16o
Предвыборным утром жители городка Н. нашли в почтовых ящиках квитанции букмекерской конторы "Шансы-Мансы" с приглашением каждому явиться и забрать свою тысячу гривен после выборов. Если блок "Конкретные" наберет пять процентов их голосов. И Македон Никифоров вынул такую квитанцию.
— Молодцы эти "Шансы-Мансы! — заявила теща. — И блок "Конкретные" хорош, они же долгожданным лицом к людям повернулись!
— Вы, Агния Львовна, как всегда не понимаете! — мягко схамил Никифоров. — Теперь, чтобы добиться проходного для них процента, каждому желающему — тысчонку. Логично голосовать за "Конкретных"!
— Ну и хорошо! В семье пять способных голосовать, из них четыре способных соображать! Исключая тебя, Македон! Пять тысяч в семейный бюджет!
— Вы всю жизнь себя за деньги, по частям и в целом!
— Македон, осторожней! — предупредила жена. — Ты мою маму не анализируй! Ее прошлое недоступно твоему пониманию!
— Я голосую за сине-белых, — тихо кричал муж. — Это моя идеология! Это то немногое, что у меня осталось в жизни! Даже второго пиджака нет!
— Ты со своей идеологией довел семью до черты бедности! Сначала она была красной, твоя идеология, потом розовой, а теперь — синяя!
— Дa, она у меня была разная, но всегда была! Всегда были принципы! Всегда был с народом, где он, там и я: он за чертой бедности, и я с ним! И я не крал!
— Врешь, крал, но плохо и не то! — утвердила теща.
— Можно быть за чертой бедности, — заметила жена, — но сразу под ней, а мы, чтоб ее увидеть, задираем головы!
— Пять тысяч на халяву! — удивлялся краснолицый тесть, успевший с утра закусить. — А мы никому не скажем, что продались за деньги!
— Короче, — сказала дочь, — мне в классе, короче, прикиньте, стыдно за мое социальное, короче, положение. Я за малиновых, у них эмблема в виде печени на груди, короче, прикольный отпад! И на их митингах пиво раздают! Мы, короче, тащимся в улете!
— У твоих знакомых отморозков кругозор не шире пивной крышки! — заявил Никифоров.
— Не раздражай поколение редких детей! — запретила жена. — Ты и так виноват в низкой рождаемости в нашей семье! Дитя без брата и сестренки оставил!
— Я, значит, виноват? Я тебе обеспечивал регулярные беременности! А как ты распорядилась ими?! Плохо и недальновидно! Сейчас, представляешь, таких, как наша дочь, было бы пятеро? Мы бы от них куда-нибудь тащились! В улете!
— Жилплощадь не позволяла! Нам и сейчас отдельная комната нужна для папиного запаха каждый день!
— А кто тебе стакан воды поднесет, когда я стремительно уйду из жизни?
— Стоп! — ударила кулаком теща. — Я уйду позже всех, и последний стакан вам будет от меня! Железной рукой! Но сейчас о другом — я полюбила "Конкретных", а вы за мной!
— Ну! Пять тысяч на халяву! — Тесть снова хрустел огурчиком. — На выходе соврем экзитполу, что не голосовали, потому как воздух тяжелый там и очень густой, вечерком зайдем, когда кислородней будет!
— Предки, вы полный отстой! Я, короче, за малиновую печень!
— Ты, доча, нас не анализируй! — предупредила мать. — Наше прошлое — это темная, но пороховая бочка! Я сама говорила, что за синих голосовала, а в кабинке ставила птицу против всех! И не одну, а стаю, и со страшными клювами! Так вот душу отводила!
— А я говорила, что за красных, а сама христианскую партию оптичивала! — призналась теща. — Со слезой и с молитвой, будто каялась за вас!
— Вы, Агния Львовна, готовы оставить православные окопы ради призрачных денег!
— Ты глуп, Македон, бог далеко и милостив, а нужда рядом и сволочь! Голосуем за блок "Конкретные", иначе всех поубиваю к чертовой бабушке!
Теща, конечно, никого бы жизни не лишила, но блюдце на пол швырнула.
— Горячо поддерживаю линию руководства дома! — заявил тесть, снова закусывая. — А ихний экзитпол насмерть задурим!
— За синих! Это экономический рост при нашей еще жизни! — Македон швырнул об пол свою деревянную кружку, он всегда швырял только ее, ему не разрешалось в процессе скандала причинять значительный ущерб.
— За малиновых, непродвинутые! — и дочка бросила другое блюдце.
— Против всех! — Жена швырнула об пол тарелку, которая выдержала десять падений, и сейчас жена надеялась, что она уцелеет, но в этот раз блеснули стеклянные брызги.
— За пять тысяч на халяву! — возгласил тесть, прибежавший из кухни, закусывая. — Сейчас я хрякну сервиз! Давно на него смотрю, тебе ж, Агния, его любовник подарил до перестройки, теперь самый раз заявить о себе!
— Я тебе хрякну, пьяница! — Теща железной рукой подняла над головой табурет. — Оглашаю резолюцию! В кабинке, где я не смогу вас достать при этой демократии, вам выпадет свобода выбора: идеология, деньги или бог!" Но имейте в виду, выборы дают нам шанс купить новый большой холодильник!
В итоге "Конкретные" не набрали и процента, а в городке Н. получили вообще 0,0001 процента, то есть чей-то один голос. Тесть клялся, закусив:
— Это был мой голос! Для дома, для семьи, как договаривались!
Ему верили, глядя на старый холодильник и спасенный сервиз. И ещё в газетах писали, что был испорчен только один бюллетень, где вместо птички была нарисована стая птеродактилей со страшными клювами.
