14o
Рассказывали, что дедушка больше всех обрадовался рождению внучки, вот ведь, дождался, мол, и назвал ее редким именем Ирма. Самого дедушку звали Готфрид Готфридович Виридонов (понять его немецкие предпочтения было можно). Сколько себя помнит, Ирма Хачиковна много раз объясняла всем своим знакомым гремучую смесь своего имени—немецко-армянско-украинского. Ее иронии всегда хватало, чтобы объяснить: в переводе с армянского Хачиковна означает Мальчиковна, впрочем, самого носителя отчества ни она, ни ее мама особо не запомнили. На работе сослуживцы называли ее более привычно: Ирма Викторовна.
И.Х. Скрипниченко родилась 91 год назад в Севастополе. Статусом «Житель осажденного Севастополя 1941-1942 гг.» она дорожит особенно, вспоминая, как в дни обороны города рыли окопы,—тогда их называли «щели», тушили зажигалки, скручивали бинты, помогали раненым. Семья Виридоновых жила в предвоенные годы на 6-й Бастионной, недалеко от моря. Как оказалось позднее, это было несчастливое место. Когда в город пришли фашисты, жителей прибрежной городской полосы выселили и прогнали из Севастополя. Захватчики боялись, знали, что Черноморский флот будет предпринимать попытки наступления именно с моря, и укреплялись на берегу, создавая зоны заграждения.
Ирма вспоминает, как на вокзале в Севастополе она увидела, что какой-то человек начал поливать людей бензином и плеснул ей на голову эту противную маслянистую жидкость, как вынул зажигалку, чтобы поджечь зал ожидания, где было много народа. Девочка закричала, позвала взрослых. К награде её не представили: не те были времена. Как говорила, улыбаясь, Ирма позднее, именно она спасла от пожара севастопольский вокзал.
В годы оккупации выселенная семья Ирмы мыкалась в Бахчисарайском районе. А сколько слез было пролито, когда они видели зарево горящего Севастополя! Но зато потом было немало интересных событий: ее память сохранила футбольный матч военнослужащих Черноморского флота с американцами, суд над военными преступниками в Доме офицеров флота и многое другое. Рассказчица она знатная, заслушаешься!
Самые светлые и радостные минуты жизни Ирма Викторовна связывает с работой и рождением сына. После окончания войны ей удалось, несмотря на нужду и голод, окончить филологический факультет Крымского пединститута, но до этого была работа в госпитале, в отделении, как тогда говорили, «черепняков»—бойцов, получивших ранение в голову. Она кормила больных, читала им письма, мыла палаты. С той давней поры она любит, чтобы люди вокруг были счастливы, смеялись, были веселы, сыты и довольны. После окончания института она работала в школе, а потом в течение 22 лет Ирма трудилась в Севастопольском бюро путешествий и экскурсий. Это был восторг души, она прекрасно знала город своего детства, где каждая улица, каждый дом, как тогда казалось, улыбались ей при встрече своими окнами. Она водила гостей города по 15 маршрутам, связанным с именами Л. Толстого, А. Грина, А. Ахматовой, Н.И. Пирогова, многих других замечательных людей, прославивших Севастополь. Иногда экскурсий было так много, что маршрут начинался в 6 утра, на рассвете. И это было волшебное путешествие с рассветным солнцем в главной роли. Коллеги по работе запомнили артистичную, быструю Ирму Викторовну, которая была заводилой и прекрасным организатором.
И вдруг все оборвалось, нужно было уходить на пенсию. Впрочем, И.Х. Скрипниченко и после ухода на заслуженный отдых продолжила работу в Музее Черноморского флота, ее общий трудовой стаж составляет 50 лет.
Я читаю эти строки Ирме Викторовне по телефону, и она вспоминает своего дедушку, лицом очень похожего на французского писателя Ги де Мопассана, и маму, которую, когда Ирма была маленькой, посадили в тюрьму как жену врага народа и она отбывала наказание в одной камере с женой командарма И. Якира, расстрелянного в 1937 году по делу Тухачевского. И как голодно было в Бахчисарае, где приходилось питаться на помойках, собирать вонючие рыбные головы и картофельные очистки. Да, чувство голода ей очень хорошо знакомо, вот и сегодня она опять ничего не ела целый день, и желудок разрывается от боли.
—Не ели… А как же так, почему? Уже совсем вечер. А где же сынок Игорек?
—Он мне ничего сегодня не давал…
Разговариваю с Ирмой Викторовной и знаю, что дверь в их квартиру, где они живут с сыном, почти всегда открыта, что сама она уже не встает с постели полтора года, что Игорек, святая душа, забывает о маме, но не со зла, а по причине болезни. У Игоря сложное неврологическое заболевание (энцефалит) и ему безотлагательно нужна врачебная помощь, он никому не причиняет зла, но и добра от него ждать не приходится. Для таких больных, как сын Ирмы Скрипниченко, медицинского учреждения в Севастополе нет. Строительство его все откладывается и откладывается, а в психиатрической больнице ему тоже нет места, его заболевание требует иных условий ухода.
Ирма Скрипниченко обратилась с просьбой к врио губернатора М.В. Развожаеву, где написала о своей сложной жизни, ни на что не жалуясь, просила одного: помочь сыну, инвалиду 2-й группы. «Надо признать,—рассказывает Ирма Викторовна,—несколько дней подряд чиновники департамента социальной защиты проявляли заботу, приходили, задавали много вопросов. В конце концов выяснилось, что медицинскую помощь и сиделку можно получить только платную, за то, что 2 раза в неделю им приносят продукты, они тоже платят. В Дом престарелых Ирма Викторовна готова пойти, но вместе с сыном, ему уже 66 лет. Кто за ним присмотрит, если нет диспансера? Посидели, посчитали и вышло, что медсестру семье Скрипниченко просто не потянуть, ведь еще приходится платить тем, кто отводит сына к врачам на уколы, а потом лекарства, квартплата… Конечно, хорошо, когда находятся волонтеры, но вот про них как-то все забыли.
У Игоря уже был опыт пребывания в психиатрической больнице, где его соседи по палате избивали, так что ни он, ни мать на постоянное нахождение там согласиться не могут. Отвечая губернатору, ответственные работники департамента социального обслуживания так и написали про Ирму: «От предложенной помощи отказалась».
Писать Ирме Викторовне все труднее и труднее, руки почти не сгибаются, она не может поднять даже телефонную трубку, но именно в это время, на 92-м году своей жизни, она в школьной тетрадке написала много стихов, посвященных «Бессмертному полку», защитникам 35-й батареи, любимому Севастополю с уютными двориками, где бушует сирень, и форзиция сыплет золотым дождем. Дух этой удивительной женщины высок, и она надеется на помощь. Успеет ли она прийти к двум нуждающимся душам—нашей пожилой землячке и ее немолодому сыну?
Я снова звоню Ирме и читаю ей эти строки. И теперь она размышляет, написать или нет перед своей смертью еще одно письмо губернатору. Она очень верит Михаилу Владимировичу. А просьба состоит вот в чем: «Чтобы все-таки, когда меня не будет, сына моего, И.А. Скрипниченко, определили в неврологический диспансер в селе Соколином. Я мать и прошу за сына. Кто меня не поймет?! Неужели Крым не протянет руку помощи Севастополю? А если попросить? Очень надеюсь, что Крым отзовется. И это единственное, о чем я прошу».
И. КАТВАЛЮК.
