16o
И именно над Севастополем был выполнен первый в истории Российского флота полет на аэроплане. На 50-метровую высоту над Куликовым полем поднялся лейтенант Станислав Дорожинский.
Об уникальной судьбе нашего земляка, чье имя навеки вошло в отечественную историю, рассказывает доцент, кандидат исторических наук, капитан 1 ранга в отставке, автор книги «Морские крылья Отечества» Владимир Григорьевич СИМОНЕНКО.
НАША СПРАВКА
Владимир Григорьевич Симоненко — лауреат литературной премии АРК. Автор многих книг, журнальных статей, газетных публикаций. 17 лет преподавал в Севастопольском высшем военно-морском инженерном училище, был заместителем начальника кафедры тактики флота.
ДВОРЯНИН СТАНИСЛАВ ДОРОЖИНСКИЙ ВЛАДЕЛ ТРЕМЯ ЕВРОПЕЙСКИМИ ЯЗЫКАМИ И БЫЛ УБЕЖДЕННЫМ ВЕГЕТАРИАНЦЕМ
— Владимир Григорьевич, чем обусловлен ваш интерес к Станиславу Дорожинскому? Почему вы обратили внимание на его судьбу?
— Весной прошлого года вышла в свет моя книга "Морские крылья Отечества". Работая над ней, я не мог обойти вниманием первого в России военного летчика, отмеченного за свои заслуги перед Родиной лично императором Николаем II. Когда в сентябре 1910 года в Санкт-Петербурге проходил Всероссийский праздник воздухоплавания, в Севастополе Дорожинский выполнил первый в истории Российского флота полет на аэроплане. Но еще раньше, в июне того же года, он выполнил три полета на высоте 30 метров, сдавая экзамены во Франции. По результатам получил диплом пилота-авиатора 127 и стал первым российским военным летчиком.
— Расскажите, пожалуйста, как зарождалась наша отечественная военная авиация?
— В начале прошлого столетия военной авиацией располагали лишь французы и американцы, имевшие 27 и 17 разнотипных аэропланов. У нас авиастроение только зарождалось. Зато имелись так называемые воздухоплавательные машины, и С. Дорожинский, в частности, в 1909 году значился заведующим воздухоплавательным парком Черноморского флота. И нет случайности в том, что именно он был отправлен вместе с начальником штаба Морских Сил Черного моря капитаном 2 ранга В. Кедриным во Францию для ознакомления с зарождающейся военной авиацией. Там без наличия обещанного денежного кредитования Вячеслав Кедрин под честное слово офицера убедил конструктора фирмы "Антанетт" всемирно известного шеф-пилота Юберта Латама обучить Станислава летному мастерству. Плату за услуги обещал включить в стоимость заказанного аэроплана — 12 тысяч золотых рублей. Так в судьбе молодого лейтенанта произошел крутой поворот, а сам он оказался у истока становления военной авиации.
— Приятно осознавать, что этот человек родом из нашего города. Что вы знаете о детстве Дорожинского?
— Станислав родился на Южной стороне города в семье потомственного дворянина Фаддея Дорожинского и его супруги Ксении в 1879 году. Семья проживала на улице Бульварной, дом 22. Я предполагаю, что в этом месте сегодня располагается сквер штаба Черноморского флота РФ. Под руководством гувернера-англичанина он получил хорошее гуманитарное образование, в совершенстве овладел тремя европейскими языками. Был, между прочим, убежденным вегетарианцем. Окончив в 1901 году столичный Морской корпус, в чине мичмана вернулся на Черноморский флот. Первое место службы — эскадренный броненосец "Синоп".
Интересно, что в жизни Дорожинского были такие события, которые могли иначе определить его судьбу. Например, в 1908 году он поступил на заочное отделение в юридическую академию, но был отчислен по причине затяжной простудной болезни.
"ПОСЛЕДНЕЕ ПАДЕНИЕ НЕ ПОВЛИЯЛО НА ТВЕРДОСТЬ ДУХА, НО ОСТАВИЛО СЛЕДЫ НА ЕГО РУКЕ"
— Раньше говорили так: видимо, провидению было угодно, чтобы Дорожинский состоялся как летчик.
— 6 ноября 1910 года он выполнил первый демонстрационный полет над городом, продолжавшийся 23 минуты, свидетелем чего стали тысячи горожан. Председатель городской думы вручил летчику золотой жетон. А 11 декабря уже на 200-метровой высоте над севастопольскими бухтами пассажиром аэроплана пронесся вице-адмирал И. Бострем, главный командир военного порта.
Вскоре Станислав Фаддеевич снова отбыл во Францию. В фирме братьев Вуазенов он заказал поплавковый гидроплан "Канар", наблюдал за его постройкой и участвовал в испытаниях. К несчастью, потерпел катастрофу. Характеризуя личные качества отважного летчика, морской агент в Париже капитан 1 ранга В. Карцев в своем письме на имя капитана 2 ранга В. Кедрина указывал: "Последнее падение (по общему числу совершенных им со смертельной опасностью — третье) не повлияло на твердость духа, но оставило следы на его теле: рука плохо повинуется, голова временами болит, и бок ноет". Три месяца Дорожинский провел в госпитале. По выздоровлении он был приглашен в Зимний дворец, где император лично вручил лейтенанту нагрудный знак почета из платины, изготовленный ювелиром Фаберже в единственном экземпляре!
Однако по настоянию родственников чудом выживший герой отказался от продолжения дальнейшей летной карьеры. Командующий Морскими Силами Черного моря вице-адмирал А. Эбергард удовлетворил прошение офицера и откомандировал его в Кронштадтский учебный отряд подводного плавания на переподготовку. Достоверно установлено, что в 1914 году он уже служил на подлодке "Карась" помощником командира. В 1915-1916 годах он служил на авиатранспорте "Император Александр I" старшим помощником командира.
ОТ СМЕРТИ ДОРОЖИНСКОГО СПАСЛИ ПОДЧИНЕННЫЕ. ПОД ВИДОМ МЕШОЧНИКА ПОСАДИЛИ В ТЕПЛУШКУ, УХОДИВШУЮ НА ЮГ…
— Неужели на этом заканчивается летная история Станислава Дорожинского?
— Незадолго до революции на Черном и Балтийском морях начали формироваться воздушные дивизии. Свеаборгскую бригаду (Финляндия), как утверждает одна из статей в "Военно-историческом журнале", возглавил капитан 2 ранга С. Дорожинский. Весной 1918 года его, как белогвардейского офицера, арестовали и едва не отправили на "баржу смерти" ("врагов революции" вывозили в море и топили). Но Станислава Фаддеевича спасли подчиненные. Его переодели в матросскую робу и под видом мешочника посадили в теплушку, уходившую на юг. 1919-1920 годы Дорожинский прожил в Севастополе. Известно, что в 1918 году немцы конфисковали его дом, разместив там полицейскую управу. По этому поводу Дорожинский в 1919 году даже обращался в городскую управу с требовании выплаты компенсации. Думаю, безрезультатно. Очевидно, в это же время у него окрепло решение навсегда покинуть мятежную Родину. Он опасался за жизнь семьи. Дорожинские эмигрировали в ноябре 1920 года вместе с пос- ледними кораблями Черноморской эскадры.
— Как сложилась судьба Станислава Дорожинского на чужбине?
— После мучительных скитаний Дорожинский, наконец, остановился на юге Франции, недалеко от Испании. Там он, как пишет в журнале "Родина" ( 6, 2002 г.) Н.Черкашин, стал заправским фермером: разводил кур, ходил за коровами, косил траву на сено, огородничал. Странная это была ферма: на ней, к удивлению местных крестьян, не резали скот, даже куры-несушки умирали естественной смертью. Получил агрономическое образование. Более того, странный русский летчик охотно принимал больных и увечных мулов, лошадей, собак, коз, выхаживал и зачислял их на пожизненное содержание. Ферма "Вега" стала первым во Франции христианско-вегетарианским центром. Сам Мохатма Ганди пожелал познакомиться с неожиданным единомышленником, и встреча состоялась в середине 30-х годов. Также известно, что, будучи во Франции, Станислав Дорожинский брал уроки живописи у замечательного художника Константина Коровина. Их надолго связала крепкая дружба. Коровин подарил ему около 50 своих картин. Став преуспевающим фермером, Дорожинский как мог поддерживал талантливого друга.
Из воспоминаний его племянников видно, что он всегда оставался патриотом России, особенно во время Второй мировой войны. Он горячо сочувствовал героическим защитникам Ленинграда и Севастополя, а после войны собирал книги о боевых делах летчиков и моряков. У нас же в стране в советское время о нем, как о белогвардейском эмигранте, постарались забыть. И до сих пор даже многие морские авиаторы не знают этой фамилии.
Почтенный старец Станислав Фаддеевич Дорожинский скончался в 1961 году, похоронен на кладбище Кокад в приморском городе Ницца, вдали от своего Отечества.
