16oНе каждый из достойных выпячивает свои заслуги, даже если они очевидны. Например, в Балаклаве на улице Кирова живёт капитан 3 ранга в отставке Виталий Захожий, который на подводных атомных ракетоносцах самого первого поколения совершил одиннадцать боевых служб. Вряд ли найдётся ещё офицер в любых звании и должности, который на данном 658-м проекте совершил столько автономок. Этот проект подводных ракетоносцев «прославился» на весь мир благодаря К-19, прозванной в народе «Хиросима», и посвящённому ей американскому фильму «К-19» с Фордом Харрисоном в главной роли командира АПЛ…Я тогда служил в Гаджиево, где базировалась К-19, и хорошо помню момент ее возвращения на буксире из Бискайского залива после злосчастной аварии 24 февраля 1972 года, на основе которой Голливуд и сотворил фильм. Уже на следующий день под вечер, начальник химической службы К-19 Иван Алексеев буквально затащил меня к себе домой, чтобы поведать, как реально в момент аварии всё происходило. Потом я понял: ему необходимо было перед кем-то из своих доверительно раскрыть душу, выложить всё, как на исповеди. Всю ночь он пил спирт, скандалил, вплоть до драки, с женой, приходилось даже их разнимать, а в перерывах, выпив очередную дозу спирта в память о погибших, рассказывал…
О той аварии, случившейся во время боевой службы на К-19 под командованием капитана 1 ранга Затеева, много писалось, да и во время презентации американского фильма в Мариинском театре Санкт-Петербурга присутствующий Форд Харрисон получил много лестных отзывов как за правдивость фильма в целом, так и за поразительное его сходство с Н. Затеевым.
Тогда, при страшном пожаре, возникшем в подводном положении из-за возгорания фильтров, на К-19 погибло 28 подводников. К тому же подводная лодка в результате оказалась в полузатопленном положении и лишённой хода, а в кормовом, погружённом в воду отсеке загерметизированными оказались 12 человек личного состава во главе с командиром отсека капитан-лейтенантом Поляковым.
Сорокадневная одиссея пребывания между жизнью и смертью в запертом кормовом отсеке стала для 12 подводников тяжёлым испытанием. Открыть люк в смежный, девятый, выгоревший отсек — и к ним в кормовой устремится смертоносный угарный газ. Открыть люк, ведущий на верхнюю палубу, которая под водой, — в отсек хлынет забортная вода. Сложная была ситуация!
Некоторые матросы поседели. Но благодаря мужеству, выдержке, такту офицера Полякова мини-экипаж отсека с честью выдержал суровое испытание. Прибуксированная лодка срочно была поставлена в док на ремонт. Экипаж из-за гибели части личного состава и психологического надлома от пережитого был расформирован.
Авария на К-19 широко муссировалась в мировых средствах массовой информации. Злопыхали, ставили под сомнение надёжность советского атомного подводного флота. Нередко за рубежом звучали высказывания о том, что советские подводники впредь будут бояться на своих субмаринах выходить на боевую службу.
Трудно сказать, кому из высоких чинов пришла идея доказать, что советских подводников аварией и гибелью людей не испугаешь, но принявшему во время ремонта аварийную подводную лодку второму экипажу под командованием капитана 2 ранга Кулибабы поступил приказ готовиться ровно через шесть месяцев после аварии, в сентябре 1972 года, вновь на К-19 выйти в океан на боевую службу.
Была ли в этом военно-стратегическая необходимость в целях обеспечения безопасности страны? Нет, конечно, к этому моменту появились целые флотилии атомных подводных ракетоносцев второго и третьего поколений, боевая мощь каждого из которых в десятки раз превышала боевые возможности К-19. Да и боевая задача для К-19 ставилась таким образом: главное — через два месяца вернуться с боевой службы без происшествий. То есть цель была исключительно идеологической: доказать вероятному противнику, что для российских моряков атомного подводного ракетоносного флота, всем смертям назло, главное — «жила бы страна родная…»
Военным морякам в реальной боевой обстановке и критической ситуации присущи мужество и героизм. Но в мирное время отправляться на боевую службу на невезучей «Хиросиме», под свежим впечатлением произошедшей на ней очередной аварии добровольцы вряд ли нашлись бы. Тем более, все прекрасно понимали, в каких целях это делается. И хотя приказ есть приказ, но даже отдельные офицеры под любым разумным предлогом старались уклониться от боевой службы, а матросы и старшины срочной службы, подлежащие увольнению осенью в запас, попросту взбунтовались.
Капитан 3 ранга Захожий проходил службу на однотипной К-33. К этому моменту на его счету было уже полдюжины боевых служб на данном проекте. Все боевые службы с его участием, как на своей АПЛ, так и на других, куда был прикомандирован, заканчивались успешно, поэтому он на корабле уже воспринимался как своего рода талисман. В августе у В. Захожего родилась вторая дочь, а жена во время родов подхватила желтуху и оказалась в больнице. Пришлось на время стать нянькой как для новорождённой, так и для старшей пятилетней дочери.
Во втором экипаже начальник химической службы — инженер по радиационной безопасности оказался недостаточно подготовленным, не имел опыта длительного подводного плавания, разумно было в данной ситуации подстраховать его флагманским химиком. Но вспомнили о «талисмане», последовал приказ срочно решать В. Захожему проблему с детьми, больной женой и убыть на боевую службу на К-19. Никакие возражения в расчёт не брались. Виталий Григорьевич — человек не суеверный, но и его при расставании с семьёй, как ни гнал от себя, досаждала мысль: случись что со мной, жена, выросшая в детдоме, кому с малыми детьми будет нужна?
На протяжении всей боевой службы чувствовались особая напряжённость и собранность личного состава. Тревоги — строго по плану, старались сберечь нервную систему экипажа, но ни малейших поблажек ни матросам, ни офицерам. Во время этой боевой службы мирного времени каждый член экипажа буквально воспринимал военную истину, что на подводной лодке все побеждают или все погибают. Даже по сигналу учебной аварийной тревоги отдыхающая смена и та вылетала из своих коек, словно из катапульты.
Для К-19 это была последняя боевая служба, хотя боевое оружие с неё было снято только в 1977 году. К этому моменту капитан 3 ранга Захожий на данном проекте АПЛ совершил уже 11 боевых служб. А всего он на Северном флоте прослужил 16 лет, 11 из них — на атомных подводных ракетоносцах первого поколения. В качестве награды ему предоставили возможность последние годы перед увольнением в запас дослужить в Балаклаве. При советской власти это было немаловажно, так как с вручением медали «За 25 (календарных) лет безупречной службы» увольняли с правом ношения формы, оставляли на память кортик, а главное — в обязательном порядке выделяли квартиру.
В чём мораль?
Капитан 3 ранга Захожий, совершивший 11 боевых служб на АПЛ и пребывая в свои 73 года в отставке, не является участником боевых действий, не имеет никаких дополнительных льгот, кроме положенных офицеру по званию и выслуге лет (на АПЛ за год службы — два года выслуги). Пенсия сравнима с денежным содержанием первогодка-контрактника, проходящего службу на ЧФ; у офицера, прослужившего 25 лет на берегу в ВМСУ, она и то несколько выше. Ни в одной из ветеранских организаций не состоит, говорит: «А зачем? Унижаться, вымаливая для себя какие-то льготы и подачки? Пусть это останется на совести дорвавшихся до власти».
Хотя, конечно, возмущает и оскорбляет несправедливость и за державу обидно. Умом этого не понять. Например, просидит «индивидуум» пяток лет с перерывами в Верховной Раде в качестве манекена, нажимающего кнопку по команде, а зарплата, льготы, пенсия на порядок выше, чем у воинов, посвятивших жизнь службе Отечеству, причем у черта на куличках. Разве во имя этого доказывали, что русские смерти не боятся?
