16o
16 октября 2014 года исполняется 60 лет со дня открытия воссозданной после Великой Отечественной войны Панорамы «Оборона Севастополя 1854-1855 гг.»В толковых словарях русского языка слово «предметчик» отсутствует, однако оно имеет хождение среди художников, работающих в панорамном искусстве, и обозначает редкую специальность мастера, создающего одну из важнейших частей панорамы, а именно предметный план. Благодаря предметному (или натурному, объёмному) плану, выступающему в единстве с живописным полотном, достигается главный эффект панорамы — эффект присутствия зрителя на месте изображённого события. Уходя от глаз зрителя в глубину пространства, к плоскости картины, и сливаясь с ней, предметный план вызывает впечатление далёкой перспективы. А это впечатление возникает лишь тогда, когда граница между двумя частями панорамы совершенно незаметна. Следовательно, художник предметного плана должен быть одновременно и живописцем, причём прекрасным колористом, т.к., используя в своей работе краски, должен точно попасть в колорит холста, и скульптором, мыслящим объёмно и масштабно, чтобы соразмерять натурные детали с написанными на полотне.
Из большого коллектива советских художников, воссоздававших севастопольскую панораму, в общем процессе подготовки предметного плана участвовали несколько человек: исполняли отдельные макеты, живописные вставки, иконы и др., но основной работой занимались Б.Н. Беляев и Н.И. Фирсов. Собранные в фондах Национального музея героической обороны и освобождения Севастополя (НМГООС) материалы о творчестве всех художников составляют их архивы, среди которых выделяется архив Бориса Николаевича Беляева (1900-1969 гг.). Он включает в себя автобиографию, письма, воспоминания, рукопись статьи, каталоги и афиши выставок, фоторепродукции произведений и т.д. Судя по этим материалам, жизнь художника была насыщенной, разнообразной, совершала, особенно в юности, неожиданные повороты.
Б.Н. Беляев начал рисовать в детском возрасте, учился в воскресной школе рисования в Москве, потом поступил в Московское промышленное училище памяти 25-летия царствования императора Александра II, но не окончил его. Бытовые трудности, связанные с Первой мировой войной, заставили пойти работать на железную дорогу, слесарем в депо, где он трудился три года.
После Октябрьской революции увлёкся искусством Мельпомены, был актёром-любителем, художником-декоратором, вошёл во вновь организованную группу «Революционной сатиры», участники которой разъезжали по железной дороге, сочиняли и исполняли песни, расписывали вагоны картинками с наглядной агитацией.
После распада группы Беляев учился в Государственном институте театрального искусства. «Стипендии получал 10 руб. и метров по 300 в день писал лозунгов. Это был хороший заработок». В дальнейшем источником дохода становились выполнение рисунков для журнала «ОСОАВИАХИМ», оформление для издательств книжных обложек. Будучи студентом ГИТИСа, Беляев чрезвычайно заинтересовался зоопсихологией и работал полтора года в Психологическом институте. Одна его статья даже была опубликована в специальном журнале.
По окончании института в 1925 г. начал работать в театре МГСПС (Московского губернского совета профессиональных союзов).
В воспоминаниях о тех днях сквозит его самоирония: «Я почувствовал, что для моих актёрских данных надо фигуру поправить, и пошёл в балет. Занимался пластикой у станка, одновременно продолжал работать в театре художником». Тяжёлое материальное положение заставило устроиться здесь же сторожем: «Днём пляшу, а ночью сторожу… В театре писал декорации, но, главным образом, делал бутафорию». Вероятно, отсюда его любовь к предметам как объектам художественного творчества.
Эта сторона его театральной деятельности стала предпосылкой для последующей работы над натурными планами панорам и диорам, в создании которых он активно участвовал с 1932 г. и которые находятся в исторических, краеведческих музеях, картинных галереях многих городов бывшего Советского Союза. Среди них: «Героическая оборона Царицына», «Канал Москва-Волга», «Днепрострой», «Освоение Памира», «Баррикады в Каретном ряду Москвы в 1905 году», «Бой за озеро Хасан» и другие.
В 1939 г. Беляев в числе ряда художников был приглашён для оформления 1-й Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. В это время, несмотря на свою уже определившуюся специализацию и множество заказов, он продолжал совершенствоваться в профессии: «Надо было углубить мои знания по изобразительному искусству, и я два года занимался рисунком в частной студии под руководством Д.Н. Кардовского».
Вспоминая Великую Отечественную войну, Беляев рассказывает: «Художники-панорамисты быстро отвечали на события, происходившие на фронтах, создавая маленькие панорамы, например «Курская дуга» или «Подвиг Гастелло», которые на 2-3-й день выставлялись в московских Окнах РОСТА (Российского телеграфного агентства). Многие работали в Военно-медицинском музее в Ленинграде, где практиковались командировки на фронт для выполнения зарисовок, этюдов, наблюдений, которые потом претворялись в небольшие диорамы, размещавшиеся в залах музея».
Среди документов Беляева есть справки о подобных командировках, а также выписка из приказа от 3 октября 1944 г. начальника Главного военно-санитарного управления Красной Армии с благодарностью художнику Б.Н. Беляеву, «принимавшему участие в сборе материалов в действующей армии и их дальнейшей разработке». Результат разработки — одиннадцать(!) диорам в названном музее. После войны Беляев стал соавтором диорамы «День капитуляции Паулюса» (с Р.Р. Френцем) и панорамы «Героическая оборона Сталинграда» (с Н.И. Фирсовым и Н.Г. Котовым). Вторая представляла собой выставочный разборно-передвижной эскиз в 1/5 натуральной величины будущей большой панорамы. Этот эскиз экспонировался на Всесоюзной выставке в Москве, затем в Риге и Челябинске, причём Беляев в течение нескольких лет осуществлял её монтаж, демонтаж и реставрацию.
В начале 50-х гг. развернулись работы по восстановлению севастопольской панорамы. Художники живописного полотна опирались на спасённые фрагменты, этюды Ф.А. Рубо, первые путеводители. Художникам предметного плана опираться было не на что, т.к. эта часть прежней панорамы не сохранилась ни в каком виде. Новый предметный план был тщательно проработан с помощью военных историков и фортификаторов. На нём представлена территория Малахова кургана с батареей, брустверами из мешков с землёй и плетёных корзин-туров, землянками, блиндажами, переходящими в аналогичные изображения на холсте. Изучались английские фотографии, сделанные на другой день после занятия Севастополя неприятелем.
Борис Николаевич тесно сотрудничал с консультантом художников инженер-полковником А.Н. Кузьминым, кандидатом военно-исторических наук, который «увлекался живописью, был художником-любителем. К работе над предметным планом подошёл очень ответственно с точки зрения как военного, так и изобразительного искусства. Он дотошно разыскивал материалы по укреплениям Малахова кургана и очень придирался к нашей работе. У нас была договорённость, что если я допущу ошибку, то получу 20 суток ареста (в шутку, конечно)».
Интересно суждение Беляева о включении в натурный план жанровых эпизодов: «Художники всячески избегают их показывать, решают этот вопрос созданием обстановки, при которой зритель сам себе нарисует жанр в своём воображении». (На предметном плане севастопольской панорамы только две жанровые сцены-вставки, написанные Н.К. Соломиным).
Близко к этому другое высказывание Бориса Николаевича: «Творческая задача, которую поставили себе художники предметного плана, — показать трагедию войны не через тела убитых, множество манекенов, лежащих на предметном плане, а в разрушении мирной жизни, обычаев, домашнего очага, в воздействии войны на быт, привычку и мораль людей. Не смерть «в натуре», а общая обстановка, ею созданная на земле, — вот путь решения».
По мнению Беляева, главный подход к выполнению объёмной части панорамы таков: «Предметный план должен быть освобождён от всего лишнего, от деталей, которые привлекали бы внимание сами по себе, разрушая общее впечатление, мешая цельности восприятия панорамы. Только основное, характерное и выразительное должно быть включено в предметный план».
Ко времени работы над севастопольской панорамой относится написанный Беляевым и хранящийся в изофонде НМГООС портрет художника А.П. Романова, участника воссоздания панорамы. Романов изображён в интерьере мастерской сидящим перед мольбертом с палитрой и кистями в руках. Затенённое лицо и верхняя часть фигуры даны в сложном ракурсе — немного со спины — и хорошо прописаны. Нижняя часть намечена широкими мазками. Прекрасно передано боковое освещение, схвачены индивидуальные особенности внешности Романова: острый, худой профиль, удлинённые пропорции тела.
В автобиографии Бориса Николаевича читаем: «После воссоздания панорамы «Оборона Севастополя» мне и художнику В.И. Гранди было поручено наблюдение за ней, которое мы выполняем в течение
13 лет (документ датирован 1967 годом) путём авторской профилактической реставрации два раза в году» (имеется в виду предметный план. — Авт.).
На встрече с сотрудниками Панорамы 19 декабря 1956 г. Беляев говорил: «Я и Гранди вошли в вашу семью и всё что угодно сделаем для улучшения экспозиции в зале». Он поделился замыслами о создании диорамы подземно-минной войны, которая будет интересна зрителям, поможет более полно представить первую оборону города, её активный характер и героических защитников. Собирая исторические материалы для диорамы, художники обращались в библиотеки и военные музеи, привлекали офицеров и моряков ЧФ к изучению сохранившихся минных галерей, использовали дневник капитана А.В. Мельникова, руководителя подземно-минной войны на 4-м бастионе, эскиз Ф.А. Рубо и литографию из «Севастопольского альбома» Н.В. Берга.
Диорама была открыта в июне 1958 г., к 175-летию со дня основания Севастополя. Автор живописного полотна — В.И. Гранди, предметного плана — Б.Н. Беляев, военный консультант — полковник А.Н. Кузьмин. Продолжая «опекать» панораму, Борис Николаевич выполнил для её экспозиции рельефную электрифицированную карту укреплений города, служившую долгое время наглядным пособием для посетителей и экскурсоводов. Его помощником был севастопольский художник З.И. Филиппов.
Регулярно приезжая в Севастополь, Беляев и Гранди не только сами проводили осмотр, чистку и реставрацию предметного плана панорамы, но и учили этому молодых севастопольских художников, работавших в музее, А.П. Шадрина и Ф.Д. Кутинова. В очередной приезд, уже в последний год жизни, Борис Николаевич согласился позировать Кутинову, выразившему желание написать его портрет. В фондах музея этот портрет значится как этюд, возможно, потому, что автор собирался во время следующих сеансов добавить какие-то детали, показать окружающее пространство. Но встреч больше не случилось. Как бы то ни было, все компоненты этюда — лицо, фигура, фон — смотрятся вполне законченно. Классическая простота композиции и нейтральный серебристо-серый фон удачно гармонируют с благородным обликом человека на портрете.
По словам Б.Н. Беляева, «советские художники вернули к жизни уникальное произведение, завоевавшее достойное место в большом искусстве, каким является реалистическая панорамная живопись. Панорама вызывает в миллионах сердец зрителей чувство восторга и глубокую благодарность тем, кто его создал».
Л. БАРАНОВСКАЯ, искусствовед НМГООС.
На снимках: 1. Кутинов Ф.Д. Портрет Б.Н. Беляева. 1969 г. Холст, масло; 2. Художники В.И. Гранди, Б.Н. Беляев (в центре) и военный консультант инженер-полковник А.Н. Кузьмин за работой над диорамой подземно-минной войны. 1958 г.
Фото И. Акуленко.
