8o
Имя врача-психиатра Алексея Линченко уже известно нашим читателям. Богатый жизненный и профессиональный опыт, основанный на многолетнем общении с разными людьми, делает его непревзойденным собеседником. Вот и на этот раз в период рождественских праздников, когда особенно сильно чувствуется потребность в понимании, уважении, дружбе и любви, когда, как никогда в году, обнажается истинный смысл христианского вероучения, встреча с Алексеем Алексеевичем обернулась искренней, увлекательной беседой. Исследуемая тема стара, как мир: мужчина и женщина, их личные взаимоотношения и бесконечные поиски счастья.- На днях один из центральных каналов ТВ показывал аудиторию обаятельных и умных молодых женщин, обсуждавших проблему личного счастья, — начинает разговор Алексей Алексеевич. — Было высказано много глубоких, интересных суждений. Участницы передачи были единодушны и связывали свое личное счастье исключительно с мужчиной-мечтой. Меня удивило, что в достаточно продолжительном и заинтересованном разговоре о женском счастье о детях вспомнили два или три раза и как-то вне темы счастья. Эта деталь напомнила горькую статистику: сколько семей создается для счастья, почти столько и разрушается. Видимо, не о том мечтаем.
— Но ведь быть консерватором сегодня не модно…
— Да, теперь мы живем в якобы свободном от предубеждений обществе и о камасутре не рассуждают разве что в детских садах. Печатной продукции о сексуальной стороне жизни — на любой вкус и на любое безвкусие. Глядя на это изобилие, осознаешь, сколь властен древний инстинкт размножения, бесцеремонно играющий нашим сознанием. Любознательность и желание поблудить по страницам интимных подробностей преследует заветную цель: познать, наконец, тайну любовного безумия и управлять им по обстоятельствам и с большей выгодой для себя. Однако полезно вспомнить и следующее: такие "культурные" революции уже случались, и не один раз. Их опыт предостерегает: свободная любовь не насыщает, она — пресыщает. За пресыщением спешит извращение, за ним — моральное уродство. К сожалению, сегодня наши домашние телеэкраны довольно настойчиво рекомендуют нам таких пресыщенных господ в качестве виртуальных друзей дома. Они разные и, надо признать, занятные: кто-то рядится в белые тоги небожителей — поучает; кто-то откровенно обнажает свою похотливую сущность — умышленно пренебрегает приличиями. Огорчают результаты такого воздействия. Мы не становимся лучше, счастливее. Презентация свобод западного образца была воспринята как свобода инстинктов. И вот она, нравственная реальность сегодняшнего дня: из нашего сознания вытесняется чувство меры как степень человечности. Такова плата, а точнее, расплата за нестесняемую, рыночную свободу самовыражения.
— Если честно, я тоже не приветствую и не воспринимаю это как великое достижение демократии, когда в так называемое детское время на телеэкране показывают крупным планом постельные сцены. Я вижу, как теряется и смущается ребенок. Для его незрелой, ранимой психики это скорее насилие, блокирующая информация. После таких установок, полученных в раннем детстве, трудно сориентировать человека на счастливую семейную жизнь. Да что говорить о детях, когда взрослые не могут устоять перед соблазном…
— Надо признать, что рыночная экономика быстро раскрепостила наши потребности и теперь по-хозяйски управляет желаниями потребителей и их сознанием. В сознание потребителя внедряется представление о земном человеческом счастье как о бесконечном вселенском наслаждении, в котором нет места страданиям. Особое место в этом "раю" отводится сексуальному блаженству. Реклама нечеловеческой потенции гарантирует нескончаемые неземные удовольствия, и это откровенно пропагандируется заинтересованными кругами. Но люди — не олимпийские боги и нормы сексуальной активности, как и нормы питания, у каждого свои. То, что для одного норма, для другого — нежелательное излишество. А между тем близость для мужчины — всякий раз экзамен, который принимает женщина. А она хочет, чтобы интимная встреча была не столько плотским удовольствием, сколько проявлением обожания, нежности, доверия, преданности, одним словом, выражением человеческой любви. И поэтому совсем не обязательно лезть из кожи, рвать собственную душу ради жеребячьей удали.
— А что потом происходит с душой? Как психиатр, вы, наверное, не раз наблюдали такие картины…
— Психофизиологический цикл всякого удовольствия: будь то алкогольное или наркотическое опьянение, будь то так называемый экстрим или рулетка, будь то любовная страсть или магический ритуал, — одинаков. Чем сильнее эмоциональный взлет, эйфория, тем тяжелее "похмелье". Это, без преувеличения, закон эмоционального маятника, раскачивать который рискованно, потому что платить придется за все и сразу. Сексуальное "похмелье" может до краев заполнять сознание ощущением апатии и опустошенности. Пропадает интерес к предмету любви. Недавняя буря чувств вспоминается с недоумением, как неразумное излишество — возможное, но необязательное. Влечение угасает, чувства молчат. Возникает упрямое нежелание делить досуг, оставаться вдвоем. Рассудок перебирает не лучшие воспоминания и может подбросить идею: "поправить здоровье на стороне". Помогает вернуться на круги своя даже непродолжительное воздержание.
— На этом месте, я думаю, многие читатели потеряют интерес к нашей беседе.
— Напрасно. Ведь на самом деле супружеское целомудрие не предполагает насильственных ограничений в интимной жизни. Это разумное чувство меры, которое помогает сохранить взаимный интерес, влечение друг к другу, усилить привлекательность, радовать постоянством чувств, поддерживать взаимное доверие, обеспечивать уверенность в завтрашнем дне. И тут я бы особенно выделил роль женщины. Сохранять любовь, семью, взаимную привязанность дано женщине самой природой. Тысячелетиями совершенствовался психический склад хранительницы домашнего очага, матери, соратницы в деле продолжения и процветания избранного ею рода, законодательницы семейного порядка и уюта. В этом она преуспела и обрела мудрость чувств. Женщина безошибочно чувствует ту меру интимной страсти, на которую способен ее избранник, без потерь для любви и семейного благополучия. В этом смысле призыв к "слабым" женщинам беречь сильных мужчин надо понимать буквально. В женской любви здравого рассудка и социально значимого заказа больше, чем в мужской. Быть или не быть традиционной семье — решает женщина. Сколько будет детей — она же. Мужчина в семье — исполнитель. Хозяином он становится с появлением детей. И чем их больше, тем больше мужской власти. Истинное, генетически закодированное женское счастье в том, кого она вскормила, поставила на ноги, собрала в самостоятельный путь. Это счастье в непрерывающейся жизни.
— Вот мы и вернулись к тому, с чего начали разговор. Казалось бы, есть вечные ценности. Так почему же люди не следуют им, а из века в век страдают, мучаются в поисках счастья, искренне думая, что для достижения цели любые средства хороши?
— Осознанный выбор — привилегия, но и проклятие человека разумного, потому что выбирать приходится между необходимым и возможным, личным и общественным, духовным и материальным. Искушение выбором — почти всегда душевная драма, в которой сталкиваются несовпадающие личные интересы и нравственные основы личности. Совесть, как мера праведности, в ситуации выбора нередко оказывается униженной, и тогда обнажается истинное лицо человека. Ставить на колени собственную совесть неразумно, но возможно. Способ простой и проверенный — стопка-другая заметно смягчает душевную надсаду. Такой безотказный механизм "успеха" обязан тому явлению, что хмелеет прежде всего совесть. Но ведь, как известно, праведности за столом не высидишь, скорее потеряешь. Многим понятна и даже знакома нужда в покаянии, смирении и искуплении после праздников. Потому праздник только тогда и праздник, когда в нем есть мера. Преодолеть себя, победить соблазн всегда трудно, но и радостно. Радость очищения от скверны — особое счастье, преображающее и взгляд, и стать, и мысли. Добрые взаимоотношения легко складываются не там, где меньше грешат, а там, где чаще каются.
К счастью, в нашем обновленном обществе возрождаются традиционные верования в божественный промысел и бессмертие душ. Уже робкая надежда, что душа не умрет вместе с телом, приближает нас к Богу, возвышает самосознание и помогает в тяжелую минуту преодолеть утробный страх. Забота верующих о праведности и спасении душ — проверенная, надежная дорога к общественному благоразумию и благополучию. Признав Бога, надо признавать и целомудрие — как богоугодное поведение, как заповедь, призывающую к истинно здоровому образу жизни. Житейский смысл этой заповеди вечен: пока будут рождаться дети, значимым останется вопрос и об их отчествах — дети имеют право знать своих отцов, свои родовые корни. Пока растить детей будут родители — целомудрие останется незаменимой данью семейному благополучию и психической полноценности тех, кого они оставят после себя. Таково назначение этой нормы поведения. В ней духовная основа здорового общества, крепкого государства.
— Спасибо за беседу.
