15o
Общественное мнение порой формируется путем манипуляций. Готово ли общество к не сфальсифицированным, а реальным общественным обсуждениям?
Законопроект «О профилактике семейно-бытового насилия» должен быть внесен в Госдуму до конца января. До этого всем россиянам предлагалось принять участие в его обсуждении. Севастопольцы тоже поучаствовали—в ближайшее время в Москву на имя президента, в Совфед и Госдуму отправятся несколько десятков писем. С резко негативной оценкой этого законопроекта! Вот только мнение севастопольцев собиралось несколько странным способом.
Подписаться обязательно
—Подпишите, хорошая инициатива,—говорит общественница, в руках которой—пачка распечаток с одинаковым текстом.
—А что там?—спрашивает женщина.
—Хорошая инициатива, не допускающая развала семьи.
—А, тогда подпишу,—отвечает женщина, хорошо знакомая с этой общественницей и желая ей понравиться.
И подписывает, не глядя. И еще несколько человек присоединяются к этой «акции». Ведь однозначно понятно каждому: развал семьи—это плохо, допустить этого никак нельзя. Кто в здравом уме может с этим поспорить?
На вопрос корреспондента «Славы Севастополя», кто является инициатором сбора подписей, следует ответ: «Депутатский корпус и кто-то там из Питера». Впрочем, называется фамилия еще одной севастопольской общественницы.
Звонок этой общественнице неожиданно вызвал у нее враждебную реакцию. Хотя, казалось бы, каждый имеет право на свое мнение, и если вы в нем уверены, почему бы не дать комментарий, не обсудить ситуацию на страницах газеты? В итоге удалось выяснить только одно: «За этим стоят люди из Санкт-Петербурга. И вообще я вам ничего не обязана говорить». А вот кто эти таинственные люди и были ли они, дальше обсудить возможности не представилось. И вообще, оказывается, ничего в газете писать не нужно.
Тем временем в письме, которое «необходимо подписать», говорится: «Я прочитал данный законопроект и считаю, что нельзя допустить его внесение в Госдуму по следующим причинам…» Ну и дальше перечисляются абсолютно ничем не аргументированные причины: «под видом профилактики насилия создается простой механизм грубого вмешательства в жизнь любой семьи и применения суровых репрессивных мер в отношении любых членов семьи, внедрения суровых санкций за обычные внутрисемейные отношения».
«Репрессии» и «санкции»—звучит страшно. Действительно, нужно бы разобраться. Дальше, если исходить из письма анонимных авторов, выясняется, что законопроект создаст препятствия для демографии, приведет к распаду общества (да и вообще всей России) и «соответствует интересам организаций радикальных антисемейных ценностей, являющихся иностранными агентами и финансируемых из-за рубежа, пропагандирующих гомосексуалистов и лесбиянок».
При чем тут западные лесбиянки, гомосексуалисты и российский закон, авторы не пояснили, но выглядит сурово…
В чем суть законопроекта
Действительно, законопроект, который был предложен к общественному обсуждению, вызвал резонанс. К сожалению, зачастую надуманный. Законопроект обсудили в парламентах всех российских регионов, некоторые регионы высказались «за», кто-то внес свои поправки и предложения. Но споров по этому поводу было много.
Сторонники принятия законопроекта посчитали его в новой редакции слишком мягким, в то время как противники сочли предусмотренные в нем меры репрессивными и стали опасаться, что семейно-бытовым насилием можно будет признать «любое нормальное человеческое действие». Тем временем многие эксперты и общественники давно заявляли, что России нужен законопроект о домашнем насилии, одно принятие которого является профилактикой и угрозой для домашних садистов.
На самом деле ничего страшного в тексте законопроекта не содержится, и семьи никто разрушать и не собирался. Прежде всего он определяет, что такое семейно-бытовое насилие. Так, для защиты пострадавших от насилия вводятся защитные предписания, которые будут выносить органы внутренних дел. По мнению депутата Госдумы Оксаны Пушкиной, закон о домашнем насилии необходим ввиду распространенности внутрисемейного насилия. Она полагает, что Уголовный кодекс, который «защищает граждан от всех форм насилия», начинает «действовать после совершения преступления» и поэтому не позволяет решить проблему. Кроме того, уголовные дела по факту избиения жены мужем возбуждаются полицией неохотно, а пострадавшие женщины в подавляющем большинстве случаев не знают, как проходить судебно-медицинскую экспертизу и куда вообще нужно обращаться за помощью. При этом под домашним насилием подразумеваются не только побои, но и психологическое и даже экономическое насилие.
Плюсы в обсуждении все-таки были: они выявили ряд недочетов в законопроекте, и было предложено внести в него поправки. Новые поправки уточняют понятие «преследование»—под ним понимаются «неоднократные угрожающие действия, направленные на пострадавшего вопреки его воле, выражающиеся в поиске пострадавшего, ведении устных, телефонных переговоров, вступлении с пострадавшим в контакт через третьих лиц либо иными способами, посещении места работы, учебы пострадавшего, а также места его проживания в том случае, если пострадавший находится не по месту совместного проживания с нарушителем». Также под это определение подпадают любые действия, из-за которых потенциальная жертва может испытывать опасения за свою безопасность.
В замечаниях также предлагается ввести запрет общественным организациям, которые занимаются профилактикой семейно-бытового насилия, информировать силовые структуры о случаях насилия без согласия жертвы. «Подобного рода обязанность приведет к нарушению прав лиц, подвергшихся семейно-бытовому насилию, без желания потерпевшей нельзя обращаться в полицию»,—говорится в документе.
Авторы замечаний считают, что нужно ужесточить ответственность за нарушение защитных предписаний, которые запрещают преследователю приближаться к жертве. Такое предписание может быть выдано на срок от 30 дней до года, при необходимости суд может его продлить. Но депутаты уверены, что штрафы—слишком мягкое наказание за нарушение предписания. «Предлагаемая ответственность настолько ничтожна, что не будет являться сдерживающим фактором для правонарушителя,—говорится в документе.—Нами предлагается в случае первого нарушения ввести административную ответственность, а при повторном—уголовную».
Домашнее насилие—не норма жизни
Впервые законопроект о домашнем насилии был внесен в Госдуму в 2016 году, но тогда он не прошел первое чтение. До 2017-го побои «в отношении близких лиц» фигурировали в ст. 116 Уголовного кодекса, но два года назад был принят закон о декриминализации побоев в семье, разработанный сенатором Еленой Мизулиной. Он перевел побои близких родственников из разряда уголовных преступлений в классификацию «административные правонарушения» в случаях, когда такой проступок совершен впервые. Мизулина утверждала, что возможность уголовного наказания за побои родственников может нанести «непоправимый вред семейным отношениям».
Практика показала, что непоправимый вред семейным отношениям наносят как раз таки подобные деструктивные отношения в семье, которые в цивилизованном обществе не должны признаваться нормой. Зачастую жертва таких отношений ничем не защищена и зависит от своего преследователя. Немало случаев, когда беззащитные дети или женщина, подвергшись полному моральному уничтожению в своей так называемой семье, видели единственный выход из ситуации в совершении самоубийства. Таких примеров множество. А между тем по статье «Доведение до самоубийства» на сегодняшний день крайне сложно возбудить уголовное дело и доказать что-либо.
«Законопроект категорически не поддерживается народами Северного Кавказа… Якутии, Бурятии, Крыма и Севастополя»,—говорится в тексте нашего местного анонимного послания. То есть разработчики данного документа решили, что могут решать за весь Севастополь? На самом деле обсуждать законопроекты необходимо: на свою точку зрения имеют право все—и сторонники, и противники подобных инициатив. Только обсуждать конструктивно, предлагая свои варианты, и только в случае личной убежденности. И прежде чем подписываться за компанию, следует хотя бы изучить суть вопроса: а вдруг вы подписываетесь против себя? Кстати, непонятно отчего всполошились так называемые «просемейные организации», а ведь именно они, как выяснилось, больше всего и возмущались. Если в семье все хорошо, чего бояться? А их семьи и демографию разрушать никто и не планирует.
Конечно, вряд ли даже после принятия закона что-либо кардинально поменяется. Но наше общество хотя бы понемногу начнет смотреть в сторону здоровых отношений. А люди, которые привыкли решать семейные вопросы по принципу «бьёт—значит любит», вдруг все-таки задумаются. Да и хотя бы впервые в законе будет прописано определение насилия не только физического, но и психологического. Вот только, как выяснилось, общественным обсуждениям нам тоже еще предстоит учиться.
Анна БРЫГИНА.
