14o
На Центральном рынке всегда многолюдно. Между рядами с разложенным товаром курсируют бабушки со стаканчиками в руках, внимательно наблюдая за покупателями. Ко мне подходит одна из них: «Помоги, доченька!» Лицо старушки до боли знакомое, но где я могла его видеть? В тот же день, перебирая старые редакционные фотографии в поисках иллюстрации к статье, натыкаюсь на снимок, сделанный лет пять назад. На нем запечатлена все та же бабушка на Центральном рынке, только в несколько ином амплуа. Тогда она шла в народ на обмотанных толстой материей коленях, опираясь на металлический штырь, и сердобольные люди клали милостыню в ладонь «безногой», с котомкой за плечами, «сельской жительницы» в повязанном по-деревенски платочке. Профессиональное нищенство существует издревле. Справедливости ради стоит отметить, что во все времена подавали не всем, не всегда и не везде. При Петре I, например, в крупных российских городах нищим запрещено было шататься по улицам и просить милостыню, так как «понеже в таковых многие за леностями и молодые, которые в работы и наймы не употребляются, милости просят, о которых ничего доброго, кроме воровства, показать не можно». С подающих же милостыню тогда брали штраф пять рублей, таким образом обязывая желающих помогать бедным делать пожертвования на богоугодные заведения. Но даже эта петровская жесткость не отбила у народа желания помогать обездоленным.
Можно сказать, что нищенство — профессия благородная, если рассматривать его с точки зрения возможности общества демонстрировать любовь к ближнему. Захотелось человеку быть милосердным — протянутая рука тут как тут. Помог кому-то материально, и на душе стало легче. Надо заметить, потребность в сострадании всегда была у славян в крови. Особой лояльностью к нищим славился Киев. В Киево-Печерской лавре приветствовалась благотворительность. Правда, легально просить подаяние позволялось только людям с явными физическими недостатками, которые самостоятельно не могли заработать. Поэтому под стенами лавры собиралось множество калек, вид которых когда-то потряс Ивана Нечуя-Левицкого. «Тут стояли молодые слепцы и слепчихи, безглазые сельские бабы и деды, — писал он. — Калеки выставляли свои обрубки, руки и ноги без пальцев, напоминавшие куски красного мяса, облепленные красной сухой кожей. На ступеньке сидел долговязый солдат без ушей, с обрубленными по колена обеими ногами, зашитыми в кожаные узкие штаны… Вся эта галерея напоминала ад с изуродованными насмерть людьми от неслыханно страшных адских мучений».
…Сколько лет прошло, а мы и сейчас наблюдаем практически то же самое. Молодая женщина, выставляющая напоказ ноги с ампутированными пальцами, сидящий в инвалидной коляске мужчина в камуфляжной форме, пожилые люди в черных очках с табличками на груди: «Помогите инвалиду по зрению». Да, они действительно нуждаются в нашей помощи в отличие от тех, которые используют имидж страдальца в корыстных целях. А таких тоже немало.
— Девушка, скажите, сколько сейчас времени? — улучив момент, когда вокруг практически нет прохожих, хватает за рукав стоящая на улице возле церкви с протянутой рукой дородная дама в черных очках, и желание подать ей мгновенно улетучивается. Для нее сбор милостыни — дополнительный заработок. Как и для нестарого еще мужчины, снимающего с себя и прячущего в большую сумку свои добротные обувь и куртку, чтобы потом на протяжении нескольких часов сидеть под биг-бордом в застиранной поношенной одежке перед положенной наземь кепкой. К сожалению, реалии таковы, что с нищенских доходов жили и живут не только увечные, но и рядящиеся под них вполне здоровые люди, понявшие, что профессия нищего кормит порой лучше, чем иная официальная работа. Тот же Нечуй-Левицкий описал историю некоего Дениса Кмита, который бросил службу в губернской канцелярии и занялся попрошайничеством. Изображая нищего, он владел собственным домом и имел возможность оплачивать обучение дочери в гимназии. К тому же Кмит даже не трудился скрывать свое благосостояние, всякий раз приезжая к месту «службы» на извозчике. Ему нечего было бояться, потому что у киевских мещан была великая потребность блеснуть милосердием. Положил в протянутую руку копеечку, и уже не так страшно на исповедь идти.
Нищий промысел необычайно живуч. Как утверждают историки, в начале XIX века у кормящихся подаянием даже сформировалась своеобразная всеукраинская структура со своими правилами. Так, желающим вступить на путь профессионального нищенства предписывалось пройти шестилетний (!) курс (с оплатой 60 копеек в год) обучения и платить взносы. А тот, кто за это время женился или выходил замуж, получал от братства помощь по случаю создания семьи. Впрочем, со временем нищенская демократия переродилась, а само движение пришло в упадок. Решительный бой бродягам дала советская власть, высылая их за 101 км. Да и в Севастополе еще не так давно всех не имеющих постоянного места жительства лиц стражи порядка периодически собирали под одной крышей, после чего вывозили подальше за город. Естественно, в ходе такого отбора в городской черте оставались лишь те, кто имел крышу над головой. Только вот у современных нищих профессионального достоинства, похоже, остается все меньше и меньше. Да и ведут они себя совсем не так, как их предшественники, у которых многому можно было бы поучиться.
