11o
Вот что Роман Андреевич рассказал о спектакле «Зал ожидания». — Я доволен этим спектаклем. Он получился. Это не «ржачка», где после каждого слова хохот, — такое забывается моментально. Этот спектакль состоит из миниатюр и монологов. Он еще совсем новый, но уже обкатался. Мы были в Америке, Ленинграде, Одессе, и вот сейчас я делаю турне по Украине. Был в Черновцах, Виннице, Житомире, Черкассах, теперь — Севастополь, Симферополь.
— Как вам кажется: отличается ли провинциальный зритель от столичного?
— На мой взгляд, периферийный зритель культурней, если говорить честно. В деревне еще культурней народ. Там все здороваются, там все тебя приглашают в хату. Столичные зрители испорчены, пресыщены, особенно в Москве. Москва — это «сумасшедший дом».
— А что легче: рассмешить зрителя или заставить его плакать и задуматься?
— Конечно, легче заставить плакать. Это нетрудно, я играл, репетировал и сам плакал. Публика сейчас вообще живет со слезами на глазах. Им расскажешь что-нибудь лирическое или что-нибудь про маму, они начинают плакать. А вот заставить рассмеяться — это сложней.
— Вы помните день, когда почувствовали себя знаменитым?
— Где-то так лет в пять, наверное (смеется). Конечно, не так все просто. Мне повезло, что я встретил Витю Ильченко (я думаю, что если бы не он, я бы не состоялся), и Райкина, и Мишу Жванецкого — это вообще уникальный человек. Так что мне действительно повезло. Это судьба.
— Бытует мнение, что юмористы в реальной жизни частенько грустят, так ли это?
— Они не грустят. Ну, например, профессиональный футболист ведь не играет дома с мячом, так и здесь. В принципе, настоящие юмористы, которых я знал: Райкин, Утесов или Жванецкий… Не было такого, чтобы они сидели и острили с утра до вечера или домашних смешили. Нет. Когда ты выхлестываешься на сцене, ты выкладываешься, приходишь домой, главное — это помолчать. Моя жена, к счастью, все понимает. Она абсолютно не трогает меня — знает, что я должен помолчать, потому что я уже все сказал.
— А когда вы ходите в гости или на вечеринки, не ждут ли от вас шуток?
— Нормальные люди не ждут. У меня друзья в основном из интеллигенции: врачи, инженеры, учителя. Они знают прекрасно, что, если возникает ситуация интересная, тогда ее можно разыграть, ее можно подхватить, ее можно сымпровизировать. А так нет, они никогда ничего не ждут, даже когда я уже думаю, почему не попросили выступить. Вот такое отношение — нормальное, профессиональное.
— Вы всегда увлекались спортом, а сейчас остается для него время, и какому виду спорта отдаете предпочтение?
— Ну, спорт я с детства люблю. Я вырос в Одессе, где играл в футбол, занимался прыжками в воду и акробатикой, у меня отец был спортсменом. Я очень люблю спорт, много бегал в свое время, сейчас с возрастом уже поменьше. А бегал я и по 10 километров, и в 20-градусный мороз. Сейчас играю в теннис уже лет восемь, для того чтобы поддержать форму. Мне обязательно нужно двигаться. Я не могу сидеть на одном месте.
— Был ли у вас страх перед тем, как выйти на сцену?
— Я бы не назвал это страхом. Ужас был, когда я первый раз выходил у Райкина на сцену, — ужас, просто ужас. Ну а волнение есть всегда. Я имею в виду творческое волнение. Уже столько лет работаю и все равно порой не знаю, какая публика и как меня воспримет. Без волнения артист — это не артист.
— Сейчас модно писать мемуары, а вы не пробовали?
— Совсем недавно вышла моя книга, правда, это не мемуары. Она называется «Малой, сухой и писатель». Эта книга о Вите Ильченко, о Мише Жванецком, об Аркадии Райкине. Она не автобиографичная и состоит из разных смешных случаев из нашей жизни. Ничего так получилась, неплохая, очень легко под нее засыпать (смеется), она очень веселая.
— Почему вас не видно в такой популярной программе, как «Аншлаг»?
— Я вообще там не участвую. Потому что это другое — это юмор пародийный, это чистая эстрада, а я занимаюсь театром. Мне интересней сделать спектакль и два часа работать, чем выйти, извиняюсь, покривляться или попробовать рассмешить публику. Это другой жанр. Я ближе к театру. Я остаюсь верным своему жанру, потому что каждый должен заниматься своим делом.
— Не возникало ли у вас желания сделать свою программу на телевидении, как, например, у Петросяна?
— Нет, не возникало. Для этого нужно очень много времени, это очень сложно, очень тяжело. Была у меня идея сделать такую программу — «Юмор в думе». Приглашать на разговор политических деятелей и узнавать, как и над чем они смеются. Интересно, когда они ночью засыпают, они хохочут? Или утром они хохочут? Но пока я еще не готов. Я занимаюсь своим делом. И считаю, что каждый должен заниматься им.
