14o
Это строки из стихотворения заслуженного артиста Татарстана Евгения Кара-Гяура. Сегодня у него замечательный юбилей — 75 лет со дня рождения. К сожалению, Евгений Николаевич по состоянию здоровья давно не выходит на сцену своего родного театра им. А.В. Луначарского, где он начал работать в 1962 году. Но истинные театралы хорошо помнят сыгранные им роли.
Евгений Кара-Гяур в нашем театре — явление особого рода. Кара-Гяур — это достоинство и аристократизм. Это мудрость и интеллект. Это сдержанность и глубина. Он, как никто другой, знает философию, историю драматургию, литературу (особенно античную), почитает этикет, умеет носить фрак, мундир, костюмы всех времен и народов, пишет стихи и даже сценарии.
Буквально с первого дня работы в нашем театре (1962 г.), в который он был приглашен главным режиссером Борисом Рябикиным и директором Яковом Театраловым, Евгений Николаевич стал любимцем публики. Поклонницы ждали его, молодого, стройного и красивого, у театрального входа. Он действительно одинаково талантливо мог быть героем-любовником и героем-злодеем. Спектакли с его участием "Яд", "Делец", "Бесприданница", "Дурочка", "Как управлять женой", "Мой бедный Марат" пользовались неизменным успехом у зрителей.
Его образование и образованность, его интеллект и широкий кругозор, безусловно, были порождены атмосферой дома, в котором он рос. Отец — чистокровный болгарин из-под Пловдива, мать — наполовину русская, наполовину украинка. Отец, коммунист, бежал из Болгарии, стал гражданином СССР, окончил Одесский университет, защитил одну диссертацию, потом другую. Был организатором нескольких вузов на Украине — в Одессе, Тирасполе, Белой Церкви, Житомире. А в 1937 году отца арестовали. Женя, тогда пятилетний мальчик, на всю жизнь запомнил ту ночь, стук в дверь, обыск. Помнит, как горько рыдала мать… Потом был отчим-художник, в доме — большая библиотека, книги по истории и живописи и в гостях друзья отчима — художники и люди искусства…
Память Евгения Николаевича хранит и другие удивительные события из детства. Вот, например, о том, как во время революционных событий в Испании в Одесский порт пришел испанский пароход, флагман пассажирского флота. На нем в СССР доставили испанских ребятишек.
— Нас повезли на встречу в порт, и потом часть этих детей были с нами в детском саду. И нас даже учили испанскому языку. Вскоре стало известно, что когда судно пошло обратно, в Босфоре его атаковал итальянский крейсер. Его вернули в Одессу, подремонтировали и переименовали в "Волгу". После войны этот учебный корабль подводников стоял в севастопольской Южной бухте. Говорят, жив до сих пор. Году в 1966-1967 мы приехали с шефским концертом, я увидел в кают-компании знакомую картину испанского патио, нахлынули воспоминания детства. А уже гораздо позднее, когда Татьяна Магар ставила "Дом Бернарды Альбы", я листал старые газеты довоенного времени и наткнулся на приветствие команде этого парохода.
В 1939 году в детский сад пришли работники Одесской киностудии, нужен был мальчик для съемок фильма по тургеневской "Асе". Выбор остановили на Жене Кара-Гяуре. Вот так впервые состоялась его встреча с искусством. Ну а серьезно все это случилось гораздо позже. Евгений с красным дипломом окончил режиссерский факультет Киевского института театрального искусства им. Карпенко-Карого. С первых дней учебы в Киеве он начал работать на радио и на тогда только зарождавшемся телевидении. В числе своих учителей Евгений называет Юрия Левитана и других дикторов Московского радио — вот откуда у него такая удивительно чистая, многообразная и насыщенная русская речь.
Вернувшись в Одессу, Евгений не ограничился режиссерской и актерской работой в театре им. Октябрьской Революции, а стал преподавать в театральном техникуме и студии сценическую речь, культуру речи, мастерство актера. Это увлечение позднее получило свое развитие в Казани, куда семья Кара-Гяур переехала из Севастополя в 1972 году. Там Евгений Николаевич работал на радио и телевидении, преподавал в театральном училище, вел занятия по культуре речи на юридическом факультете университета и в пединституте, давал концерты, участвовал в вечерах поэзии татарских поэтов, был общественным директором Казанского Дома актеров. Словом, это была бурная, насыщенная творческая жизнь, о которой артист лишь может мечтать.
Профессиональной сцене Евгений Николаевич отдал более 50 лет своей жизни. Сыграл десятки ролей, поставил 80 спектаклей, из них свыше 30 — для детей.
— Чем больше я работал, тем важнее было для меня ответить на вопросы: с чем я выхожу на сцену? Что я хочу сказать залу? Что волнует меня и как это откликнется в людях? Какой нравственный заряд, какие свои личные взгляды несу как актер? Умею ли угадать боль времени, боль общества? Мне всегда было интересно не просто перевоплощаться, а выходить к зрителям с какой-то проблемой.
Среди его героев было много людей в погонах. Для Севастополя тема очень близкая: "Гибель эскадры" А. Корнейчука, "Под каштанами Праги" и "Русский вопрос" К. Симонова, "Колчак" В. Фроловой и М. Кондратенко, "Севастопольский вальс" Е. Гальперина и Ю. Анненкова — Кара-Гяур был предельно достоверен и точен. Глубокими и многогранными были образы, созданные в спектаклях по произведениям русской и зарубежной классики, в современных пьесах: "Месяц в деревне" И. Тургенева, "Однажды в новогоднюю ночь" и "Сослуживцы" Э. Брагинского и Э. Рязанова, "Тощий приз" Э. Кинберга, "Дальше — тишина" В. Дельмара. Сценические дуэты Евгения и его жены, народной артистки Украины, народной артистки Татарстана Людмилы Кара-Гяур, всегда были колоритными и темпераментными, трогательными и искренними. В числе особенно любимых и для него, и для нее работ — спектакль о любви "Курортный роман" ("Старомодная комедия") по пьесе А. Арбузова. На сцене они снова были вместе. Как и в их большой, многотрудной, но такой прекрасной жизни.
— Знаешь, за что я всегда ему благодарна? — вступает в наш разговор Людмила. — Я все делаю на уровне интуиции, на уровне эмоций. А Женя лепил меня, как Пигмалион свою Галатею. Он всегда был рядом в моем восхождении (нет, не на олимп!) — на эшафот, потому что каждый выход на сцену — это все равно что на эшафот. Он человек не показушный, у него эмоции не буйствуют.
Свои мысли и чувства Евгений Николаевич доверяет бумаге. И тогда рождаются строки:
Актерский подвиг краток, но бесцелен.
Жестокая профессия — актер,
Кого-то к небесам возносит сцена,
Кого-то обрекает на позор.
А вот то, что адресовано Людмиле:
"Одна фамилия дана
Нам на двоих судьбой и Богом,
Довольно странная она,
Но мы привыкли понемногу.
Скрипит семейная арба,
Ведь нам отпущено так много:
Одна любовь, одна судьба,
Один очаг, одна дорога.
Одна дорога — и в радостях и в горестях, и в праздники, и в будни…
