«Желаю, чтобы это было выполнено»

К середине апреля 1904 года весна в Севастополе полностью вступила в свои права. С установлением теплых, ясных дней севастопольцы возобновили прогулки, поездки, экскурсии по городу и Крыму. И оказалось, что город к такому массовому движению гуляющих и отдыхающих не готов. Неудобства, неустроенность мест отдыха вызывали нарекания в адрес севастопольского градоначальства, что нашло отражение на страницах газеты «Крымский вестник» в эти дни.Одна из актуальных для севастопольцев тем, поднятых газетой, — организация ученических экскурсий в Крыму и Севастополе.

«Несмотря на отсутствие зелени, потянулись вереницы учащейся молодежи — и юноши, и девушки, — пишет газета. — И вновь возникает вопрос о том, как, каким путем и с помощью каких средств урегулировать это симпатичное, так быстро развивающееся у нас дело».

Экскурсии учащихся оказывались предоставлены самим себе. Не было такого учреждения или лица, которое бы ведало этим делом, могло бы подыскать подводы, проводников, места ночлегов. Маршруты экскурсий почти всегда составлялись неумело, многие достопримечательные места пропускались, избирались неинтересные дороги.

Каждое учебное заведение стремилось содействовать успеху экскурсий, надеясь или даже требуя при этом материального содействия местного общества. Севастопольцы же считали, что этого быть не должно.

В заключение автор предлагает учредить особое всероссийское общество, целью которого были бы организация и изыскание материальных средств для экскурсий. Это общество могло бы иметь в Крыму своих агентов, обязанных заботиться о своих экскурсантах.

Одним из любимых маршрутов севастопольцев были поездки через Херсонесский мост (район современной улицы Адмирала Октябрьского) вверх, мимо городской больницы, а затем направо, и только направо. Потому что налево была свалка. Она располагалась столь близко к городу, и столь часто ассенизационные обозы попадались проезжающим на пути, что отворачиваться было бесполезно.

Да и незачем отворачиваться и закрывать глаза на безотрадную действительность: бедному Севастополю некуда было девать свои нечистоты.

Между тем свалка была устроена в весьма живописной местности: два холма, на которых зеленеет молодая трава, между ними долина, где раскинулось целое поселение, масса новых построек. И тут же в долине свалка. Глядя на это, каждый невольно восклицал:

— Ах, как же нужна Севастополю канализация!

Вопрос об устройстве канализации в Севастополе поднимался неоднократно и давно. Необходимость ее устройства была указана во всеподданнейшем отчете севастопольского градоначальника за 1896 год. На это замечание последовала высочайшая Его Императорского Величества отметка: «Совершенно верно. Желаю, чтобы это было выполнено».

Предварительные изыскания по проекту уже были сделаны, но, как сообщалось в докладной записке севастопольского городского головы А.А.Максимова министру внутренних дел о бедственном положении городского хозяйства 25 октября 1902 года, «за неимением у города средств вопрос не может двинуться с места, несмотря на вопиющее положение жителей и войск».

Таким образом, у севастопольцев был «чудесный повод к совершению доблестного подвига: так или иначе устроить в городе канализацию. Тот, кто свершил бы это славное дело, причислен был бы к лику героев».

В газету «Крымский вестник» поступило немало писем, в которых высказывается неудовольствие по поводу рейсов, совершаемых паровыми катерами — наследием Финляндского общества. В прежнее время катера совершали рейсы по бухтам согласно расписанию. Теперь же стали ходить «по вдохновению». На Северную сторону ходили не два катера, как прежде, а один. И человек, отправившийся туда по минутному делу, попадал в положение выброшенного на пустынный остров, ожидая прибытия катера и полчаса, и час.

Особенно это неудобно стало с введением строгого запрета пользоваться услугами яличников без блях.

Дело в том, что на основании правил яличного перевоза по севастопольским бухтам к занятию указанным промыслом допускались лица, которые приобрели на это право от городской управы и были снабжены специальными металлическими значками. Полицмейстер севастопольского градоначальства обратился к жителям с просьбой не нанимать яличников без вышеуказанных значков, а яличников, не выполняющих установленные правила, предупреждал о привлечении к ответственности.

«Конечно, городское управление может как угодно распоряжаться катерами, но удобно ли это для жителей?» — возмущались горожане.

Еще один вопрос требовал вмешательства городских властей. Жители Севастополя с прискорбием отмечали, что самое «импозантное, можно сказать, аристократическое» место Севастополя — Нахимовский проспект, особенно часть его, прилегающая к Приморскому бульвару с Корниловской площадью, стало вместилищем балаганов самого низкого пошиба.

Долгое время жителей, гуляющих на проспекте, возмущала карусель, устроенная на Корниловской площади. Каждый день там толпился народ, нередко пьяный, и «мерзейшая музыка терзала гуляющим уши и нервы». Теперь на смену карусели явился другой балаган, еще хуже прежнего. Он поместился в угловом доме, и каждый вечер гуляющие должны были выслушивать беспрерывно раздающуюся «устную публикацию босоногого и обтрепанного парня:

— Пажалте! Сейчас начнется антиреснейшее представление! Небывало! 10 копеек за вход! Матросам и солдатам скидка! Господа, пользуйтесь! Себе дороже стоять…

Покричит, покричит, а когда устанет, ему на смену раздаются звуки грошового граммофона, кто-то свистит, а потом опять:

— Пажалте! Сейчас начнется…

И так весь вечер. Толпа зевак стоит перед входом в «комедию», тротуар запружен и временами трудно бывает пройти. Никогда ничего подобного на Нахимовском проспекте не было».

Такие проблемы, по свидетельству архивных документов, волновали севастопольцев в апреле 1904 года. Можем ли мы утверждать, что они неактуальны и сегодня, сто лет спустя?