…И на детской матроске Эллады певучую пыль…

Тридцать лет назад, в декабре 1977 года, в предместье Парижа, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, в землю Франции лег подданный Норвегии русский поэт Александр Аркадьевич Галич (Гинзбург).Литератор, драматург, поэт, актер, баловень удачи, любимец театральной и литературной Москвы — судьба А.А.Галича поначалу складывалась весьма успешно. Вплоть до 1971 года он оставался вполне преуспевающим писателем, чьи пьесы шли в театрах, а фильмы получали премии.

Театр был страстью Александра Галича. Необычайно популярная в первые послевоенные годы пьеса Галича "Вас вызывает Таймыр" шла, кстати, и в Севастополе. В театре

им. Луначарского состоялась премьера и другого его спектакля — "Походный марш". У дочери Галича, Александры Александровны Архангельской (ныне покойной) хранилась телеграмма из Севастополя, в которой режиссер театра от имени труппы поздравлял Александра Аркадьевича с премьерой спектакля и приглашал автора приехать в Севастополь.

Следует отметить, что Севастополь для Галича был особым городом. Здесь двух до 11 лет прошли его детские годы. Впоследствии в мемуарном очерке "Генеральная репетиция" Александр Аркадьевич пишет:"… Запахи Севастополя — первого города, живущего в моей памяти, — были летними: мокрые и теплые камушки, соленая морская вода в нефтяных разводах и гниющие на берегу водоросли, сладковатый запах пыльной акации, которая росла в нашем дворе. А в знаменитой Панораме "Оборона Севастополя" пахло совсем замечательно — скипидаром, лаком и деревом, нагретым солнцем". В этом же очерке Галич вспоминает: "Мы жили недалеко от Графской пристани, большую часть дня я проводил на берегу, кораблей — и военных, и торговых, и парусников — навидался предостаточно…" Известный севастопольский журналист, писатель-маринист Борис Эскин, ныне живущий за границей, был знаком с дочерью Галича Александрой Александровной. При их давней встрече в Москве она подарила Эскину фотографию из семейного альбома. На снимке Александр Аркадьевич в детской матроске сфотографирован с бабушкой под развесистым зеленым деревом возле крыльца в севастопольском дворике, где-то возле Графской пристани. (Этот дом, по всей вероятности, не сохранился).

В 1958 году состоялась встреча Александра Галича с его любимым Севастополем. Здесь тогда проводился творческий семинар Севастопольского литературного объединения. В выпускаемом в то время журнале "Литературный Севастополь" была напечатана сделанная Вадимом Докиным фотография участников этого семинара. На редакционных диванах сидит молодежь, мечтающая стать поэтами и прозаиками, а за столом, стоящим в центре зала, — мэтры, маститые критики, поэты, драматурги, и среди них Александр Аркадьевич Галич. Он приехал в Севастополь с группой крымских и украинских литераторов, чтобы помочь начинающим поэтам и прозаикам обрести свой голос. С тех пор прошли годы, и многие из вчерашних севастопольских литературных "дошколят", которые видели и общались тогда с Александром Галичем, сами вышли в признанные поэты и прозаики.

Александр Аркадьевич Галич, может быть, один из первых, кто обратил внимание на всю ненормальность жизни, которой жило тогдашнее советское общество. В начале 60-х годов появляются первые песни Галича — едкие, полные горечи и сарказма, которые отличались прежде всего высокой гражданской позицией автора, непримиримого к несправедливости. В тех песнях бичевались и высмеивались социальные язвы общества, недостатки, преступления. Сама жизнь подтолкнула Александра Галича к публичным выступлениям со своими песнями, с ответами на вопросы, с откровенным разговором. До поры до времени чиновники от искусства это терпели — почитали, вероятно, за блажь талантливого человека. Тем более происходило это во время "оттепели". Роковым для Галича оказалось его участие в 1968 году в заключительном концерте фестиваля бардовской песни в новосибирском Академгородке. Галич выступил там блестяще — завоевал главный приз. Но с другой стороны, он вызвал ненависть и негодование местных чиновников. В газете "Вечерний Новосибирск" появилась статья, расценивавшая выступление Александра Галича как антисоветскую деятельность. Эта статья и явилась сигналом к началу всеобщей травли поэта-барда. Галича клеймили, громили, наваливали на него политические обвинения, произведения его были повсеместно запрещены. В 1971 году Александр Галич был исключен из Союза писателей и из Литфонда, затем из Союза кинематографистов, тем самым ему попросту отказали в работе, а значит, и в средствах к существованию. Три года продолжалась вакханалия травли Александра Галича. Находясь под жесточайшим прессингом высоких инстанций, летом 1974 года Александр Аркадьевич покидает страну. Фактически это было изгнание.

Есть у А.Галича горькая, больная песня. Он уезжал, он страдал, он был обижен — несправедливо, безжалостно:

Я не вспомню, клянусь,

Я и в первые годы не вспомню

Севастопольский берег,

Почти небывалую пыль,

И таинственный спуск

В херсонесскую каменоломню,

И на детской матроске

Эллады певучую пыль…

В этих строках чувствуется не столько обида, сколько любовь поэта к Севастополю — к "первому городу, живущему в памяти". Александр Аркадьевич отчаянно противился, он не желал покидать страну, которую любил, с которой был связан кровными узами.

Песня Александра Галича "Когда я вернусь…", одна из лучших в его творчестве, была сочинена им в надежде, что все обойдется, уладится. Но не обошлось, не уладилось. Когда сейчас по телевидению — или в качестве клипа, или как музыкально-поэтическое подтверждение какой-то публицистической передачи — звучит песня "Когда я вернусь…" в авторском исполнении А.Галича, мы думаем о том, что при рождении этой щемящей душу песни никто, в том числе и ее автор, не придавал ей пророческого значения. Ну кто тогда мог предполагать, что песни Галича — трижды запрещенного, отовсюду изгнанного, гонимого — могут вернуться к нам, да не по "самиздату", не на подпольно написанных-переписанных пленках, а легально — по радио и телевидению! Это и радостно и больно, потому что не оставляет мысль — ведь вместе с песнями мог бы вернуться на Родину и их автор… Мог бы, если бы не тот трагический день в Париже 15 декабря 1977 года. Сердце 59-летнего А.А.Галича, перенесшего три инфаркта, не выдержало удара электрического тока. На кладбище русских эмигрантов в Сент-Женевьев-де-Буа на плите могилы Александра Аркадьевича Галича выбито библейское изречение: "Блажен и изгнан правды ради".

Но А.А.Галич все же вернулся. Пусть уже и после своей физической смерти. Песни Александра Галича, несмотря на внешний и внутренний трагизм повествования, всегда человеколюбивы и жизнеутверждающи. В них непременно присутствует вера в Человека.