоздиться на берегу бухты исполинским истуканом (актуально для Балаклавы, не правда ли?). А может, всё дело в том, что сделан он был в мастерской любимейшего скульптора нашего города, Станислава Чижа, его дочерью Яной и Александром Кудриным, ассистентом, с которым Чиж работал 15 лет.
— Мы уже беседовали с профессионалами: лучше всего изваять этот маяк из бетона, а светящееся окошко шлема сделать из слюды, — завершает свой рассказ Леонид Тишков. — Наше предложение готово, теперь только от властей Балаклавы зависит, будет ли наш "водолаз" сиять в бухте.
Культурная программа первых двух дней "Балаклавской Одиссеи" завершилась на Михайловской батарее дружеской вечеринкой. "Водолазная тема" будто бы поставила точку в прощании фестиваля с Балаклавой, в следующие три дня зрители увидели, как современные европейские и отечественные художники измеряли другие городские пространства, размышляли над проблемами войны и мира в иных архитектурных и пейзажных условиях. И всё же сияющий кругляшок водолазного "лица" до самого закрытия то и дело мелькал среди экспонатов и арт-объектов, будто бы отдавая должное гавани, из которой "выплыл" фестиваль, а заодно превращая светящуюся точку на пристани в многоточие, растянутое во времени…
Сергей ТРАФЕДЛЮК.
(Продолжение следует).
