16oС большим интересом читаю в нашей «Славе» публикации о необходимости всем миром помочь возродить флотскую святыню — домик M.П. Лазарева, прославленного адмирала, так много сделавшего для Черноморского флота и Севастополя. Мой интерес ко всему, что связано с Феолентом, Свято-Георгиевским монастырём, объясняется тем, что самые близкие и дорогие мне люди жили до войны в этом домике на втором этаже в двух комнатах с выходом на веранду (балкон). Пишу эти строки по рассказам моей мамы, бабушки и двух тётушек, маминых сестер. К великому сожалению, их уже нет с нами, но эти замечательные рассказы-воспоминания я помню, как будто слышала их вчера.
Мама родилась в Севастополе в 1919 г., крестили её в армянской церкви под Симферополем, дали имя Назелик — Надежда. По отцу мама — армянка. Старшее поколение, прабабушка, прадед и другие родственники, жили в деревне Дуванкой (Верхнесадовое), прабабушка была пчеловодом, за ее медом приезжали из далёких мест. Среднее поколение — мой дед Аршавир, бабушка Антонина, моя мама Назелик, сестры Маргарита и Татьяна — жили на Феоленте. Дед работал бухгалтером в санатории ОСОАВИАХИМа, бабушка — преподаватель русского языка, литературы и французского языка (окончила гимназию под патронатом императрицы) — была направлена на линкоры Черноморского флота по линии борьбы с неграмотностью. Некоторые моряки не только не умели читать, но и не знали алфавита.
Чтобы добраться до школы, мама с Феолента сначала ехала на конке (санаторной) до Балаклавы, а затем на трамвае — до грязелечебницы Института физических методов исследования. Что бы ни рассказывала мне мама о своём детстве и юности, все рассказы обязательно сводились к Феоленту — это были самые светлые и счастливые воспоминания: как бегали по знаменитой феолентовской лестнице вверх-вниз к морю, как учились плавать вместе с дельфинами, как играли в прятки в монастырских скальных кельях.
В 1936 году мама, окончив школу, поступила в Московский институт лёгкой и пищевой промышленности им. Кагановича, но каждые летние каникулы проводила дома, на Феоленте. В санатории проходили вечера танцев, маме так хотелось потанцевать, но дома были очень строгие правила для всех детей (начиная с пелёнок и до взрослых) — в десять часов все спят, это никогда не обсуждалось. И тут на помощь приходили младшие сестры. В 22.00 все ложились, папа проверял и закрывал дверь. Затем мама, крадучись, выходила на балкон-веранду, по лиане спускалась вниз, а сестры бросали ей туфли; таким же образом мама возвращалась домой.
А потом сотрудники (молодые) отца на работе рассказывали, как хорошо они потанцевали вечером и как прекрасно танцует его дочь Назелик. Он, конечно же, не верил, убеждал их, что они обознались. Затем последовали «допрос с пристрастием» и наказание — отправка в Севастополь к тётушке, для мамы это было крайне сурово.
Иногда в холодные зимы семья перебиралась жить в Севастополь, временно им давали комнату в доме адмирала Коланца, ныне улица Терещенко. На этом месте сейчас стоит новый дом напротив 110-й военной поликлиники. Мама говорила, что там был очень красивый двор с фонтанами, красивыми цветниками, в доме — большие венецианские окна. Девочкам было очень удобно ходить в школу, но у ее отца были больные ноги, он плохо ходил и на работу, на Феолент, добирался с трудом. Поэтому семья снова возвращалась в квартиру на Феоленте А потом всё в одночасье перечеркнули война и последующая депортация. Об этом мои близкие вспоминали со слезами на глазах…
А 18 мая 1944 г., когда казалось, что самое страшное уже позади, их собрали в районе автовокзала, с собой — только одна смена белья! Отец мамы был очень болен, еле ходил, ему обязательно нужны были тёплые вещи, но их при досмотре выбросили. Посадили в товарные вагоны, а дальше — Казахстан…
Всё осталось в прошлой жизни. Феолент, фотографии, книги, письма и светлая память с надеждой на возвращение. Жили в больших загонах для верблюдов, переделанных для депортированных, там я и родилась в декабре 1946 г., а в марте умер отец, не выдержав всех мытарств и страданий. Но надо было жить, ставить детей на ноги, давать образование.
Возвращение всей нашей семьи состоялось в 1956 г. через Витебск, Грозный, Москву.
В Севастополе мама стала работать на «холодильнике» главным инженером, ей дали комнату 7 кв.м в коммунальной квартире на ул. Б. Морской. А мысль вернуться на Феолент не оставляла. И только в 70-е годы маме удалось добиться пропуска в в/ч, чтобы только на один час попасть в родные стены. Эта сцена у меня всегда будет стоять перед глазами: дом разрушен, но рамы дверей и окон сохранились. Мама с сестрой Таней даже нашли на дверной раме отметки-зарубки, которые делал их отец, отмечая, как растут девочки. Остатки дома были омыты слезами радости встречи с детством и юностью. Потом мы спустились к морю, гладили камни, где когда-то бегали детьми, но пришёл дежурный матрос и сказал, что наше время пребывания закончилось. Уходя, мама сказала, что дом обязательно восстановят. Иначе нельзя — это как завещание, время не ждёт…
Т. ДОКУКИНА, преподаватель.
