15oСерия книг «Севастополь. Историческая повесть» (главный редактор — В.С. Фролова) задумана, чтобы «осуществить публикацию всего лучшего из того, что уже написано о городе, о его судьбе и его людях, познакомить с раритетами истории, недоступными для широкого круга читателей». Этим требованиям полностью отвечает содержание одиннадцатого выпуска многотомника.В литературном наследии Константина Паустовского видное место занимает повесть «Золотая роза». «В своей ещё не до конца написанной книге, — признался в предисловии к ней Константин Георгиевич, — я больше всего хотел передать… исключительные свойства писательской работы, бросающие свет на все стороны человеческого духа и человеческой деятельности».
«В своей ещё не до конца написанной книге…». Это утверждение подкреплено в послесловии под заглавием: «Напутствие самому себе». В нем продолжено признание: «На этом я кончаю первую (первую! — Авт.) книгу своих заметок о писательском труде с ясным ощущением, что работа только начата и впереди её — непочатый край».
Исследователи творчества Константина Паустовского считали, что к работе над второй книгой «Золотой розы» он приступил не ранее 1960-1961 годов. Как-никак, Константин Георгиевич в дневнике в конце февраля — начале марта 1961 года отметил: «Начал писать «Золотую розу». Тогда же из Ялты писатель сообщал в Париж Л.Н. Делекторской (многолетней подруге художника Матисса, переводчице произведений Константина Паустовского на французский. — Авт.): «Пишу здесь (в Ялте. — Авт.) вторую книгу «Золотой розы». Думаю окончить в мае».
Но… Большущее «но».
В 1957 году Константин Георгиевич отдыхал, если это слово приемлемо в данном контексте, в Доме творчества писателей «Дуболты». Как только он убыл домой или ещё куда-то по неизвестному нам маршруту, его комнату заняла литератор Р.М. Достян, кстати, ученица Константина Георгиевича.
Случаются ведь чудеса. Из корзины для мусора Р.М. Достян извлекла порванные, измятые листы стандартной бумаги, исписанные знакомым ей почерком учителя. Были листочки машинописи с кардинальной правкой Константина Паустовского. Это была первая глава второй книги. «Золотая роза». На странице машинописи руками писателя так и напечатано: «Золотая роза. Вторая книга». Какие ещё могут быть сомнения, если в 2000 году факсимиле рукописи опубликовано в издаваемом Московским музеем-центром писателя культурно-просветительном и литературно-художественном журнале «Мир Паустовского». В этом его номере помещена и обретенная в «Дуболтах» глава под заголовком автора: «Далекий свет» о зеленом луче из Космоса — луче счастья, луче творчества, луче народного признания.
«Непокой. Гостиница «Севастополь» — ещё один чудом уцелевший «бутон» второй книги «Золотая роза». Первая публикация и, наверное, до недавнего времени единственная этой главы относится к 1982 году в седьмом номере журнала «Дружба народов». А дальше наступила немота.
В 2008 году московский «Издательский дом Мещерякова» обратился к падчерице классика Галине Арбузовой с просьбой разрешить на безгонорарной основе выпустить «Золотую розу». «Согласна, — ответила Галина Алексеевна, — но при условии публикации в книге главы из некогда начатой второй книги повести». И Галина Арбузова передала в издательство главу «Непокой. Гостиница «Севастополь» и свое предисловие к ней.
В холодную пору года Галина Алексеевна живет в Москве, летом предпочитает Тарусу… Случается, задерживается в этом милом городке на Оке до октября.
Именно в октябре того, 2008 года осуществилась моя давнишняя мечта: я приехал в Тарусу. Её улочки уже по щиколотку были усыпаны палым золотым листом. Срывался мельчайший грибной дождик, который и замочить одежду не мог. Два вечера мы провели с Галиной Арбузовой в непрерывных беседах.
Наследница дома знаменитого отчима подарила мне только что вышедшую в Москве повесть «Золотая роза» в подборке с главой «Непокой. Гостиница «Севастополь». К «Золотой розе» вообще и к «…Гостинице «Севастополь» у Галины Арбузовой особое отношение. Эта глава Константином Паустовским написана под впечатлением от поездки писателя в наш город в феврале 1959 года. Его сопровождали жена Татьяна Алексеевна, юная падчерица Галина и писатель Владимир Рудный — автор романа «Гангутцы» и других произведений о флоте. Владимир Александрович запечатлел на фотографии Константина Георгиевича вместе с Галиной Алексеевной. За их спинами видны уцелевшие после войны стены «Банковской гостиницы». В её номере с видом на Артиллерийскую бухту в 1935 году Константин Паустовский написал повесть «Черное море». И первая публикация главы в «Дружбе народов» была осуществлена под заглавием «Гостиница «Севастополь» («Банковская гостиница»). В дневнике писателя осталась запись о той поездке: «Февраль, 1959 год… Поездка в Севастополь… Ужасная погода. Буран. Жесткий ветер, полосами на яйле снег. Церковь в Форосе. Буфет, сырость, бутерброды. Сапун-гора. Сырая гостиница «Севастополь»: холодный, темный, неуютный. Там Рудный. И поэт из Вологды. Выступление пять минут. Роскошный обед в ресторане. Снимался с Галиной около полуразрушенного здания, где я писал «Черное море». Снимал Рудный. Графская пристань, железный холод от кораблей. Так кажется…»
Галина Арбузова присутствовала на чтении первых глав второй книги в середине марта 1961 года в обществе Баталова, Полякова, Родова. После того, как Константин Георгиевич отложил в сторону последнюю прочитанную страницу, «наступило затянувшееся молчание». Галина Арбузова продолжает свои воспоминания: «Не знаю, что ожидали слушатели, но услышанное застало их как бы врасплох. Наконец кто-то сказал: «Что же, возможно, это интересно». Остальные молчали».
Отчасти Константин Георгиевич был готов к такой реакции ближайшего окружения. Ведь он писал жене: «Журналы напрасно ссорятся друг с другом из-за этой вещи, так как они все равно её не напечатают. Она гораздо «страннее», чем первая книга «Золотой розы».
Галина Арбузова хорошо помнит утро следующего дня, 17 марта 1961 года. Когда она вошла в домашний кабинет отчима, её поразило «непривычно голое, ничем не заполненное пространство его рабочего стола». «Сегодня ночью я все сжег», — просто сказал Константин Георгиевич и никогда больше к этому разговору не возвращался.
Очень жаль, что во временном пристанище Николая Гоголя оказался камин, в котором им была предана огню вторая книга «Мертвых душ». Лишний также оказался очаг и в квартире Константина Паустовского, где в дым были превращены первые главы — бутоны по существу — второй книги «Золотой розы». Как легко дышалось бы в литературе, если бы нынче пишущие обзавелись печами.
Настраиваясь на создание второй книги «Золотая роза», Константин Паустовский взялся «поймать и закрепить, довести до полной прозрачности то состояние, которое называют вдохновением, но оно гораздо сложнее, сильнее и ближе к жизни, чем то легкое состояние, какое мы зовем этим именем».
Мастер покорил намеченную им в творчестве высоту. Об этом мы можем судить по уровню художественного мастерства неведомо как дошедшей до нас главы «Непокой. Гостиница «Севастополь». В ней мы узнаем родной город. Прикасаемся к невидимым тонким сторонам человеческих отношений, способности сострадать. Галина Арбузова придет в восторг, когда узнает, что «… Гостиница «Севастополь» опубликована там, где у неё на глазах и родился её замысел. Редколлегия «… Исторической повести» устроила большой подарок севастопольцам, поместив в ежегоднике знаковое творение Константина Паустовского. Севастополь он считал своей второй родиной.
Нынешним летом как-то незаметно отмечалось 160-летие со дня рождения Владимира Короленко. В Батилимане любознательный краевед может найти место, где во временном жилище Владимир Галактионович провел определенное количество летних дней. В высохших травах можно также найти остатки фундамента дома, который писатель так и не построил. Скорее всего, этой затее помешали назревавшие в стране события, которые повлекли смену общественного строя.
В 1900 году Владимир Короленко избрал Полтаву как место постоянного жительства. Выходец из казацкого рода, он симпатизировал украинской идее. Но, проанализировав последовавшие события, заговорил об ином: «Всякий национализм навязывается целому народу, и сквозь эти очки рассматривается и искажается действительность». Это строки из дневника писателя.
Мы можем его поставить рядом с дневниковыми записями той поры Максима Горького «Несвоевременные мысли», с «Окаянными днями» Ивана Бунина. Но в своих дневниках Владимир Галактионович не только всматривается в современную ему действительность, он активно вмешивается в неё. Подобно Максимилиану Волошину он спешит на выручку и красным, и белым, и петлюровцам. Он признавал высочайшую цену человеческой жизни. Дверь его дома не закрывалась перед потоком страждущих. В этом убедится каждый, кто внимательно прочитает помещенные в ежегоднике «Севастополь. Историческая повесть» дневники Владимира Короленко за 1917-1921 годы.
Редколлегия многотомника приняла верное решение, обратившись к подробному повествованию Н.Ф. Варгина о жизни и службе Родине Ивана Кожанова. Он достоин нашей с вами, уважаемый читатель, памяти. Им прожито всего ничего — 42 года. Высокие флотские должности он занимал на Волге, на театре военных действий в Азовском море, на Балтике и на Дальнем Востоке.
Последние шесть лет своей жизни (Иван Кузьмич был репрессирован в 1937 году) флагман флота 2 ранга Иван Кожанов командовал Морскими силами Черного и Азовского морей. И как командовал! Иван Кузьмич воспитал плеяду ярких флотских командиров — Н.Г. Кузнецова, В.А. Алафузова, Л.М. Геллера, А.Ф. Леера, например.
Немаловажная деталь: именами К.Г. Паустовского, В.Г. Короленко и И.К. Кожанова в нашем городе названы улицы. А сейчас их произведения, рассказы о них собраны в одной книге. Ей отмеряна большая жизнь.
На снимке: гостиница «Севастополь». В её стенах останавливались многие знаменитости, в том числе и К.Г. Паустовский.
Фото автора.
